Ремесло Теней: Игла Дживана (СИ) - Титов Роман Викторович (электронная книга .txt) 📗
— Что ты задумал? — задала вопрос Эйтн.
Но ответил ей уже не я:
— Что бы он ни задумал, это не имеет сейчас значения.
Все трое, как по команде обернулись к двери и воззрились на возвышавшегося в открытом проеме Аверре, с улыбкой самой дружелюбной, застывшей на его хитром лице.
— Сет, будь добр, отойди от стола.
Сердце мое опустилось в пятки, но лишь для того, чтобы освободить место для кое-чего пострашнее. Наши с ним взгляды скрестились, как древние шпаги со звоном, который был слышен всем восприимчивым к тонкой материи Теней. Только что притихший зверь заворочался в груди с новой энергией. Хоть я и постарался, чтобы внешне это никак не отразилось, Аверре заметил перемену:
— Ну что ты так на меня смотришь? — с мягким укором сделал он выговор, словно маленькому ребенку. — Я вижу, как ты пытаешься задушить гнев внутри себя, и все думаю — зачем? Прикидываешь, как поступить правильно? Думаешь, стоит ли попытаться наброситься на меня прямо сейчас или подождать более подходящего момента? Как всегда прислушиваешься к своим инстинктам? И что они говорят тебе на этот раз, могу я спросить?
— Вы слишком много говорите, мастер, — прошипел я.
Аверре печально вздохнул, сцепив перед собой руки, а затем переступил порог и вышел на середину комнаты. Эйтн и Изма при этом стояли, словно изваяния из камня: ни слова, ни движения.
— Моя ошибка — рассказать тебе о сыворотке, — подмигнул он. — А знаешь, в чем твоя? Верней, это даже не ошибка, а недостаток. В тебе нет твердости характера, Сет. Нет стержня. В тебе есть достоинства, я не спорю: сильная личность, ум, но ты чересчур гибок. Ты прогибаешься, даже когда важно непросто не сломаться, а стоять как скала. Вот в чем твоя проблема. Ах, дорогая, — вдруг точно опомнившись, Аверре повернулся к Эйтн, — отдай-ка мне эту штучку. — Он протянул ладонь, в которую тут же перекочевало оружие девушки, о котором к тому моменту все и думать забыли. — Пусть пока у меня побудет, — и спрятал его в карман. — Кстати, я ушам своим не поверил, когда понял, что вы планируете заговор, даже не потрудившись спрятаться. Неужто ни одному из вас не пришло в голову, что здесь у всего есть уши? Но, спорить не стану, мне понравился ход ваших мыслей, особенно после того, как ты вскрыл его память…
Я посмотрел на Эйтн, ожидая от нее какой-то реакции, но естественная невозмутимость и холодность вернулись к девушке, и теперь прочесть что-либо по ее лицу было невозможным. Хотя, как мне казалось, и понимал, что она чувствовала в этот момент: мы словно кучка недорослей, школяров-неудачников, обдумывали дело на виду у тех, против кого собрались выступить. Мы были идиотами. Эйтн и Изма — потому что обратились ко мне за помощью, а я — потому что думал, будто смогу что-то сделать. Однако еще большим глупцом я стал бы, если б вот так молча с поникшей головой продолжал выслушивать насмешки человека, в один миг из друга и наставника превратившегося в убийцу и смертельного врага.
Благодаря эффекту антидота моя концентрация на внешних потоках Теней была так же высока, как и прежде, и я не мог не воспользоваться этим еще раз в попытке, не просто отомстить, но и спасти наши жизни. Но предыдущий урок был мною усвоен и теперь я не торопился бить в лоб. Разделив свое сознание напополам, я отправил часть его по комнате в поисках подходящей возможности, второй непрерывно следя за Аверре. Я увидел возможность в бластере, покоившемся в кармане наставника, и просто нажал на курок.
Выстрел был почти беззвучный, только ярко-алая вспышка света на мгновение окрасила подол Батуловой накидки, а затем крик боли, вырвавшийся из его рта. Луч плазмы прошел сквозь ткань прямо в пол, по касательной задев бедро мастера-лейра.
С криком схватившись за рану, Аверре затанцевал по полу, не обращая внимания на нас. Взбудораженный и перепуганный Изма воспринял происходящее возможностью наконец-то сбежать и, не дожидаясь никого, рванул на выход. Я даже крикнуть ничего не успел. Стоило ему только пересечь порог, как что-то призрачное пронеслось сквозь него и скрылось. Всего пару секунд мект стоял неподвижно, а потом его голова соскочила с плеч и, ударившись об пол, укатилась прочь. Разбрызгивая кровь, тело, сотрясаемое судорогами, перемахнуло через ограждение и полетело вниз. Эйтн только собралась бежать следом, как громовой возглас Аверре огласил комнатенку:
— Стоять!
А затем меня, словно листик, припечатало к противоположной стене.
— Дурак! — завопил он, с озверевшим лицом приближаясь ко мне. — Что это тебе дало, а?!
— Удовольствие, — через силу процедил я с ухмылкой и пообещал: — Но это только начало.
Размахнувшись, Аверре собрался ударить меня по лицу, но тут Эйтн, схватив его за запястье с удивительной силой, удержала руку своего дяди на месте.
— Не вмешивайся, Эйтн, — посоветовал он, еле сдерживаясь. — Тебя это не касается.
— Отпусти его, — сказала она. — Зачем ты убил Сол?
Аверре посмотрел на меня так, словно больше всего на свете желал, чтобы на месте моей матери оказался я. Сила его невидимых тисков ослабла, и я съехал на пол, а сам он отошел в сторону и куском ткани от накидки перевязал обожженную рану.
— Зачем? — потребовала Эйтн. — Объясни ему.
— Он, конечно, имеет право знать, — проговорил Аверре сухо. — Но мы не на суде, и я не обязан отвечать.
— Она любила вас, — сказал я, в который раз поднимаясь с пола.
— И я ее любил, — парировал он.
— Лжец!
— Еще одна такая выходка, парень, и я обещаю, что ты пожалеешь о том, что появился на свет, — предупредил мастер, тяжело распрямляясь. — Что ты можешь знать о наших с ней взаимоотношениях? Считаешь себя умным, но это еще не означает, что ты разбираешься во всех вещах, которые происходят на этом свете.
— Я знаю одно — если кого-то любят, его не стремятся использовать, а потом убрать с дороги за ненадобностью. Особенно так по-скотски.
Я, если честно, очень хотел, чтобы Аверре еще раз вышел из себя, но он, лишь оглянулся на лужи крови, оставленные Измой на террасе, и с легкой грустью сказал:
— Все-таки надо было послушать свой внутренний голос и потрудиться над ним лучше.
— Ты сумасшедший! — проговорила Эйтн, не без отвращения теперь взирая на своего дядю.
— Наоборот, — парировал он. — Сейчас я даже в более здравом уме, чем когда-либо. Потому что больше не позволяю глупым привязанностям становиться у себя на пути, дружеским или родственным, неважно. Главное сейчас — это Игла, и если ради нее мне придется пожертвовать всем остальным, то так тому и быть!
— Можно подумать, вас раньше что-то останавливало, — проговорил я.
Прежде, чем дать ответ, Аверре обжег меня взглядом:
— Ты представить себе не можешь, что я чувствую из-за ее смерти до сих пор!
— Я представить себе не могу, какая вы бездушная скотина, а остальное меня не слишком заботит. Вы — предатель. Трус!
— Тебе-то откуда об этом знать? — вдруг рявкнул мастер. — И ты не имеешь права упрекать меня в предательстве! Только не ты, только не раб порядка, проповедующего любое предательство во имя блага Адис Лейр. Думаешь, я не знал, что эта старая тварь отпустила тебя со мной лишь потому, что ей до жути интересно, чем я занимаюсь на самом деле? Она приставила тебя шпионить за мной, и ты охотно исполнял свою роль, передавая ей те сведения, которые я позволял тебе услышать. Догадаться об этом было более чем просто. А теперь подумай, к чему бы это в итоге привело: да ты бы первый всадил мне в спину нож, как только Игла оказалась в твоей досягаемости.
— Учитывая обстоятельства, — сказал я, — сделал бы это с большим удовольствием.
Аверре прикрыл глаза, будто смакуя произнесенные мною слова.
— А я и не сомневаюсь, — пропел он. — И это предопределяет твою дальнейшую судьбу.
— И что? — удержаться от еще одной усмешки было трудно. — Убьете меня?
Он улыбнулся в ответ:
— Я не настолько расточителен и глуп, чтобы превращать вас обоих в расходный материал. — Тут мастер повернулся к племяннице: — В частности, тебе, дорогая, я позволю сделать выбор: вернуться на Риомм ни с чем, либо присоединиться ко мне в моей работе. И заметь, во втором случае, возможность изучать Иглу будет гарантирована.
