Подарить жизнь - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги регистрация TXT) 📗
– Почему?
– Считать надо уметь, – без злости подковырнул сержант. – Двадцать четыре пушки выстрелят с близкого расстояния, – он развел руками, – кто не видел, тому не понять. Они покатятся назад. Тогда и придет наше время, пойдем рубить уцелевших.
– То есть, когда до изгородей останется половина лиги, надо поднимать людей в седло, – согласился Баларс. – Все одно первой легкая кавалерия поскачет. Минут двадцать еще имеется. Расскажи, где такое видел. Ведь на Великой реке, а?
– Действительно, сержант, – поддержали остальные кирасиры, рассказывай!
– Когда воины нэгуша…
«Почему, собственно, он так странно произносит», – подумал Сатук, его старший брат, а если точнее, средний (первенец, как положено, наследник, все ему досталось, а двум другим пришлось хорошо задуматься, как жить и на что существовать). Честно говоря, никаких претензий у них обоих к старшему брату не имелось. Закон есть закон, и почему запрещено дробить участки, всем понятно без особых пояснений.
Они земаны, и едва-едва способны обеспечить в своем фемстве возможность не ударить во время смотра лицом в грязь хотя бы одному. Где уж на троих рассчитывать! Все честно. Свою долю знаний и умение фехтовать, а также сидеть на лошади и маленько разбираться в тактике, они получили. А уж приобрести второго и третьего строевого коня – не с их доходов. Спасибо и за наличие дедовской сабли. Отцу бы нипочем не приобрести оружие на троих.
Так что Патрик за неимением других предложений подался на границу в надежде на трофеи (их сюзерен фем Коста в его услугах не нуждался, предпочитал наемников, а не безлошадных и безземельных молодых парней). Наивным он не был, да и наставления отца выслушивал внимательно, насколько это в его возрасте возможно. В результате сокровищ прямо за поворотом не ожидал. А вот очень ясную цель – заслужить или заработать на свое поместье – имел. Стать главой собственного рода – дело достойное, однако неплохо бы и обеспечить потомков.
Так вот, брат в письмах называл тамошнего короля негусом. Был он не слишком красноречив и делал массу грамматических ошибок, зато описывал происходящее иногда даже излишне подробно, не приукрашивая жизнь. Конечно, послания доходили не шибко часто, но когда получал, было над чем поразмышлять. Брат отнюдь не глуп и давал точные характеристики людям, а события будто вставали перед глазами.
Как говорил в своей проповеди Взыскующий истины, произведший на Сатука очень приятное впечатление своей искренностью и аскетичностью, молодости свойственны бурлящая энергия, дух бродяжничества, склонность к авантюрам, самонадеянность, отсутствие чувства меры, порывистость, стремление выделиться, тщеславие. И в этом нет ничего дурного. Наоборот. Люди, идущие куда-то в поисках нового, представляют собой цвет империи. Это самые инициативные и предприимчивые. Они стремятся к обновлению, преобразованию. Их жадное желание изменить собственную судьбу неизбежно приводит к преобразованию окружающей реальности. Личный интерес оборачивается общественными деяниями.
Это не хорошо и не плохо, осознал Сатук, все тщательно обмозговав. Это данность. Без изменений нет развития. Конечно, многое зависит от количества идущих в одном направлении, но даже единицы способны повлиять на жизнь окружающих. Поэтому он не должен забивать себе голову высокими интеллектуальными мыслями, лучше следовать своим инстинктам и советам умных людей. Неплохо бы оставить свой след в истории, но тут уж как выйдет. Не у всех получается. А вот ловить шанс необходимо. В этом нет ничего дурного, если честно выполняешь долг и не роняешь чести в своих глазах и глазах окружающих. Такой подход его очень устраивал.
Патрик с самого начала оказался в самой гуще событий и достаточно откровенно ему сообщал обо всем происходящем. К тому времени брат попробовал себя на границе, и хотя особых богатств не заслужил, в качестве кавалериста приобрел солидный опыт реальных боевых действий. Тут присутствовал еще и любопытный момент установленного порядка дележки трофеев. Войско разделялось на три группы по рангам – командиры, всадники, пехотинцы – в зависимости от должности и их доли были различны. Делать карьеру даже в материальном смысле оказывалось выгодным.
Для полной прозрачности каждая группа при дележке добычи выбирала своего наблюдателя. Облеченные доверием опытные ветераны учитывали все, от доли императора и Храма (если все совершалось официально), до утерянного имущества. Погибший в бою конь, к примеру, требовал компенсации, как и ранение или гибель члена отряда. Оставшаяся сумма (если что-то еще оставалось), собственно, и составляла чистую добычу. Иногда из нее выделяли «премиальный фонд» – вознаграждение тем, кто проявил особое мужество.
… взяв Фануэль, – продолжал говорить сержант, – они сделали огромную глупость. Империю мало волнуют торговые фактории и поселения на западном побережье материка.
– И очень зря!
– Не знаю, – сознался сержант, – почему раньше мы ставили города и держали там гарнизоны, а сейчас всем плевать? Ты можешь объяснить?
– Раньше султанские эскадры жгли любые поселения на восточном побережье, и мы искали другой путь в океан. Чтобы получить пряности, шелк, фарфор помимо желтопузых и их таможен, не переплачивая – напрямую. Уже лет восемьдесят как забыли о морских сражениях и запретах. Султанат слаб и раздроблен.
– Это точно!
– Вместо государственной власти множество желающих торговать и пиратов. Зачем строить города на востоке, содержать огромную армию и флот? Сами заинтересованные коммерсанты из бывшего султаната и привезут.
Сержант хмыкнул. Его мысли были высечены большими буквами прямо на лице. А зачем существует государство, как не для того, чтобы расширяться? Куда вторых сыновей девать?
– Кто боится далеко ходить, всегда может через купцов приобрести любые восточные товары. Чушь, конечно. Закрепляться надо заранее, а не дожидаться, пока узкоглазые опять начнут нападать и запретят торговлю. У нас не власть, а… – Баларс грубо выругался. – Абсолютно не задумываются о будущем, лишь бы сегодня набить карманы. Не удивительно, что все приличные люди уходят в основном на запад. Там не смотрят на происхождение. А на Абалак плавать можно, и не сворачивая на юг. Проще устроиться, и нет этих жутких болезней. Климат практически не отличается. В общем, пропала такая необходимость. Разве что рабов и присылали с юга. Дело хорошее, да малопочтенное.
– Может и так, да ежели глянуть на то дело со стороны поселенцев… Перво-наперво ты герой, и государство тебе дает деньги на обзаведение. А через десяток лет, как дети подросли, сапожищем в лицо, а?
– Ну не так уж и плохо они жили.
– Да нам-то что? Я им в миски не заглядывал, сколько раз в день мясо жуют. Уж в купеческом сословии состояли и по большей части давно имперцами себя не числили. Гражданами вольных городов. Нет, ежели товары, так свои, дабы пошлину не платить.
– Это точно, – с чувством сказал кто-то, явно знакомый с торговыми делами.
Семь Великих черных городов у многих сидели в печенках. Население их давно породнилось с местными жителями, и даже внешне там проживали, скорее, негры, чем нормальные имперцы. Завязанные на дела материка, во многих отношениях ощущающие себя местными и ущемленными империей, они заботились исключительно о собственных интересах.
Тот же Фануэль был вовсе не торговым постом, а достаточно оживленным городом, своими владениями и крепостями перекрывающим выход в море туземным племенам и снимающим на этой почве пенки с торговли. Хуже того, он сделал свое немалое состояние на торговле рабами. Раньше на побережье располагались плантации сахарного тростника, там постоянно требовались работники. Перестав получать заметную прибыль из-за повсеместного распространения свекольного сахара, жители города невольно принялись искать другой источник прибыли. Рабы в империи стоили очень дорого. Решение напрашивалось само собой.
В последние годы Фануэль достаточно оживлено поставлял местным племенам и огнестрельное оружие с порохом. Расплачивались аборигены пленными. Одни туземцы воевали и ловили других, отдавая тысячи людей за бесценок. Ничего удивительного в том, что когда негус подчинил себе наиболее сильные народы у реки, ему подобный сосед не понадобился.
