Дорога шамана - Хобб Робин (читать книги онлайн .TXT) 📗
Совет лордов, который должен был состояться в этом месяце, принес мне двойное разочарование. Дозоры всех курсов состязались между собой в умении слаженно действовать в конном строю, чтобы выяснить, кому выпадет честь принять участие в торжественном параде по случаю приезда в Старый Тарес цвета гернийский аристократии. «Всадников» Карнестон-Хауса сочли, к сожалению, далеко не лучшими. Мы были первокурсниками и не могли особенно ни на что рассчитывать, однако рассчитывали. Вторым разочарованием стало известие о том, что моего отца в этом году на Совете лордов не будет, поскольку дома возникли неотложные дела. Насколько я понял, укрощенные беджави стали воровать скот у наших соседей и никак не могли понять, почему это не нравится отцу. В итоге ему пришлось остаться, чтобы образумить жителей равнин и договориться с возмущенными скотоводами.
Честно говоря, я немного завидовал другим кадетам, ибо почти всем предстояло встретиться с отцами и старшими братьями или другими членами своих семей, которые приедут в Старый Тарес. Нам обещали дать отпуск на несколько дней, дабы мы могли навестить родных. Правда, не все из нас получили приглашения. Горд и Рори оказались среди счастливчиков. Отцы Нейта и Корта собирались приехать вместе и привезти с собой семьи, и друзья были в неописуемом восторге от мысли, что они увидят своих любимых, пусть даже визит будет коротким, да и глаз с них не спустят. Дядя Триста жил в Старом Таресе, и наш золотой мальчик частенько его навещал, но не мог скрыть радости от того, что будет сидеть за его столом вместе с отцом и старшим братом. Семья Триста пригласила отцов Нейта и Корта на обед, и все три кадета с нетерпением ждали этой встречи.
Отцы Орона и Калеба не собирались на Совет, но тетя Орона жила в столице и пригласила друзей провести выходные у нее. Несмотря на благородное происхождение, она вела, по нашим представлениям, довольно эксцентричный образ жизни. Эта женщина вышла замуж за младшего сына аристократа, музыканта, и проводившиеся у них вечера славились на весь Старый Тарес. Орон и Калеб с восторгом ждали возможности немного отдохнуть от суровой жизни в Академии.
Спинк не ждал никого из родных – путешествие в столицу из поместья его семьи было слишком дорогим, долгим и трудным. И мы с ним смирились с тем, что останемся в казарме вдвоем, утешая себя возможностью насладиться тишиной и покоем. Мы мечтали о том, что нам удастся выспаться и даже получить разрешение ненадолго отлучиться в город – я так и не выполнил обещание, данное сестре, и не купил кружева и пуговицы.
По мере приближения Совета в Старый Тарес начали стекаться старые и новые аристократы, и разногласия между ними заняли первые страницы газет и с новой силой вспыхнули среди кадетов Академии. Трения, немного сгладившиеся в последнее время, вновь стали напоминать худшие дни «посвящения».
Нынешний Совет лордов должен был принять несколько весьма сложных решений. Я старался не забивать голову политикой, но не мог не слышать разговоров, которые велись вокруг, и знал, что среди прочих будет поднят вопрос о намерении его величества собрать деньги для продолжения строительства Королевского тракта и фортов на востоке. Это напрямую было связано с перераспределением каких-то податей, якобы по традиции принадлежавших старым аристократам, но затребованных королем в казну.
Хотя на большинстве наших занятий политические вопросы не обсуждались, в коридорах нередко возникали дебаты, причем порой весьма горячие. Сыновья старых аристократов считали новые постановления личным оскорблением и не стеснялись высказывать свое мнение вслух. «Король готов пустить по миру наши семьи ради строительства своей дороги, ведущей в никуда!» или: «Конечно же, ручные боевые лорды его величества с радостью проголосуют за закон, который позволит ему отбирать наши доходы». Никому из нас не нравилось, что наших отцов называют «ручными», и между нами снова начали возникать конфликты. К концу недели напряжение еще больше возросло, потому как многие кадеты с нетерпением ждали возможности провести ночь за стенами казармы впервые с начала учебного года. Счастливчикам будет разрешено покинуть территорию Академии в Пятый день и оставаться со своими родными до вечера Седьмого.
Головы всех кадетов были заняты предстоящими коротенькими каникулами, до которых оставалось всего ничего времени – шел уже Третий день, и мы собирались на обед. В столовой всегда действовало одно негласное правило – кто первый пришел, тот первый и получил еду. В том смысле, что вновь подошедший дозор занимал очередь у входа. Поскольку мы должны были соблюдать порядок и вести себя спокойно, очередь двигалась довольно медленно, и, как правило, мы долго топтались на улице, испытывая муки голода, прежде чем нас впускали внутрь. Хуже всего приходилось в те дни, когда шел дождь, ведь кадеты были обязаны стоять, расправив плечи и выпрямив спину.
В тот день дул пронизывающий ветер и было так холодно, что дождь, хлеставший с самого утра, замерз и превратился в мокрый снег. Поэтому мы не слишком обрадовались, когда капрал Дент вдруг приказал нам сдвинуться в сторону и пропустить другой дозор. Мы были недовольны, но нам хватило здравого смысла промолчать, всем, кроме Горда.
– И почему мы должны их пропускать, сэр? – жалобно спросил он.
Капрал тут же набросился на него:
– Я капрал! И тебе уже пора знать, что ты не должен называть меня «сэр»! Ты вообще никак не должен меня называть, когда стоишь в строю! Ты, кадет, имеешь право открыть рот, только когда к тебе обращаются!
На пару минут мы смирились с нашим положением. У меня от холода горели уши, но я сказал себе, что смогу это выдержать. Однако когда нас точно так же обошел еще один дозор, Рори пробормотал:
– Значит, мы должны страдать от голода молча? И даже не имеем права спросить почему?
– Ушам своим не верю! – возмутился Дент.
– Каждому два взыскания за разговоры в строю. Но если вы так желаете получить объяснение, то пожалуйста. Это были второкурсники из Брингем-Хауса.
– И что? Они больше нас хотят есть? – поинтересовался Рори, которого наказания только злили, вместо того чтобы заставить уняться.
Я знал, что теперь он не утихомирится, пока не добьется ответа, даже если при этом получит десяток взысканий. Я покачал головой, надеясь, что на сей раз больше никто не разделит его участи. И ошибся.
– Два взыскания тебе и одно Бурвилю за то, что он тебя поддерживает! Кто-нибудь из вас читал брошюру под названием «История Домов Королевской Академии каваллы»?
Никто ему не ответил, но он этого и не ждал.
– Ясное дело, не читали! Мне даже и спрашивать не стоило. Я уже понял, что вы не сочли нужным хоть как-то подготовиться к учебному году. Так вот, позвольте вас просветить. Брингем-Хаус предназначен для сыновей из самых старых и уважаемых аристократических семей, в жилах этих юношей течет благородная кровь тех, кто создал нашу каваллу. Они являются потомками рыцарей, служивших еще королю Корагу, великих воинов, первыми в истории Гернии пожалованных титулами и, между прочим, созвавших первый же Совет лордов. Запомните это сейчас, и в будущем вы избавите себя от множества неприятностей. Кадеты этого Дома заслуженно ждут от вас особого уважения. Вы либо будете выказывать его добровольно, либо вас заставят силой.
Я чувствовал, что поначалу моих товарищей охватило замешательство, а потом в них начал медленно закипать гнев. И в очередной раз задал себе вопрос, почему в Академии нет отдельного Дома для таких, как мы. Первокурсники, сыновья новых аристократов, жили на последнем этаже Карнестон-Хауса или на продуваемом всеми ветрами чердаке Скелтзин-Холла. Далее тех, кого не сумели отчислить, а наоборот, были вынуждены перевести на старшие курсы, селили в Шарптон-Холле. Из стен этого здания еще долгие годы не выветрится вонь гниющих шкур, тяжелый запах дубильных веществ и плесени. Естественно, по поводу бывшей сыромятни среди кадетов ходили самые разные шуточки. Я слышал, что эта казарма находится в таком ужасающем состоянии, что жить в ней не только неудобно, а просто опасно, но особенно над этим не задумывался.
