И явилось новое солнце - Вулф Джин Родман (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
50. ТЬМА В ОБИТЕЛИ ДНЯ
Мы с рослой женщиной переселились в дом шамана и заняли в нем лучшую комнату. Работать мне больше не позволяли. Ко мне приносили для лечения раненых и больных; некоторых я исцелял, как исцелил Деклана или благодаря способности членов нашей гильдии продлевать жизнь клиентам. Другие умирали у меня на руках. Наверное, я мог бы и воскрешать мертвых, как вернул к жизни бедного Заму, но я никогда не пробовал это делать.
Дважды на нас нападали кочевники. В первом же бою пал старейшина. Я возглавил его воинов, и мы отогнали кочевников прочь. Был выбран новый старейшина, но он, похоже, рассматривал себя – и так считали все остальные – в качестве моего подданного. Во втором бою именно я повел основные силы, а он ударил кочевникам с тыла во главе небольшого отряда отборных лучников. Вместе мы согнали их в кучу и перебили как овец, и больше нас никто не тревожил.
Вскоре люди приступили к постройке нового здания, гораздо более внушительного, чем все то, что они строили прежде. Его толстые стены и прочные своды производили впечатление, но я все же боялся, что они не выдержат веса крыши из земли и соломы; тогда я научил женщин обжигать глиняную черепицу на примере обжига горшков и показал, как класть ею кровлю. Когда работа подошла к концу, я узнал крышу, на которой погибнет Иолента, и понял, что сам буду похоронен под ней.
Звучит неправдоподобно, но вплоть до этого времени я редко задумывался об ундине и об указанных ею направлениях, предпочитая мысленно навещать Урс Старого Солнца в пору моего детства или же в период моей автархии. Теперь я прочесывал более свежие воспоминания, ибо, как я ни боялся их, я понял, что смерть страшит меня еще больше.
Сидя на скалистом уступе, выдававшемся из склона Горы Тифон, и глядя на приближавшихся ко мне солдат Тифона, я видел луг за пределом Брии так же ясно, как видел теперь наши маисовые поля. Но тогда я был Новым Солнцем и мог привлечь к себе все силы моей звезды, пусть даже очень далекой. Теперь я не имел ничего общего с Новым Солнцем, а правление Старого Солнца было в самом разгаре. Пару раз, когда я балансировал на грани сна, мне казалось, что в одном из углов нашей комнаты сходятся Коридоры Времени. Но стоило мне пуститься в бега, как я немедленно просыпался и обнаруживал вокруг лишь каменные стены да бревна крыши над головой.
Однажды я снова спустился в овраг и прошел в обратном, восточном направлении весь проделанный мною путь. Наконец я наткнулся на жалкое каменное заграждение, которое я соорудил, услышав фырканье дикой кошки, и пошел было дальше, но в тот же день вернулся в каменный город.
В конце концов, когда я уже потерял счет годам, мне пришло в голову, что если я не могу заново открыть вход в Коридоры Времени – а я определенно не мог, – то мне следует найти Ютурну; а чтобы найти ее, я должен сперва отыскать море.
На рассвете следующего дня я завернул в тряпицу несколько лепешек и немного сушеного мяса и, оставив каменный город, двинулся на запад. Ноги слушались меня все хуже; и когда после семи или восьми страж непрерывной ходьбы я упал и вывихнул колено, мне показалось, что я снова стал тем Северьяном, который взошел на борт корабля Цадкиэля. Как и он, я не повернул назад, а упрямо держался выбранного направления. Я давно привык к жару Старого Солнца, да и год уже был на исходе.
Новоизбранный старейшина во главе отряда горожан нагнал меня, когда Урс уже смотрел на Старое Солнце слева. Они хватали меня за руки и чуть ли не силой пытались заставить вернуться; я отказался, сказав им, что иду к Океану и, надеюсь, не вернусь никогда.
Я сел, но ничего не увидел. На миг я почти уверился, что ослеп.
В голубом сиянии появился Оссипаго со словами:
– Мы здесь, Северьян.
Зная, что он – механизм, слуга и в то же время господин Барбатуса и Фамулимус, я ответил:
– Со светом… бог из машины. Что-то в этом роде говорил мастер Мальрубиус при своем появлении.
Во тьме раздался приятный баритон Барбатуса:
– Ты в сознании. Что ты помнишь?
– Все, – ответил я. – Я никогда ничего не забываю.
В воздухе витал запах разложения, зловоние гниющей плоти.
– За это тебя и избрали, Северьян, – пропела Фамулимус. – Тебя и только тебя из многих правителей. Тебе одному суждено спасти свой род из Леты.
– А затем отказаться от него, – произнес я.
Никто мне не ответил.
– Я думал об этом, – сказал я им. – И вернулся бы раньше, если бы знал как.
Голос Оссипаго был таким низким, что я скорее ощущал, чем слышал его.
– Ты понимаешь, почему не мог вернуться?
Я кивнул, чувствуя себя довольно глупо:
– Потому что для возвращения во времени я пользовался силами Нового Солнца, пока само Новое Солнце не перестало существовать. Когда-то я верил, что вы трое – боги, а иерархи – боги высшего порядка. Так автохтоны принимали меня за бога и боялись, что я брошусь в западное море, оставив их в вечной зимней ночи. Но нет Бога, кроме Предвечного, который зажигает и гасит действительность. Все мы, остальные, даже Цадкиэль, можем только обладать созданными им силами. – Мне никогда не удавалось проводить удачные аналогии, и следующую я отыскал с большим трудом: – Я был похож на армию, которая при отступлении далеко оторвалась от собственного лагеря. – Следующие слова родились сами собой. – На побежденную армию.
– На войне ни одна армия не побеждена, Северьян, пока горнист не протрубит капитуляцию. До тех пор, даже уничтоженная, она не побеждена.
– И кто посмеет утверждать, что это не к лучшему? – заметил Барбатус. – Все мы – лишь инструменты в его руках.
– Я понял и еще кое-что, – сказал я ему, – то, чего я в общем-то не понимал до сих пор: зачем мастер Мальрубиус говорил мне о преданности Божественной Сущности, о преданности персоне правителя. Он хотел сказать, что мы должны довериться, не пытаться отвергнуть неизбежное. Ведь это вы подослали его?
– Все равно то были его собственные слова – теперь ты должен узнать и это. Как и иерограмматы, мы вызываем людей прошлого из воспоминаний; и, как и иерограмматы, мы не посягаем на их подлинность.
– Но я еще столько всего не знаю. Когда мы встретились на корабле Цадкиэля, вы не были знакомы со мной, и отсюда я заключил, что это наша последняя встреча. Однако вы тут как тут, все трое.
– Мы удивлены не меньше, Северьян, – нежно пропела Фамулимус, – встретив тебя здесь, у истоков человечества. Хотя мы проследили нить времени так далеко вспять, целые эпохи мира прошли с момента нашей последней встречи.
– И все же вы знали, что я буду здесь?
– Ты сам сказал нам, – ответил Барбатус, выступив из темноты. – Разве ты забыл, что мы были твоими советниками? Ты рассказал нам, как погиб человек по имени Хильдегрин, и мы присмотрели для тебя это место.
– И я. Я тоже погиб. Автохтоны… мой народ… – Я умолк, но никто не проронил ни слова. Наконец я промолвил: – Оссипаго, прошу тебя, посвети туда, где стоит Барбатус.
Механизм направил свои сонсоры на Барбатуса, но сам не сдвинулся с места.
– Барбатус, – пропела тихо Фамулимус, – боюсь, теперь не обойтись без твоего напутствия. Воистину наш Северьян должен знать. Разве можно требовать, чтобы он с достоинством нес свое бремя, если даже мы не обращаемся с ним, как с мужчиной?
Барбатус кивнул, и Оссипаго переместился к нему поближе, туда, где он стоял, когда я очнулся. И тут подтвердились мои самые худшие опасения – я увидел труп человека, которого автохтоны прозвали Главой Дня. Золотые ленты обвивали его руки, оранжевыми гиацинтами и зелеными изумрудами мерцали браслеты.
– Расскажите мне, как вы сделали это, – потребовал я.
Барбатус молча теребил свою бороду.
– Ты знаешь, кто наставлял тебя возле беспокойного моря и кто сражался за тебя, когда Урс лежал на чаше весов, – промолвила Фамулимус.
Я взглянул на нее. Лицо ее оставалось таким же красивым и нечеловеческим, как всегда, – нет, оно не было лишено выражения, но выражало нечто, имеющее мало общего с человечеством и его заботами.
