Пепелище славы - Джолли Роджер Д. (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
– В том-то и дело, что никак. Уверен, они заметили все не хуже меня. Но делают вид, будто ничего не происходит.
– Хм. А как собираешься реагировать ты?
– Потому я и пришел, отец. Я не знаю. За много тысяч лет у нас не было ни одного сумасшедшего короля. Если бы это происходило среди людей… Наследники наверняка попытались бы его свергнуть. Придворные – подчинить собственным интересам. И то, и другое безнравственно. Наш народ не примет такого.
– А как насчет растерянного старика на троне? И судьбы всего народа, доверенной в его руки? Это нравственно? Тандегрэн опустил глаза:
– Ты задаешь болезненные вопросы. Но что нам делать? Даже если свержение Аланданора – печальный, но необходимый шаг. Его наследником является Альхана. Она – последний представитель рода короля. Хороша же будет замена старика на маленькую девочку! К тому же… Что, если она вырастет похожей на своего отца и брата? Когда она достигнет совершеннолетия и вступит в самостоятельное правление, мы рискуем получить куда большие проблемы чем те, которых пытаемся избежать.
– Уже сейчас Альхана горда и вспыльчива, – заметил Роэтур. – Все ведет к тому, что так оно и будет.
– Но отец! Это означает только одно. Ее нельзя допускать на трон! Ты – следующий наследник в очереди, но для этого Альхана должна или отречься, или умереть! Отречься она не сможет, пока не станет совершеннолетней, да и не факт, что захочет. А устранять на пути к власти ребенка… Светлый Творец, нет!
– Следуя логике людей – а именно этим ты сейчас и занимаешься – есть еще один способ нейтрализовать Альхану. Замужество. Назвав принцессу своей спутницей, ты получишь власть, сохранив ей жизнь.
– Брак по расчету, к тому же ранний? То, что мне интересны обычаи людей и понятен ход их мыслей, еще не означает, что я во всем их одобряю! Многое из того, что делают они – отвратительно, и подобные вещи в особенности! И… почему я?
– Много ли ты знаешь эльфов, способных признать, что их король сошел с ума, и следует предпринимать меры? Или ты предлагаешь это мне? Мои размолвки с твоей матерью растут из года в год, но не до такой же степени! Да и король-философ – далеко не лучший вариант. Если бы право наследования перешло ко мне естественным путем… Я давно решил в этом случае отречься от трона в твою пользу.
– Светлый Творец, я никогда к этому не стремился! Твои предложения ужасны, отец! Я отказываюсь участвовать в чем-либо подобном! Роэтур развел руками:
– Вообще-то, я ничего и не предлагал. Я всего лишь озвучивал факты. Все выводы из них – твои собственные.
Тандегрэн, уже заготовивший в адрес отца очередную гневную тираду, смутился и замолк.
– Действительно, – согласился он спустя недолгое время. – Во имя Света, неужели вся эта грязь явилась плодом моих мыслей и разума!
– Нет, Тандегрэн. Просто ты – один из немногих, кто способен ее видеть. Для нашего несчастного народа это большая редкость. Я не для того увел беседу в этом направлении, чтобы ты терзался подозрениями в собственной безнравственности. Я хотел подвести тебя к одной мысли, которая и является ответом на твой вопрос. С тех пор, как силы Света перестали приглядывать за нашим народом, мы вовсе не ограждены от ситуации, все выходы из которой плохи.
– И это ты называешь ответом?
– Да. Той узкой тропинки, двигаясь по которой можно было оставаться вечно светлыми и неизменно правыми, больше нет. Высшие силы Света оставили мир так же, как и силы Тьмы. Никто не предоставит нам лазейки, через которую можно протиснуться, не извалявшись в грязи. Не ищи того, чего не существует. Тандегрэн стиснул кулаки.
– Если хорошего выхода нет, пусть будет плохой. Но выход. Я не собираюсь бездействовать, сложа руки, как это делают остальные! Знаешь, отец… Наверное, я знал в глубине души, что так оно и есть. Уж очень хотелось услышать, что это неправда, что есть другие пути – вот и не решался признаться самому себе.
– Большинство эльфов в глубине души знают, что так оно и есть, – печально усмехнулся Роэтур. – Потому меня и не любят, что я пытаюсь постоянно натолкнуть их на то, от чего они так отчаянно прячутся сами. Увы, я так и не придумал способа заставить других оглянуться и оценить, что происходит. Если этого не случится, эльфийский народ обречен.
– Достаточно найти одного предателя, чтобы пала целая крепость, – заметил Тандегрэн. – Если нельзя заставить всех, ответственность за выбор плохого выхода придется взять на себя кому-то одному. Ради нашего народа… Я постараюсь оказаться готовым к этой ответственности.
– Возможно, ты прав. Но это скорбный путь. Того героя, что осмелиться им следовать, ждет прижизненная ненависть и слава негодяя в посмертии. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то жертвовал собой подобным образом. Особенно ты.
– Не из всех ситуаций есть хорошие выходы, отец, – хитро подмигнул Тандегрэн. Впервые за много недель на лице эльфа появилась улыбка. Он снова знал, куда стремиться и зачем жить.
– Вот теперь мне бы и впрямь хотелось дать тебе совет, – сказал Роэтур. – Если ты действительно в нем нуждался, а не в том, чтобы разобраться в собственных чувствах и сомнениях.
– Я слушаю тебя.
– Есть разница между бездействием и ожиданием. Бывает, что с разрешением некоторых ситуаций стоит повременить. Если она не грозит немедленной бедой. Тот самый, единственный правильный вариант может появиться по прошествии времени. Поспешные действия в этом случае только нанесут непоправимый урон.
– Жизнь воина давно отучила меня от излишней горячности. А общение с людьми дает отличное понимание того, что имея в запасе столетия, спешить действительно некуда. Я подумаю по поводу короля и принцессы, хорошо взвешу и оценю все варианты. Сейчас же стоит заняться вопросами, не терпящими отлагательств. Тандегрэн поднялся, собираясь уходить, но Роэтур внезапно остановил его:
– Погоди! Мы так редко общаемся, что я рискую не дождаться рассказа о произошедшем в горах еще столетие-другое. А мне любопытно услышать его из уст очевидца.
– Ты уверен, отец? Это не те вещи, которые мне приятно вспоминать.
– Уверен, – на этот раз настала очередь Роэтура лукаво улыбаться. – Считай это платой за мою помощь.
С обреченным вздохом Тандегрэн опустился обратно в кресло и начал свой долгий рассказ.
Когда он, три часа спустя, выходил из отцовского дома, теплой благодарности как ни бывало. Похоже, за сотню лет все изменилось чуть меньше, чем казалось на первый взгляд. Тандегрэн просто клокотал от ярости. «А ведь я знал! – упрекал себя он. – Совсем не из праздного любопытства затеял он разговор о горах!»
От прежней ясности и уверенности, от четкого плана, что уже начал строиться в голове, остались жалкие лохмотья. Зачем, зачем он попался на эту удочку, получив вместо одной порции неприятных откровений, выдернутых со дна души, две?!
Долгая прогулка по лесу не оказала на эльфа умиротворяющего действия. Жалобно заскрипели несмазанные петли, когда Тандегрэн злобно рванул на себя входную дверь. Многочисленное зверье, большое и малое, уже давно назначившее это жилище своим, испуганно разбегалось по щелям, заслышав его резкие сердитые шаги. Выбрав из своей обширной коллекции самый тяжелый доспех, а к нему длинный меч человеческой работы, который большинство эльфов сочло бы громоздким до неуклюжести, Тандегрэн вышел на поляну перед домом и принялся выполнять упражнения, не сбавляя самого бешеного темпа. Остановился он лишь тогда, когда даже его тренированное, нечеловечески выносливое тело принялось отчаянно взывать об усталости.
Лицо заливал пот, мешал видеть. Шрам на щеке крутило и дергало, а перед глазами плыли темные круги. Негнущимися пальцами Тандегрэн расстегнул ремень шлема и стащил его с головы. Скинул панцирь, нуждающийся в немедленной очистке от влаги и соли, распахнул на груди стеганный поддоспешник и утер рукавом лоб. Помогло мало: поддоспешник был мокрым насквозь. Но воин почувствовал, как с этим движением уходят последние капли его гнева.
