Кембрийский период (Часть 1 — полностью, часть 2 — главы 1–5) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович
А с колесничным копьём управлялась Анна. И здесь обретённая плавность хода сыграла роль. Неприятельский всадник, догнав колесницу — что обычно невозможно, оказывался не перед небоеспособным пехотинцем-десантником, обеими руками вцепившимся в бортики, а перед жалом наведённого на него копья. Либо, на худой конец, перед посохом Немайн.
А откладывать поход стало нельзя. Король получил несколько жалоб на похищение девиц. Терпение кланов истощалось — но и подкрепления королевскому отряду с холмов спустились достойные — под два десятка серьёзных воинов, хороших и в конном, и в пешем бою. Пусть и не учёных сарматским лучным хитростям. Но дротики да копья — тоже хорошее оружие. Чего ещё ждать? Сэр Эдгар отдал приказ — и собранная загодя армия ушла из столицы тихо и буднично, опасаясь сглазить победу. Что некоторых очень разочаровало ещё с вечера.
Тристан, например, ожидал увидеть на голове Немайн чего-нибудь с крылышками или рогами — как у норманнского вождя или древних героев. На худой конец, примирился бы с римским продольным гребнем или валлийским плюмажем из крашеного в красный цвет конского волоса. И очень разочаровался, увидев на Немайн обыкновенный рыцарский шлем. Тот же, что на испытаниях. Типовой. И даже купленный в оружейной лавке, а не заказанный у Лорна. Полоски железа накрест, оголовье, сверху кожа. И это всё?
— Хоть бы личину сделала, — заметил он, — и красиво, и защита. Большая, чем нащёчники.
— Заведу парадный шлем — сделаю с личиной, — согласилась Немайн, — а для боя, чем неприметнее, тем лучше. Воины не будут путать простую ополченку с командирами.
На словах "простая ополченка" Тристан громко и возмущённо фыркнул. Боевая колесница, два дружинника-варвара. Вполне достойно для благородной воительницы. Даже для младшей дочери хозяина заезжего дома — хотя такие-то в походы обычно и не ходят. Их дело — трактир оборонять. Обычный же рыцарь довольствуется учеником-оруженосцем или парой лёгких всадников, наполовину слуг, наполовину товарищей. И пусть норманны — всадники номинальные, драться будут пеше, но уж лёгкими-то их не назовёшь.
— Почему ты не хочешь взять меня в поход? Братья становились оруженосцами в четырнадцать лет — и тогда были меньше и слабее рыцарей настолько же, насколько я мельче и слабее тебя.
Вот и обучай таких вычислению пропорций.
— Моим оруженосцем может быть только девочка.
— Почему это?
— Ну подумай… Могу даже притчу в стихах рассказать, — Клирик мысленно извинился перед Киплингом, -
"Я отошла сделать это не там же, где вся солдатня.
И лучник саксонский меня на тот свет отправил.
Я думаю, вы не правы, высмеивая меня.
Погибшую, не нарушив приличия правил."
Тристан засмеялся. Немайн улыбнулась в ответ.
— Ты хочешь сказать, она тебя в это время щитом прикрывать будет?
— А я её. От стрел, пуль и нескромных взглядов. А заодно спать в одной палатке, трястись весь день бок о бок…
— Но норманнов ты берёшь.
— Они воины. Хорошие воины. А тебе нужно ещё многому учиться. Не волнуйся. На твой век битв хватит. Успеют надоесть.
— Братьям не надоели.
— А ты у кого постарше спроси. У Лорна. У Дэффида. У сэра Эдгара даже.
— И особенно у сэра Олдингара!
Да, этому лубок ещё не скоро снимут. Нога не рука, срастается дольше.
— Особенно… Я тоже, видишь, не избежала. Ну, свидимся.
Хоть с мальчишкой можно без обнимок! Сёстры чуть не задушили. Ну, приятно. Но — захотелось остаться. И спать. А почему нет? Колесница идёт медленно, римская дорога ровная, а рессоры перетягивать ещё не скоро… Немайн поёрзала-поёрзала, да и засопела. Тихонько и очень заразительно…
Клирик хорошо знал эту ложу. Почему не партер? Уходить не так удобно. И потому, что партер дороговато выкупать целиком.
Против обыкновения, Клирик был один. Хотя как раз переживал высший миг романа с очаровательной блондинкой, ради которой собирался вновь окунуться в подзабытый со студенческих времён мир сетевых ролевых игр. Но иногда мужчине требуется рядом не заботливый щебет женской ласки, и даже не молчаливая надёжность друга, а всего-навсего — пустые кресла по всей ложе и предвкушение знакомого чуда.
Знакомого, да. Клирик слушал эту оперу не в первый раз, и не в десятый. В пятидесятый было б вернее, а если добавить записи, которые ему присылали знакомые изо всех уголков земного шара, выходило, что и в тысячный. Впрочем, вся опера, знакомая наизусть, волновала его слабо. Он ждал любимых арий — как откровения.
Увы, иногда самые невинные капризы, причём оплаченные едва ли не месяцем любимого, восхитительного, но всё-таки утомительного и нервного труда, оказываются испорчены грубостью окружающего мира. На секунду Клирик остро пожалел, что не отдал ещё двух недель за присутствие у дверей ложи хорошо проплаченного охранника. А лучше нескольких. Потому что через одного эта харя могла и пройти… Затем сообразил, что на разговор у него не менее десяти минут, и успокоился. Пока пели неинтересное.
— Я, кажется, просил и предупреждал, чтобы меня не беспокоили. И именно поэтому снял ложу, — бросил, не повернув головы, — потому предупреждаю: у вас минута. В чём дело?
Слушал ровно минуту. Не потому, что обладал точным чувством времени. Просто давно определял по музыке хронометраж спектакля. Тогда — в реальности — Клирик позволил себя уговорить, и самолёт потащил его в Канберру. Спасать Тасманийский туннель. Но во сне…
— Я вас предупреждал. Предупреждал, что этот день у меня занят, — сообщил он наконец, — Упущенную выгоду, если желаете, отнесите на мой опцион.
Вошедший позеленел. Лицо приняло цвет пиджака. Что ж, приличные люди в зелёных пиджаках — тем более в клетку — в оперу не ходят. И это — замгенерального… Увы, поветрие пятницы как дня неофициальной одежды, захлестнуло даже самые высокие скалы. То, что было задумано как облегчение дресс-кода, привело к формированию дополнительного делового костюма — пятничного. Соблюдение корпоративного правила пытались навязать и Клирику. Тот, разумеется, явился в спецовке, нарочито перепачканной мелом. Причём сначала хотел вымазаться в масле, но вовремя вспомнил, что для многих сотрудников стоимость пятничного костюма ощутима.
