Белое безмолвие смерти - Зонин Сергей "Серая Зона" (книги без сокращений txt) 📗
«Любопытно. Я в таком аспекте не задумывался об этом… но ведь магия доступна не всем?»
«Очень немногим. Но как правило, магический дар прорезается как раз у самых умных, изобретательных и честолюбивых. Так называемую пассионарную энергию, более известную в просторечии как „шило в заднице“, после надлежащего обучения легко преобразовать в энергию магическую. Высокий интеллект или практическая смекалка отлично пригодятся в разработке новых заклинаний. Те, кто являются исключением из этого правила, всегда будут охотно приняты в клан вампиров или другую какую группу нечисти».
«Ясно. А уж если в заднице не шило, а целый Меч…»
«Иди ты… туда, где меня только что представил! — возмущённо заявил клинок. — Тут стараешься, втолковываешь, а этому умнику лишь бы схохмить. Зачем тогда спрашивал, если ответ неинтересен?»
«Ну тихо ты. Уже и пошутить нельзя. На самом деле весьма любопытная теория».
«Это не теория, — всё ещё немного обиженно буркнул Меч. — Это чистый опыт. Я по разным мирам не первый миллион лет шатаюсь, и десятки раз видел, как волшебство вытягивает из конкурентных цивилизаций все таланты, а среднего обывателя навсегда загоняет в быдло, не давая и головы поднять. С магом особо не поспоришь, если у самого нет файерболла или снайперской винтовки в руках. Но как раз те, кто должны делать винтовки, на заклинания первыми и переходят. Так что ваши земные маги очень даже благородно поступили, скрыв от смертных свои способности. Можно даже сказать — самоотверженно».
«Ты всё время говоришь — конкурентные цивилизации… А что, бывают не конкурентные? И чем они отличаются? Для них магия не опасна?»
«Неконкурентная цивилизация — это такая, в которой интересы общества первичны перед интересами личности. Конкурентная, соответственно, ориентирована на личный успех».
«Хм. Напоминает противостояние коммунизма и капитализма».
«Ага. Только у вас, на Земле, истинно неконкурентное общество всё равно невозможно. Советское общество было вполне себе конкурентным, только формы личного соперничества отличались от западных. Ближе всего к истинной неконкурентности подошли страны Востока — древний Китай и современная Япония. Но и им бы понадобилось несколько тысяч лет развития, чтобы реально переделать менталитет. И я не уверен, что это принесло бы вам пользу. Неконкурентное общество — это не рай земной, и не тотальная справедливость, как может показаться. Это… что-то вроде муравейника. Утопия и антиутопия в одном флаконе. Там никому не придёт в голову лгать или убивать ради личного успеха, но если ради блага общества нужно пожертвовать миллионами — их запросто кинут под нож».
«Неприятно… Но к „искушению магией“ такие общества имеют иммунитет?»
«Полнейший. Для них наоборот, существует „искушение технологией“. С точки зрения муравейника, затраты на магию огромны — поиск одарённых индивидуумов, их отрыв от нормальной жизнедеятельности, обучение в индивидуальном порядке, каталогизация их умений, обеспечение безопасности… а результаты относительно невелики».
«Ясно. Раз уж об этом речь, Носфер — общество конкурентное?»
«Ещё бы! Третьего уровня. Был, во всяком случае, когда я его последний раз оставил».
«А они ещё и по уровням делятся?»
«Ага. Конкуренция первого уровня — проигравший теряет доступ к общественным ресурсам. Второй уровень — проигравший теряет личные ресурсы. Третий уровень — проигравший уничтожается физически. На Земле сейчас преобладает второй уровень».
«Это тоже твоя классификация, или кем-то придуманная?»
«Моя личная. Когда лежишь в хранилище столетиями — времени на обдумывание жизненного опыта хватает, знаешь ли. Я бы мог пару тысяч трактатов не сходя с места накатать — по истории, социологии, психологии, заклинательному делу и многим другим наукам. Да только кому они нужны? Артефакт работать должен, а не рассуждать».
«Ты не прав! Мне, например, очень интересно с тобой пообщаться на такие темы! Знание лишним не бывает, опыт тоже. А то устал уже лаяться по всякому поводу».
«А я не устал?! — хмыкнул Проходящая Верность. — Да ты понятия не имеешь, что такое усталость, ребёнок! Думаешь мне не надоело возиться со всякими щенками, которых Дух избирает для воплощения? Носы им утирать, выслушивать их „мудрые“ откровения, втолковывать общеизвестные истины, доводить до драконьего гнева, получать в ответ ненависть и презрение, наконец притаскивать к слиянию, вместе с Драконом воплощать в жизнь их бредовые фантазии о переустройстве мира… чтобы через несколько веков они всё бросили и свалили, а мне приходилось переться в ваш дикарский мирок и начинать всё сначала? Думаешь, меня кто-то спросил, когда назначал на эту работу? Щас, конечно!»
«Теперь понятно, почему у тебя такой мерзкий характер. У других Мечей те же проблемы?»
«Проблемы те же, а решают их все по-своему. Жёлтый, например, ушёл в инфантильность, отказавшись от опыта прошлых воплощений Хранителя. То есть помнить он помнит, но на эмоциональном уровне для него всё, как впервые, выводов не делает. Серому и Коричневому, по-моему, уже всё пофиг, кроме прямых обязанностей. Чёрный — тот вообще больной на всё лезвие… Ну и так далее».
«А ты, значит, потихоньку озверел. Понимаю».
«Да ничего ты не понимаешь, мальчишка! Драк тебя забери, ну как, как можно быть таким мягкотелым? Ты для каждого встречного стремишься найти оправдания, понять и простить! Ты же Судия, в конце концов, а не Адвокат! Мы пришли в этот мир, чтобы выжигать любую погань калёным железом, чтобы наказание запомнилось на тысячи лет вперёд, до следующего воплощения! Объясни мне, если ты в человеческой жизни шёл по улице и видел троицу гопников, намеренных из тебя выбить деньги, а может и жизнь — ты думал о том, что у них могло быть трудное детство? Или всё-таки о том, куда бить первым?»
«Совершенно неправильная аналогия, родной. Во-первых, гопники были моей работой, и я знал о них достаточно, чтобы выработать адекватные меры пресечения. В чужом мире вероятность ошибки гораздо выше, и я могу принять за гопника обычного хиппи. Твоим советам в этой области я доверять не могу, уж извини — ты себя сам так поставил. Во-вторых, даже твёрдо зная, что передо мной банда, я не имею права достать пистолет и уложить их всех, пока они на меня не нападают. Это явный признак служебного несоответствия. Суд, к твоему сведению — это тщательно обдуманное решение о виновности или невиновности подозреваемого, сделанное с учётом всех обстоятельств. То, чего хочешь ты — это не суд, а беспредел. А с беспредельщиками я всю жизнь боролся и дальше буду».
«Ну как ты не понимаешь? Остановить монстра может только ещё больший монстр! Отморозки всех рас и миров — тупы и трусливы. Они воспринимают доброту, как признак слабости! Они понимают только язык неограниченного насилия, на котором говорят сами».
«Я в курсе. Но я не собираюсь убивать нормальных людей, чтобы напугать отморозков».
«Придурок… Это Носфер… Где ты тут нормальных вообще видел?»
Поскольку вопрос был риторическим, Владимир отвечать не стал. Вместо этого он обратился к сидевшей рядом Инне. Перегрузка слегка искажала голос, но слова разобрать было можно:
— Так что ты хотела узнать у Меча?
— Не так много. Просто непонятно — почему мы ничего не знали о Яге до того, как столкнулись с ней? Почему этот костяной умник ни слова не сказал об одном из самых коварных и могущественных твоих врагов?
Меч несколько секунд пытался отмолчаться, но воля Владимира вынудила его к ответу.
«Да я-то откуда мог знать, что она именно в этом пришествии явится?! О ней уже много тысяч лет ни слуху ни духу. Мы уж думали — сгинула старая хрычовка».
— Так, превосходно. Просто замечательно. В таком случае я сам спрошу — какие ещё обиженные родственники могут нас ждать в тёмном углу? Помимо уже встреченной жёнушки и детей-драков? Тёщи, двоюродные братья, внучатые племянники?
Клинок задумался.
«В принципе с основными ненавистниками ты уже столкнулся. Из оставшихся бессмертных, если не брать в расчёт двух-трёхтысячелетнюю мелочь… Эрцихаля уже прибили, Воргин в другой мир смылся ещё до прихода Тераутана, Янара вряд ли выжила без Света… Вот разве что Ламех — этот мог…»
