Класс отщепенцев. Трилогия (СИ) - Ефимов Алексей Алексеевич (библиотека книг .TXT) 📗
— Закрепление, закрепление… да нет же, не закрепление проволоки в амулетах… И не закрепление рун! Да где же я мог это записать? Так, подумаем логически… Дух–дух… Ну конечно! Баргез как раз тогда притащил это меню из какой‑то забегаловки… Сказал на память, а у меня под рукой ничего больше не было… Хм, и ведь как раз… О духовном тогда говорили…
Сержи очень старался не отвлекаться, ибо при таком подходе его помощь могла понадобиться в любой момент… Или милосердное добивание… Но после каждой подобной фразы его глаза сами собой закатывались, а на лицо нисходила восковая, поистине аристократическая бледность.
— Так, что это тут написано? Не разобрать — свечным воском все закапано… А ладно, разберусь по ходу как‑нибудь. Там должно быть понятно…
Вообще‑то такой подход в магии неприемлем… Такой подход не приемлем ни в чем, если уж на то пошло, но в сфере, где одна ошибка чревата мгновенной (если повезет) смертью, потерей и вечным пленом души, для описания подобного подхода не подходило даже слово «эксцентричность», не говоря уже о бездонных глубинах ненормативной лексики.
К концу ритуала Сержи (мокрый насквозь, чего с ним отродясь не случалось), дал себе зарок, что если ему когда‑нибудь откроются все тайны мироздания, то первое, чем он поинтересуется — это то, как Валек вообще дожил до этого дня…
* * *
— Ффух… Ну, не так уж это было и трудно… — Валек довольно осмотрел испытуемого…
— Спорно… учитывая, что ты дважды чуть не вызвал демонов четвертого порядка, один раз чуть не загремел сам в ловушку душ и трижды — чуть не спалил все вокруг… Это не считая двенадцати запинок, которые бы стоили жизни любому другому некроманту… — Произнес Сержи надтреснутым голосом. Темный эльф пытался отдышаться, но выходило с трудом. Уж очень тяжелое потрясение он сейчас пережил. Прошлогодний градобой и рядом не стоял… Ну да, куда уж ему с Валеком‑то тягаться… — К тому же, не забудь — ты практически шел по проторенной дорожке, а некроманты древности искали ее на ощупь… И мостили своими же костями…
— Вечно тебе надо все удовольствие испортить! — Буркнул надувшийся Валек. Он терпеть не мог, когда не превозносили его достоинств и акцентировали внимание на недостатках. Вот и говорите потом, что некроманты — не люди…
— И это только в той части, что я понял… — мягко добавил Сержи. — сколько было риска в остальном, я даже представить боюсь…
Все‑таки Сержи был неплохим дипломатом, когда того хотел. Так тонко дать понять Валеку, что тот лучший, и в то же время понудить его к дисциплине было непростой задачей. Опаснее безалаберного некроманта может быть только некромант в состоянии эйфории — вот тут даже на кладбище ползти не обязательно — все равно поднимут. Так что когда Валек вновь преисполнился законной гордости, Сержи продолжил:
— Может, все‑таки, продемонстрируешь свое достижение? Очень уж сильно мне хочется с ним пообщаться, хотя, приходится признать, в процессе наблюдения за твоим ритуалом у меня из головы повылетели все заготовленные ходы… — Это было чистейшей правдой. Более того, в последний час в голове темного эльфа болезненно пульсировал всего один вопрос — какого демона они вообще затеяли всю эту катавасию? Мысль о том, что инициатором всего этого безобразия был он сам, предпочла ретироваться первой.
— А что ты в таком случае будешь делать? Импровизировать? — С любопытством поинтересовался Валек.
— Скажем так, у меня больше пространства для маневра… — Спокойно ответил Сержи, складывая руки на груди. К темному эльфу понемногу возвращалось изрядно потрепанное самообладание.
— Ну, это не трудно, по сравнению с черепом‑то… — Некоторые вещи Валек воспринимал излишне буквально. Говорят — профессиональная черта всех некромантов.
Валек подошел к столику и щелбаном по лбу черепа активизировал комплекс заклятий. В этом шутливом (с поправкой на юмор некромантов, разумеется) действии, достраивавшем до логического завершения магическую цепь, силы было больше чем в иных ритуалах, проводившихся в часовнях и капищах… Таков уж был стиль отщепенцев. Они бы и мир перевернули щелчком, доведись им заниматься подобной ерундой в перерыве между занятиями.
— Х–х–хде я? — Глухо донеслось откуда‑то из глубины черепа. Создавалось ощущение, что новоявленный Йурик прибыл в мир прямиком с праздничной попойки, устроенной на том свете в честь прибытия нового обитателя.
— Его часом не Хлиис разговаривать учил? — Хмыкнул Валек, но Сержи не обратил на это никакого внимания. Темный эльф подошел к столу и коротко ответил:
— Тут.
— Тогда тебя учили разговаривать гномы… — Заметил Валек.
— Ты не мог бы отложить на потом свои лингвистические изыскания? — Кротко попросил Сержи, все же отвлекшись от черепа. А вот череп, напротив, на новое лицо прореагировал очень даже бурно… Для черепа…
— Ты! Я тебя знаю! — Голос внутри черепа окреп и возвысился. Теперь в нем чувствовалось явное негодование.
— Вот и чудненько. — Удовлетворенно кивнул Сержи. — Продолжай… Хотелось бы знать, откуда такая осведомленность…
— Я должен был тебя убить! А потом… потом… — Голос в черепе будто бы потух.
— Первый барьер… — Кивнул Валек, хоть Сержи это и без него знал. Первый барьер — момент осознания поднятым факта собственной смерти. Довольно щекотливая ситуация, из которой далеко не всем удается выпутаться. Многие поднятые так и остаются зацикленными на этом моменте, раз за разом прокручивая в голове последние мгновения своей жизни. Такие поднятые, как правило, довольно вялы и апатичны, могут днями находиться в одной и той же позе и не предпринимать активных действий. И могут проявлять крайнюю агрессивность, если что‑то их отвлечет…
— А потом ты умер. — Спокойно закончил Сержи. — С убийцами такое иногда случается, не так ли?
— С убийцами… Случается… — Вовремя подкинутая деталь из прошлой жизни позволяет вырваться из порочного круга смерти, доказывая, что кроме самой смерти есть еще и жизнь… Где‑то там есть… Ну, или, по крайней мере, была…
— С убийцами… Да… — продолжал тем временем череп, ни к кому конкретно не обращаясь. — Да… Был… Был с убийцами… А потом был изгнан… А потом… А потом я должен был убить тебя, но вместо этого… вместо этого… Ты… Ты убил меня!!! — последнюю фразу череп чуть ли не выкрикнул. Подобная смена интонаций для Йуриков довольно характерна, а вот для живого человека все же непривычна. Дело в том, что такая переменчивость настроя довольно ярко отражаются на мимике собеседника, и вы, как правило, можете ее отследить и сообразно подготовиться. А вот у черепа с мимикой была, прямо скажем, напряженка, и это создавало дополнительный дискомфорт и чувство неуверенности — предсказать дальнейшее развитие дискуссии по его застывшему оскалу не представлялось возможным.
— Второй барьер… — Тихо сказал Валек, и Сержи вновь кивнул. Осознание того, что поднявший вас является в той или иной степени причиной вашей смерти, как правило, не способствует установлению доверительного контакта. Странно, правда? В случае, когда от поднятого нужно добиться каких‑то осмысленных действий или конструктивного диалога, рекомендуется самостоятельно объект не умерщвлять. — Я надеялся, что он больше выболтает в промежутке, а он вон как сразу перескочил…
Валек был прав. В промежутке между барьерами у поднятого, или призванного духа нередко наблюдается неконтролируемый поток воспоминаний, во время которого вернувшийся в мир заново переживает ярчайшие моменты своей жизни. В этот момент называются имена убийц, раскрываются заговоры и указываются заветные места на картах, под которыми зарыты клады, вот почему короли во все времена охотно держали при дворе специалистов подобного профиля и даже закрывали глаза на прочие их проделки. Сомневаться в честности призраков в этот момент не приходилось — они ведь даже не разговаривали в этот момент, а просто воспроизводили свои воспоминания… Для себя, чтобы обрести сознание. А вот с призраком, осознавшим свою участь и положение договориться, как правило, намного сложнее, и все бесчисленные истории о призраках этому в подтверждение.
