Придворный.Гоф-медик - Дронт Николай (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Я, понятно, пошёл. Что-то странное во дворце творится. Перемещение душ это, знаете ли, Некромантия, причём ни разу не добрая. Оба брата связаны с… чем? Интересно, конечно… Но знать, лично мне, конкретику не хочется. Правильно говорят, что многие знания — многие печали.
Большой приём
Перед приёмом в тронном зале народу меньше обычного, но ко мне многие подошли, поприветствовали. Ко мне. Генералы. Сами подошли. ПЕРВЫЕ поприветствовали. Причём без иронии, искренне. Ладно те, кого вчера вытащил, такие здесь тоже были. Едва знакомые люди здоровались. К Канцлеру меня подвели, представили теперь официально. Генерал-аншеф по плечу похлопал, говорит: "Молодец! Уже оклемался после вчерашнего."
Тут объявили выход королевской семьи, и мы склонились в поклоне. Сегодня королевская речь была посвящена проискам некой иностранной державы. Вчера она нанесла три удара. Был дан яд леди Марианне, причём её и детей еле спасли. Было совершено нападение на Наследника. И… о чём пока не сообщалось… на тайном собрании были отравлены семнадцать человек в генеральских чинах. Двенадцать войсковых генералов и пятеро статских. Вина отравителя неопровержимо доказана. Это посол Империи Ловиас, который заметая следы заговора, уничтожил сообщников, а сам успел скрыться. Его проследили до портала, через который он ушёл под чужим именем. Однако охранители успели захватить бумаги с планами крамольных замыслов. Канцлеру их надлежит изучить и составить ноту протеста.
Затем вызвали меня. Рассказали, как вчера спас Наследника и его свиту.
— Долго думал, — задумчиво промолвил Его Величество, — чем наградить Тихого? Запросил справку в Геральдическом Комитете. Почитал. Много поколений Тихие служат Короне. В разные времена они были воинами, волшебниками, лекарями, чиновниками. Но никогда, ни разу, не предавали сюзеренов и не переходили на сторону их соперников. На таких дворянах, как Тихие, собственно и держится власть Короны. За заслуги нарекаю его бароном, сиречь верным. И разрешаю потомкам, вышедшим из его чресел, носить баронское достоинство. В знак сего, дарую барону Тихому золотую корону в виде незамкнутого обруча с семью зубцами в форме листов ивы, украшенными, в честь спасения наследника престола, изумрудами, размером с ноготь мизинца. А на родовом гербе — саламандре, разрешаю дорисовать три видимых когтя, на каждой из верхних лап, но при том велю заменить родовой камень с рубина на изумруд.
Это Честь. Причём в представлении таких весомых регалий — великая Честь. Я преклонил колено. Государь возложил на голову подаренную корону. Сюзерен одела на палец печатку с изменённым гербом на изумруде, а церемониймейстер накинул изумрудный бархатный плащ, подбитый по воротнику и по подолу тёмными соболями. Мои земли образовали баронство, крепость майорат, а гарнизон стал моей дружиной, но в рамках войск герцогства. Мне разрешено взять под себя до четырёх рыцарей, если смогу выделить им земли для прокорма.
Самая большая Честь в изменении герба. Даже Его Величество не смог бы разрешить такое без согласования с Геральдическим Комитетом, а значит, мой случай будет занесён в анналы и сохранится в жизнеописании рода на века. Баронство почётно и приятно. Корона по большому счёту игрушка, а вот герб… У отца остался старый, и моя рубиновая печатка отойдёт ему. Одно из поместий тоже, как рыцарю. Пусть мой, пока ещё не рождённый братик, начнёт путь в жизни со звания оруженосца.
Тем временем, слово взял Верховный Магистр. Его заявление таково — так как я совершил подвиг, сотворив заклинание и никак иначе, то он от лица Гильдии ходатайствовал о награждении меня орденом Золотой Пентаграммы, которую с большим удовольствием прямо сейчас и вручит. Я поднял глаза на Его Величество, тот согласно кивнул.
Хорош бы я был, приняв награду без одобрения самодержца. Но коли разрешено, то позволил приколоть пентаграмму на грудь. Она такая же, как и дядина, только блестит ярче, новая же.
Тут неожиданно выступил Торан:
— За спасение брата и прочие заслуги, а так же для улучшения знаний, жалую барону Тихому доставшуюся нам трофеем в прошлой войне, после взятия замка Львиный Грот мажескую лабораторию, вместе с сундуками, в которых она сейчас хранится. — И несколько менее торжественно добавил. — Всё равно никто не знает, что с ней делать.
По завистливому взору Верховного Магистра было понятно, что уж он то чётко представляет, чего с такими вещами надо делать, вот только ему их, почему-то, никто не дарит. Государь на минуту задумался, затем одобрительно кивнул и добавил:
— От Дворцовых средств выдать потребное для создания шести дюжин лавандового крема, серебра на крышечки и сотню дукатов за уже сделанные зелья, — потом пояснил. — Заодно пусть лабораторию твою опробует.
— И жемчужного! — пискнула Лаура при полном одобрении великой герцогини.
— Ладно, и для жемчужного дайте… На дюжину. Хватит с вас. Больно дорого оно выходит. В прочем… Пусть на две дюжины будет. И золото на крышечки. Да! Что тебе для зелья, которое год настаивать надо, тоже возьми, как велено, да поставь настаиваться поскорее. А то лишний месяц люди ждать будут.
— Отец, — вступила в разговор Силестрия, — дай ему всего разного, может ещё чего полезного придумает. А жемчужный крем для бала нам просто необходим. А он уже в воскресенье будет.
— И то верно. Малыш, расстарайся до бала. Лагоз, отпустишь его с дежурства?
— Ладно, отпущу. Пусть делает.
Подготовка
После приёма меня все поздравляли. Приятно было очень. Спустился к себе, служители расстарались — на обшлагах мундира уже появилась баронская корона.
Камер-цалмейстер принёс ларец с отпущенными компонентами и кошель. На взгляд, вновь выдали больше положенного.
Прибежал дежурный из Синего дворца, спросил адрес, куда отвести подаренные сундуки. Решил, распаковывать буду в аптеке. Поехал туда, Эля сидит, расстроенная до нельзя. Оказалось, она мне помогать не стала, потому как на смотрины ездила. Но её не взяли. Крутить не стали, сообщили, что справки навели. Есть в столице частные сыщики. Да… Самые отвратительные подробности бегства из дома они раскопали. Похоже, в компаньонки, с такой предысторией, девушку никто не возьмёт. И успокоить её нет слов, сама понимает — кругом виновата. Чтобы отвлечь, послал по магазинам за ингредиентами. Она знает, уже покупала.
Через час прибыл подарок на четырёх повозках. Сундуки нумерованные, есть опись вложения. Их в тренировочный зал сгрузили. Ещё дали конверт с сургучной печатью. А в нём записка без подписи: "Быть дома в 10 вечера одному. Сундуки не вскрывать." Ладно, не буду.
Поехал домой. Там Кидор от удовольствия только что не светится. Он уже в курсе про моё возвышение. Докладывает, дескать, с утра подарки везут. Всё те, кого вчера домой привёл. Чаще дарят посуду. Большой золотой кубок с каменьями для вина прислали. Три малых стакана для ликёров, тоже золотые. Кофейный, золотой же, сервиз. Хороший серебряный сервиз. Обеденный. Правда, всего на две дюжины кювертов, зато со всеми положенными предметами. Надо бы только баронскую корону и монограмму на них поставить. Ну да, у нас есть хороший знакомый ювелир.
Уже письма от управляющих пришли, обещают прислать образцы производимого и отчёты на следующей неделе.
Покормили меня. Золотые часы маме и папе отобрал, зелья жемчужные тоже. Это мужчинам всё равно, а женщины всё прихорашиваются. Снял с чёток чёрные жемчужины, а в коробке прежнего хозяина дома мы золотую нить нашли. Были чётки, стал браслет на руку. Повезло мне со слугой, в любом деле выручит.
Заехал домой к родителям. Отдал маме часы. Женские ей, мужские папе. С браслетом пусть она сама решит — хочет, на руку наденет, хочет, леди Марианне на рождение детей подарит. Дал кошель с сотней дукатов для Эли, обещал. Ну и родителям тоже сотню. У них сейчас будут большие расходы. Тот же мундир под новое звание поправить. Маме, чего из гардероба освежить. Да и вообще…
