Ф — значит фэнтези (СИ) - Кликин Михаил Геннадьевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Узнал Кузнец, что человек, которого они с Колдуном на ноги поставили, теперь всю округу держит в страхе. Выслушал Кузнец, лицом каменея, длинную историю, как так получилось.
Всё поначалу, вроде бы, хорошо было: каждую деревню посетил человек на железных ногах, в каждый хуторок захудалый заглянул; могучей железной лапой похваляясь, всем обещал защиту. Года не прошло, а он уже тракт от разбойников очистил, лесного людоеда изловил и казнил, болотное чудище, на гати охотящееся, из трясины выволок, распотрошил, сделал чучело и в город его продал. Нашлись, конечно, злодеи, недовольные новым порядком, и немало их было. Засады устаивали, самострелы ставили, ловушки готовили — по всякому убить пытались. Но разве можно одолеть железного человека, звериной силой наделенного?
Поверили защитнику простые люди, имя его узнали — Хесим, место нашли, где он поселился. Сами теперь стали с просьбами к нему приходить: злого обидчика покарать, опасного зверя из леса выгнать, степного врага к границам не пустить, ценный обоз через недоброе место проводить… Не требовал платы Железный Хесим, брал то, что давали: краюху ли хлеба, мешочек ли с монетами. Только вот стали замечать люди, что очень уж хвалится своей силой Железный Хесим — то забор походя повалит, то колодезный сруб словно бы случайно разобьет, а то и бычка чужого, забавы ради, жизни лишит, в лоб кулаком стукнув. Кто-то не сдержался однажды, сердитое слово против сказал. Тогда Хесим так ему бока намял, что недовольный на ноги больше подняться не смог. Забоялись крестьяне, сомневаться начали, так ли уж хорошо такого заступника иметь. А Хесим, со всеми врагами расправившись, всех недругов напугав, заскучал от спокойной жизни и совсем дуреть начал: то на ярмарку придет бороться с кожемяками да и покалечит их, то бегущую мимо упряжку за оглоблю остановит и перевернет, гогоча, то заезжих плотников, дом ладящих, разгонит, почти готовый сруб по бревнышку раскатает — стук топоров ему, видишь ли, отдыхать мешал. Кончились благодарности и подношения, и Хесим окончательно сдурел: в трех деревнях три двора белым днем разорил, трех девок к себе утащил, велел нести за них выкуп. Забрал у семей все, что было, но девок так и не отпустил, женами их назвал, в доме на цепь посадил и велел в новый год по весне новую жену ему приводить. Каждую деревню в округе и каждый хуторок данью обложил. Людишек своих завёл, кривыми саблями их вооружил, в сюртуки особые одел, подкованные сапоги каждому выдал. А на месте дома своего бывшего чуть ли не крепость выстроил — терем с частоколом, с воротами, с башенкой смотровой.
Ходили на поклон к Хесиму старосты, надеялись, что одумается он, их послушав. Но нет — только хуже стало. И с того дня пополз по округе слух, будто Железный Хесим не просто так здесь обосновался, а что поставили его следить за порядком Колдун и Кузнец. Сам Хесим, вроде бы, похвалялся этим перед старостами. Говорил, что по своей воле ничего не делает, а лишь наказы в точности исполняет. Не все поверили, но многие. Да и как тут не поверишь, если увозили к Кузнецу полумертвого человека, а вернулось от Кузнеца железное пугало. Может у него внутри ни души ни сердца, одни колеса, рычаги да шестеренки?..
Выслушал Кузнец купца Тарадора, в землю глядя, ноздри широко раздувая. Ничего не сказал, ушел в избу, только дочери своей притихшей велел торговлю закончить. А сам как сел на лавку у холодной печи, так и просидел до самого вечера, заскорузлые руки свои разглядывая, думая что-то.
Только когда стемнело на улице, и звезды густо небо окропили, тогда встряхнулся Кузнец, поднялся резко и вышел из дому. К лесу направился, но через ручей перебираться не стал. На берегу остановился, спокойное журчание воды послушал, а потом ладони к лицу поднял, воздуха в грудь набрал и что было мочи закричал в черную лесную стену, товарища своего вызывая.
Недолго решали Колдун и Кузнец, что им делать: сами наворотили, самим и править нужно. Дали себе сроку два дня, но управились за день и за ночь.
Туманным утром вброд перешел Колдун ручей, выводя из леса свою дикую армию: седого медведя, кабана мохнорылого, игривую рысь, трех матерых волков и могучего лося. На берегу по-звериному от воды отряхнувшись, влез сохатому на спину, за рога крепко взялся, волков вперед пустил, тонким свистом с неба сокола позвал.
А Кузнец, дочь на хозяйстве оставив, вышел из дома за два часа до рассвета. Выворотил из-под углов кузни замшелые валуны, воды принес, раздул горн мехами, медные вентили поворотил, свежий пар в железные трубы пуская. Зашаталась кузня, закачалась. Выбил Кузнец окно, рычаги тайные нажал, скрытые пружины взвел. Приподнялась кузня, наросшую землю с себя стряхивая, дощатые пристройки, будто ненужную шкуру, сбрасывая. Выпростала наружу колеса, дунула горячим паром, и покатила в горку, грохоча и поскрипывая.
Встретились Кузнец и Колдун на дороге, не остановились — спешили: сами наворотили, самим и править нужно.
Нетрудно оказалось Железного Хесима найти — не прятался он. Сидел в своем тереме за бревенчатой изгородью, с товарищами пировал, на охоту собирался. Когда тревожный рог на смотровой башне загудел, без опаски вышел к воротам, на Кузнеца и Колдуна с улыбкой глянул, кивнул им небрежно.
Не видел Железный Хесим ни самобеглой кузни, за близким перелеском остывающей, на зверей диких по траве и кустам прячущихся. А и увидел бы если, не испугался бы — хозяином он уже себя чувствовал, а чего хозяину в своих владениях бояться?
Вышли к Хесиму его люди — двенадцать человек, все крепкие, рослые, молодые, в кольчугах и шлемах, с кривыми саблями в руках, с колчанами у поясов, с луками за спинами. Недоуменно поглядели на гостей, выезд заслонивших, — это кто тут вообще? что за рвань чумазая? почему хозяин их терпит, прочь не гонит, не насмехается?
— Зачем пожаловали? — спросил Хесим, за ворота, подбоченясь, выступая.
— За платой пришли, — в землю глядя, кувалдой поигрывая, сказал Кузнец. — Давно пора было.
— И сколько же я задолжал? — ухмыльнувшись, поинтересовался Хесим.
— Все отдавай, что не твое, — сказал Колдун.
— А тут все мое, — засмеялся Хесим.
— Нет тут твоего ничего, — ответил Кузнец. — Нет, и никогда не было.
— Может и не было, да вот стало, — перестал улыбаться Хесим, губы поджал, лоб нахмурил. — Убирайтесь, старые, пока можете. Не уйдете сами, тогда я помогу.
— Экий грозный, — недобро усмехнувшись, буркнул Кузнец. Но отступился, шаг назад сделал, повернулся. За ним и Колдун попятился.
Долго смотрел им вслед Хесим, решал, дозволить ли этим двум жить дальше или проще будет расправиться с ними. На дружину свою оглянулся, руку поднял, из пальцев фигуру сложил. Безмолвную команду распознав, воткнули воины перед собой сабли, за луки взялись, стрелы из колчанов вынули, на тетивы наложили. Но только стрелять изготовились, как с неба, клекоча, рухнули на них рябые птицы — острыми когтями лица исполосовали, жесткими крыльями глаза исхлестали, шлемы посшибали, тетивы порвали.
Отбились, отмахались Хесим и его люди от взбесившихся птиц. А Кузнеца с Колдуном уж и след простыл — то ли в траве залегли, то ли в перелеске укрылись.
Зарычал разозленный Хесим, велел беглецов немедля найти и расправиться с ними. Сам первый пошел, саженной саблей помахивая, макушки с ковыля срубая. Далеко вперед вырвался — на лосиных-то ногах. Оглянулся, громкий шум за спиной услышав. Успел увидеть, как седой медведь, на дыбы встав, двух воинов под себя подмял, как огромный вепрь клыками живого человека поломал и в землю зарыл, как волки в ноги людям вцепились, как огромная пятнистая кошка в горло вгрызлась. Бросился было Хесим товарищам своим на подмогу — но поздно уж: миг, и нет дружины, вся полегла.
А тут и другой шум с другой стороны послышался: треск, хруст, скрип и грохот. Поворотился резко Хесим, уже не так в своей силе уверенный, увидал, как из перелеска, деревца ломая, кусты выдирая, выбирается железная избушка на огромных колесах с шипами: из трубы огонь рвется, из-под пола пар хлещет, а в переднем окошке лицо Кузнеца маячит.
