Зильбер. Второй дневник сновидений - Гир Керстин (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗

– Это не я, это те пирожки с невыговариваемым немецким названием, которые испекла Лотти.

Генри не предпринимал никаких попыток отпустить меня. А я и не возражала – я могла вечно его обнимать. Плохо только, что мы были не одни.

– Я всех приглашаю! – позвала Лотти.

Кстати, на ней были те тапочки, которые она связала для Чарльза. В последнюю минуту она решила ему их всё-таки не дарить. Потому что некоторые люди совершенно не ценят подарки, сделанные с душой, как она сказала. Это было мудрое решение, потому что сам Чарльз за день до Рождества вручил Лотти шоколадного Деда Мороза, завёрнутого в фольгу. Малюсенького Деда Мороза. По сравнению с ним японская кошка-талисман была просто драгоценностью.

– Это маленькая импровизированная вечеринка в честь вашего возвращения, наши лыжные зайки!

Глядя на нас, Лотти просто сияла. Если она ещё и тосковала по Чарльзу, то хорошо это скрывала.

– Мы даже почти разучили приветственную песню. – В голосе Флоранс невозможно было не услышать насмешку. – Но какое вообще слово рифмуется со словом «зайки»?

– «Попрыгайки», – предложил Грейсон.

– Глупости, – сказала Эмили, и я чётко представила себе выражение её лица, хотя и не могла его видеть.

– Нет, «глупости» не рифмуется. А вот «хозяйки» – да. И «лужайки», – сказал Грейсон, а я легкомысленно хихикала, уткнувшись в свитер Генри.

Ах, как же хорошо снова быть дома!

– Ага, «зайку бросила хозяйка…», – закончила Мия. И толкнула меня в плечо: – Эй, зайки, вы перекрыли путь к пирожкам!

Эти немецкие пирожки оказались огромными пышками со сливовым повидлом, с хрустящей корочкой, и в следующие двадцать минут жизнь была просто прекрасна. Сидеть на кухне с самыми любимыми людьми, наслаждаться горячим шоколадом и вкусной выпечкой – в этот момент я не могла себе представить ничего лучше.

Все говорили, перебивая друг друга. Мия (с набитым ртом) сочиняла дальше про наш лыжный отдых. Флоранс рассказывала о вечеринке, которую собираются устроить в феврале на их с Грейсоном восемнадцатилетие, а Лотти – о баварском крем-супе, который она хотела наколдовать для нас завтра.

Я ни на миг не отпускала Генри: мы держались за руки под столом, слушали, смеялись и обменивались многозначительными взглядами, и после второго пирожка я поняла, что сейчас просто лопну от счастья. Может быть, не только от счастья, потому что эти пышечки хоть и казались лёгкими, но в желудке как будто становились вдвое больше. Я почувствовала, что, совершенно того не осознавая, расплылась в сытой счастливой улыбке.

Но на этом и закончились двадцать счастливых минут.

– Я под впечатлением, Лив, как ты ловко справляешься! – сказала Эмили, сидевшая напротив меня. Она съела только половину пышки, орудуя ножом и вилкой, и это означало, что они с Грейсоном не держались за руки под столом. – Я была о тебе другого мнения. Респект!

Что она имела в виду?

– Знаешь, в семье Зильбер кое-что умеют, – осторожно возразила я. – Но думаю, что третью пышку я уже не осилю. Так что ты больше должна гордиться Грейсоном. Если я правильно подсчитала, он уже четвёртую уписывает.

– Пятую, – поправил Грейсон с полным ртом. – И я уже до этого…

Эмили перебила его:

– Я поражаюсь не количеству калорий, которое ты поглощаешь, Лив, а твоей беспечности.

«Беспечность» – это слово недавно употребила Рыся (сожалея, как это мимо неё прошло то обстоятельство, что Эрнест и мама были парой), поэтому я знала, что оно означает: непринуждённость, беззаботность, разгильдяйство. Вот так.

– В каком смысле? – недоверчиво спросила я.

Генри крепко сжал мою руку и предпринял попытку встать:

– Может, пойдём наверх в твою комнату и… м-м… разберём чемодан?

Эмили смотрела на меня, не отводя глаз и даже не моргнув, совершенно не обращая внимания на тот факт, что Грейсон уставился на неё так, будто хотел насадить на вилку.

– Эм! – угрожающе произнёс он.

– А что такого? Я просто сказала, что я поражаюсь ей. – Эмили всё ещё смотрела мне прямо в глаза. – Я не думаю, что кто-нибудь другой мог бы оставаться таким спокойным, если бы его сексуальную жизнь открыто обсуждали. – Она добавила с изящной улыбкой: – Или, точнее, отсутствие сексуальной жизни.

Генри тяжело вздохнул и перестал тащить меня за руку, а Грейсон бросил свою вилку на тарелку с таким звоном, что мама, Лотти, Флоранс и Эрнест, которые были увлечены своим разговором, мгновенно умолкли. На секунду воцарилась тишина.

– Что? – спросила Мия. И я была очень благодарна, что кто-то заговорил вместо меня. – Кто и где обсуждает сексуальную жизнь Лив?

– Сексуальную жизнь? – повторила мама. Она всегда взбадривалась при этих словах.

– Ну почти каждый в Джабсе. – Эмили откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Им же больше нечем заняться. И если это тебя утешит, мало кто верит, что ты фригидная.

– Что? – снова спросила Мия.

А мама снова повторила:

– Фригидная?

У меня перехватило дыхание.

Флоранс вздохнула:

– Эм, Лив ещё, наверно, этого даже не видела… – Она сочувственно посмотрела на меня. – Или ты была в интернете во время отдыха?

Я медленно покачала головой. Можно было сказать, беспечно покачала.

– Ах, вот оно что-о-о!.. – Эмили снова позволила себе свою изысканную улыбку. – Я думала, Генри тебе уже давно об этом рассказал.

Нет. Не рассказал. Чем бы это ни оказалось.

– У меня пока не было возможности, – сказал Генри. – И вообще, Лив выше всего этого. Это просто идиотские сплетни, которые никого не интересуют.

– Да, точно, Леди Тайна получила всего-навсего двести сорок три комментария под этим постом… – сказала Флоранс.

Мия вскочила и схватила планшет Лотти с буфета. Она была права. Настал момент и мне лишиться своей удивительной беспечности. Я отпустила руку Генри и встала.

– Как я уже сказал, это глупости, которые никого не интересуют, – повторил Генри.

– Скукотища, – согласился Грейсон. – Лотти, а можно мне ещё пышечку?

– Ох, – сказала Мия, неподвижно уставившись в планшет, – это конец!

Я забрала у неё компьютер и пробежала глазами по посту Леди Тайны. Одно язвительное замечание следовало за другим – в общем, как обычно. Бедняга Хейзел Притчард! Леди Тайна всё ещё точила на неё зуб. (Поэтому Хэйзел значилась в листе подозреваемых Мии. Её теория состояла в том, что Леди Тайна была настолько безжалостной, что даже не боялась упоминать саму себя, чтобы только скрыть свою личность.)

О-о, вот, в постскриптуме наконец что-то написано про Генри и меня: Они уже несколько месяцев вместе, а ещё ни разу не переспали.

М-да, вообще-то это было правдой. Откуда она это знала? Или просто ткнула пальцем в небо?

Всего лишь обнимались да держались за ручки… М-м… Что тут вообще можно ожидать? Мы-то все знаем, что Генри Гарпер не стал бы себя сдерживать – значит, проблема в Лив».

Что значит: «Мы-то все знаем, что Генри Гарпер не стал бы себя сдерживать»? Я и не думала, что он себя сдерживает. Да и я нет. Зачем торопить события?

Неужели она такая ханжа? А может быть, она просто немного запоздала в развитии, бедняжка…

М-да… Пф-ф! Если бы в этом было дело… Может, я и правда немного тормозила. И что?

Я с облегчением приподняла голову и улыбнулась Генри.

– Вы правы. Это правда скучные, глупые сплетни.

Генри улыбнулся в ответ, а Грейсон с довольным бурчанием взял себе ещё пирожок. Изысканная улыбка Эмили немного потускнела, а может, мне показалось – в конце концов, она от природы казалась такой кислой. А Флоранс, мама, Эрнест и Лотти дальше продолжили свой разговор как ни в чём не бывало. Мне стало настолько легко, что я вновь ощутила голод. Может быть, я и съем ещё один маленький пирожочек…

– Рано радуешься, – сказала Мия и ткнула пальцем в экран.

Где-то между комментариями Леди Тайна вставила ещё пару слов:

Не нужно так жестоко обходиться с бедняжкой Лив: роль любимой девочки ещё слишком нова для неё. Ещё недавно она была той ученицей, которую окунули головой в туалете. Бедняжка может вам очень хорошо описать внутренности унитаза в её школе в Беркли…