Пути Деоруса (СИ) - Машьянов Петр (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
На рынке большинство торговцев уже покинули свои прилавки. Только двое спорили о цене за отрез полотна длиной в один рубб:
— Цена старая, что ты всполошился?! — ворчал невысокий толстый торговец: судя по его раскрасневшемуся лицу, спор был жарким и начался давно.
— Длина новая, — парировал его оппонент, стоявший со скрещенными руками на груди. Он явно не собирался сдаваться.
— Три шага – это три шага. Вот тебе и рубб! — гнул свою линию первый.
— Семь футов, — услужливо подсказал проходивший мимо высокий смуглый мужчина. Злые взгляды разгоряченных спорщиков быстро охладил вид топора-аизкора, что имели право носить с собой жители Неардора.
— Хедль молков, что у них там за футы? — сплюнул второй торговец, когда почтенный отошел достаточно далеко. — Не твоих же шагов! — продолжил он, смерив коротышку насмешливым взглядом. — Сходим в Первый Столб померить? Каков был Руббрум?
— А что сразу не в Арватос? — бедняга уже понял, что проиграл, но все еще отказывался признавать это.
— Там за его упоминание тебе сразу ноги выдернут! Больше не пошагаешь, — усмехнулся второй. — Может, прямо здесь спросим легионеров, не принизил ли ты их собрата?
— Ладно, Молк с тобой! Перемеряй!
Ганнон двигался дальше, мимо двоих припозднившихся купцов из Монастыря Селаны, одетых в голубое с серым. Они аккуратно собирали эликсиры и микстуры, оборачивая в толстую ткань, прежде чем уложить их в резной ларец из красного неардорского кедра. Как только последние зеваки сместились ближе к северной стороне рынка, где уже ставили жаровни и открывали вино, к монастырским торговцам подошел пожилой господин в богатых, расшитых золотом одеждах. Удивительно, но слуг при нем не было. Риль – курумовый восьмиугольник размером почти с ладонь – перешел из рук в руки, и из отдельного сундука купцы извлекли небольшую хрустальную виалу с золотистой жидкостью. Лорд тут же спрятал ее в одной из многочисленных складок одеяния и поспешил удалиться. Торговцы обменялись взглядами, перекинулись парой слов и, рассмеявшись, продолжили упаковывать товар.
Нос почти отошел от пляжного пойла, и Ганнон ощутил манящую симфонию ароматов: запах дыма от горящих дров и углей перемежался с запахами жарящихся мяса и рыбы, по-особому пахли пряные, отдающие сырой землей сосиски, которые в огромном количестве привозили с Ворнака. Был слышен смех и негромкие песни. Судя по раздавшемуся треску и последовавшему крику, кто-то пережарил орехи хедль с Ташмора и поплатился: горячая, черная скорлупа разлетелась во все стороны. Жарить их надо было до «цвета рожи неардо», это все знали. Тогда они получались сладкими и волокнистое нутро становилось мягким.
Юноша, позволивший себе на секунду прикрыть глаза и задуматься об ужине, тут же поплатился за это. Выскочившая из переулка толпа детей пронеслась мимо, врезаясь в неосторожного встречного и толкая его. Одному из ватаги, парнишке лет одиннадцати, повезло меньше других – он влетел плечом в сумку и плюхнулся на землю. Парень только отмахнулся той рукой, что не пострадала, когда Ганнон потянулся чтобы помочь ему. Бормоча проклятия, явно подслушанные у моряков, мальчик поднялся и начал растирать ушибленное плечо.
— Что прешь, как Мирток на Перемычку?! — прикрикнул на него Ганнон.
— В гавань, смотреть! — парень поглядел вслед своим приятелям, которые и не подумали вернуться за ним.
— На что? Неужто Двор Избранника не по Дороге прибудет, а по морю? Может, еще на Сцилле?
— Двор? Сцилла? Тьфу! — Парень снова махнул рукой. Ни правящая семья, ни флагман их флота его не впечатляли. — Говорят, цирк! Цирк приплывает!
— По морю? — недоверчиво спросил Ганнон.
Мальчик смерил недалекого собеседника презрительным взглядом.
— Настоящий цирк, с Атора! — пояснил он и припустил за товарищами.
Ганнон покачал головой: такие слухи появлялись в городе раз в пару месяцев. Он двинулся дальше на восток. Впереди на холме возвышался Великий Храм Ихариона: плоский позолоченный купол так блестел в лучах закатного солнца, что юноше пришлось прикрыть глаза рукой и какое-то время идти почти вслепую. Часть купола, обращенная к морю, слегка отливала синевой из-за патины. Вздымавшийся на добрые тридцать руббов, храм был весь покрыт белым как снег мрамором с Гирсоса. По всему периметру здание поддерживали исполинские колонны. Мозаики на стенах и сводах были набраны из янтаря, ташморского малахита, ворнакского агата, цветного стекла из Неардора, серебра, меди, золота и курума. Деорус, Неардор, Атор и три дарованных острова-колонии – этот храм вобрал в себя драгоценности из всех известных земель. На самих же мозаиках были изображены Ихарион и его ангелы, ниспровергающие демонов в преисподнюю. Фигурки прочих богов были куда меньше своего предводителя, меньше даже некоторых его ангелов.
Справа от холма можно было увидеть более скромные храмы этих божеств. Старому слову почтения оказывали и то больше: долунных духов вроде Молка поминали не реже, что уж говорить об Адиссе. Обветшавшие строения и отслаивающаяся краска на них резко контрастировали с великолепием громадины, под тенью которой они находились. В стенах были сделаны альковы с небольшими фигурками для подношений от простолюдинов. Вортан с молотом и наковальней был затянут паутиной, под которой виднелась пара медных монет. За алтарем Селаны не приглядывали вовсе. Воплощения Гирвара либо воспринимали как должное, либо побаивались. Рядом с мужской и женской фигурками было несколько горсток зерна, старая свеча расплылась и залила воском стену. Только Гартола, похоже, получала подобающее внимание: в чистом алькове стояла серебряная миска со свежей морской водой, близ которой лежали зеленые монеты и возвышалась резная фигурка корабля.
К востоку от храмов начинались сады Ихариона, во внешний круг которых милостиво допускали всех жителей города. Внутренняя же часть предназначалась для отдыха и размышлений жрецов. Дорожки, выложенные мелким белым камнем, петляли и извивались, образуя узор священного Круга. Они перемежались газонами с подстриженной травой, высаженными цветами и высокими деревьями, дающими тень и прохладу в жаркие дни.
Покинув сады, Ганнон оказался в районе, именуемом Перемычкой. В этом месте стык крепостных стен сильнее всего приближался к морскому берегу, как будто город перетянули бечевкой. Место глупой, как считали здесь, гибели Миртока.
Слева высокая кованая ограда отделяла приморский район благородных господ от остального города. Многие белые каменные дома, в подражание Храму, были увенчаны куполами-блюдцами. Купола эти были невысокими и почти плоскими. Сделаны они были, конечно, не из золота, а из меди. Патины на их северной части было больше, и цвет ее был ярко-голубым. Здесь селились богатейшие лорды, что активно вели дела в Колониях, которые сами они все еще называли Дарованными Землями.
Справа же, вдоль уходящей на юго-восток стены, простирался Речной город, что занимал почти весь левый берег Голоки. Дорога к замку, чьи башни уже были видны на востоке, лежала вдоль ограды квартала знати и через высокий каменный мост. Широкие ворота еще открыты, рядом стояла стража в блестящих доспехах, с эмблемами нескольких домов, что владели особняками у моря. Выправка у них была не в пример лучше, чем у ребят у внешних стен. Один из них, увидев Ганнона, сделал знак товарищам и пошел наперерез путнику.
— Стой, чужеземец! — звонкий голос окликнул Ганнона. Гвардеец стоял на пути, уперев руки в бока. Он надменно разглядывал потенциального возмутителя спокойствия прищуренными карими глазами. На гладко выбритом лице выделялся орлиный нос с горбинкой. — Ты, верно, заблудился, неардо?
— Почему же? — Ганнон собрал остатки терпения, чтобы достойно преодолеть новую преграду на пути к дому.
— Дорога, по которой ты идешь, опоясывает Верхний Квартал и через мост ведет к Замку. Ни там, ни тут таким, как ты, делать нечего, — заявил стражник и взмахнул рукой, указывая на одежду путника.
Ганнон невольно осмотрел себя: да, плащ в дороге запылился, сапоги тоже были на последнем издыхании. Показать монету асессора? Решит, что украл, если вообще знает, что это…
