Волки и боги - Тена Тена Марина (читать книги полностью .TXT, .FB2) 📗
– А кто нам поможет?
– Кто, если не первый воин? – чей-то возглас из толпы нарушил всеобщее молчание.
Дети с любопытством смотрели на старших, взрослые перешептывались, охваченные беспокойством, надеждой и отчаянием одновременно.
А Нестор вдруг почувствовал, что у него непроизвольно отвисла челюсть и открылся рот. Первый воин Селены был фигурой, о которой ходило столько легенд, что трудно было поверить, что он действительно существовал когда-то в реальности. А уж тем более что он сможет пробудиться. И все же попробовать обратиться к его помощи имело смысл: ведь он так много сделал для своего народа, что отказался от смерти и стал вечным странником, полубогом, способным подниматься на небеса и сопровождать луну. Из всех ликантропов Селена любила его больше всех. И не просто любила, а уважала: принимая даже те его решения, которые печалили ее.
Первому воину было разрешено спать до тех пор, пока он не станет нужен своему народу – так говорили. И вот этот момент настал. Едва ли кто-то мог подозревать, что повод, по которому потребуется разбудить воина, будет связан с защитой от Селены – богини, которая его создала.
– Как мы можем его призвать? – шепот Снегини был едва слышен, не голос, а шуршание, как от движения сухого листа, потревоженного лапами бредущего по лесу животного.
Нестор почувствовал, что его пробирает озноб. Он уже знал ответ.
– Провидец будет тем, кто его найдет. А духи укажут ему путь.
Нестор сглотнул. Взгляды членов его клана впивались в его кожу как острые щенячьи зубки. И точно также пронзали его сердце страхи и сомнения всех вокруг. Страхи, которые в тот момент он ощущал своими.
А следующие слова и вовсе заставили его съежиться:
– Если ты хочешь попасть туда, где спит Фернер, ни один член стаи не сможет тебя сопровождать.
Не то что Нестор был удивлен. Нет. Он ждал чего-то подобного. Но потрясение все равно было велико: внутри будто что-то лопнуло. Он тяжело дышал. Вокруг слышался беспокойный шепот, мамин протест, скрипучие голоса стариков, быстрая болтовня молодежи. Но все это была так далеко. На сердце огромным камнем легла тяжесть от предстоящей дороги и возможной неудачи. Нет, он совсем не подходил для роли того, на кого стая могла бы возложить свою хрупкую надежду. Дышать стало совсем трудно, а мир казался запутанным клубком, состоящим из зубов и когтей.
Олень поднял голову. От тени деревьев, падающей на него, его шкурка казалась темной, почти черной. А глаза стали похожи на зеркала в темной комнате. Глубокие, мудрые и почему-то древние. Сьерра продолжала прятаться, напряженные лапы предательски гудели, дыхание было влажным, сердце колотилось. Странное все же задание дали ей мудрецы: охотиться на кроликов, зайцев, мелких животных. Как будто она снова стала щенком. Но что поделаешь. Это все отсутствие луны: оно наводило на старейшин беспокойство, из-за чего по всей деревне расползался липкий страх.
Олень, на которого она смотрела, был крупный. И не просто крупный: это был великолепный олень. Его грациозное спокойствие и эта роскошная корона из рогов будто бросали вызов всему лесу. Сьерра была гораздо меньше его, но ее это не смущало. Ведь, как бы то ни было, олень был добычей. А волк, даже не обладающий магическими способностями, – хищником.
Олень слегка повернул голову, чтобы убедиться, что в лесу все тихо и спокойно. И снова обратился к низким ветвям, усеянным густой зеленой листвой. Сьерра медленно вздохнула, отвела уши назад, сконцентрировалась и, не раздумывая больше ни секунды, выскочила из своего укрытия, чтобы броситься на животное.
Еще до того, как клыки и когти Сьерры вонзились в упругую молодую плоть оленя, она пожалела о своем решении. Но это не остановило волчицу. Несколько месяцев назад все произошло бы быстрее и ловчее. Ведь тогда у нее была сила. Да одна бы ее аура навела бы на оленя такой ужас, что он бросился бы бежать со всех ног, даже если бы это было бесполезно.
Но теперь все было по-другому. В глазах животного не было ни намека на страх, ни намерения убежать. Вместо этого олень крепче уперся ногами в землю и, повернувшись к Сьерре, опустил голову со своими роскошными рогами. Разбежался… И… мгновение спустя бок Сьерра пронзила боль, и она не смогла сдержать унизительного стона, который вырвался у нее из груди. Олень отшвырнул ее в сторону, и она упала на мокрые скользкие камни. Ликантропка забыла как дышать. Она попыталась встать, но ноги не слушались ее. Сердце колотилось. Из груди раздался отчаянный вой. Сьерра закрыла глаза и заставила себя принять человеческий облик. Боги, никогда еще обращение не причиняло ей столько боли! Когда девушка закончила, по щекам ее градом катились слезы, а пальцы, скрюченные от напряжения и потому похожие на когти, впивались в черную лесную землю.
Тем временем олень даже не приблизился к ней. Он просто стоял на своем месте и насмешливо наблюдал. Сьерра стиснула зубы. Боль в ребрах мешала ей дышать.
– Я убью тебя, – прорычала она, – живьем сдеру с тебя кожу. Сломаю тебе рога и ноги. Разорву тебя на куски голыми руками.
Словно найдя это скучным, олень отвернулся и сосредоточился на дереве. Одно только радовало Сьерру: что на охоту она отправилась в одиночку. По крайней мере, никто не видел ее позорных слез – беспомощных, как у ребенка. Преодолевая боль и стыд, Сьерра встала и попыталась ощупать бок там, где выступало красное. Одно из ребер точно было сломано. Несколько месяцев назад она бы внимания не обратила на такую рану: одна ночь, и от нее не осталось бы и следа. А сколько теперь уйдет времени на заживление? Теперь, когда она лишена магической силы.
С тех пор как Селена покинула их, весь мир как будто залили смертоносным серебром. Опасность таилась повсюду. Они стали хрупкими. Но главное, они не умели быть осторожными, ведь раньше это качество попросту было им не нужно.
Вздохнув, Сьерра направилась обратно в деревню. Возвращаться с пустыми руками было стыдно, поэтому она специально выбрала маршрут в обход деревни, чтобы избежать вопросов и упреков.
Она ненавидела, когда на нее смотрели с жалостью: это было даже хуже, чем наказание за неисполнение своего долга. Дойдя до своей хижины, она опустилась на койку и застонала. Ребра болели так сильно, что мир вокруг поблек. Неловким жестом натянув на себя меховую шкуру, она накрылась с головой и попыталась забыться в сумраке своей комнаты. Боль в сломанных ребрах и разорванной плоти не давали заснуть, и она погрузилась в болезненное забытье. Через какое-то время Сьерра услышала свое имя. Кто-то звал ее. Ликантропка не отозвалась. Тогда зов повторился, впрочем, не очень настойчиво. В стае знали ее характер. Знали, что после смерти отца она стала жестокой и была способна укусить первой, без предупреждения. Поэтому шли у нее на поводу и не лезли к ней. Из-за этого она частенько ощущала себя чужой своей стае, и это не было плохим чувством. Наоборот, она, казалось, нуждалась в чем-то таком. Особенно в такие моменты, как сейчас. И меньше всего в этот момент она хотела бы присутствия Ветерка рядом. Девчонка приходила несколько раз, напевая или разговаривая сама с собой – детский способ привлечь к себе внимание. Каждый раз, когда это происходило, Сьерра покрепче стискивала зубы и пыталась заставить себя заснуть. Но Ветерок как будто специально делала все, чтобы нарушить ее покой. Сначала она принялась греметь мисками – зачем, скажите на милость, вытаскивать их все, чтобы тут же засовывать обратно? Ясное дело, чтобы подействовать ей, Сьерре, на нервы. Когда Ветерок принялась петь особенно громко, деланным радостным голоском, терпение старшей сестры лопнуло окончательно.
– Можно узнать, что ты делаешь? – заревела она, резко отбрасывая накидку и корчась от боли, которая пронзила ее насквозь.
– О, ты здесь? А я и не знала, – делая невинное лицо, проговорила Ветерок. – Ты же вечно меня бросаешь.
– Нечем заняться?
– Ты про себя? Это ж ты в постели валяешься не я, – тон у Ветерка был откровенно издевательский, и Сьерре хотелось ее придушить.
