Жена для чародея - Кэррол Сьюзен (мир книг TXT) 📗
Анатоль преодолел последнюю ступеньку и остановился. Вблизи у него оказался еще более устрашающий вид — темные, рассыпанные по плечам волосы, густые нахмуренные брови, сверкающие глаза, ястребиный нос и высокие, резко очерченные скулы придавали ему удивительное сходство с кельтским воином. Если земля Корнуолла и могла смириться с присутствием человека, то именно такого человека — сурового и угрюмого, как она сама. Широкий лоб Анатоля пересекал бледный, идущий наискосок шрам.
Он окинул обеих женщин пронзительным взглядом.
— Мадам Сентледж? — прозвучал его хриплый голос.
Медлин, сдерживая дрожь в коленях, попыталась изобразить некое подобие реверанса, а неустрашимая Хэриетт воинственно выступила вперед и спросила:
— А кто спрашивает мадам Сентледж?
Угрюмое лицо древнего кельта на мгновение посветлело.
— Мистер Сентледж, — коротко бросил он. Он приблизился к Хэриетт и оглядел ее с ног до головы, причем в глазах его читалось некое подобие одобрения.
— Наконец-то вы прибыли, Медлин! Добро пожаловать в замок Ледж, миледи.
И прежде чем Хэриетт сумела произнести хоть слово, чтобы исправить ошибку, Анатоль Сентледж с видом человека, намеревающегося честно исполнить свой долг, сжал ее в объятиях. Его голова склонилась, и он запечатлел на устах Хэриетт супружеский поцелуй.
Медлин, не в силах пошевелиться, в ужасе наблюдала эту картину. После слабой попытки к сопротивлению Хэриетт обмякла в железных объятиях Анатоля. Первый раз в жизни ее целовал мужчина.
Медлин была столь же неопытна. И никогда прежде ей не доводилось видеть такого поцелуя — полного страсти, неутолимой жажды. Она прижала к губам дрожащие пальцы, словно ощутила жар этого поцелуя на своих губах, и по всему ее телу пробежал трепет.
Наконец Анатоль отпустил Хэриетт. При виде пылающего лица и широко открытых глаз женщины его губы дрогнули в подобии улыбки.
У Медлин мелькнула мысль, что она стала свидетельницей невероятного события: Хэриетт молчала. Прошло довольно много времени, прежде чем она судорожно втянула воздух, заморгала, издала душераздирающий визг и, пролетев мимо ошеломленного Анатоля, скатилась по лестнице. Внизу она без чувств рухнула на землю, увлекая за собой Роберта, который хотел ее поддержать.
Лицо и шея Анатоля медленно наливались кровью. Наступила зловещая тишина, и Медлин не слышала ни единого звука, кроме стука собственного сердца. Надо бы броситься на помощь Хэриетт… но она словно приросла к месту и не могла сделать ни шагу. К тому же на ее пути внушительной преградой возвышался Анатоль, казалось, выросший вдвое от ярости и уязвленного мужского самолюбия. Если он и заметил Медлин прежде, то теперь, как видно, начисто забыл о ее присутствии.
Кто— то должен был открыть ему глаза на происшедшее, но, окинув взглядом двор, Медлин поняла, что помощи ждать неоткуда. Никто из многочисленной челяди не осмеливался даже глаза поднять, не то что взойти по лестнице и доложить хозяину, какого он свалял дурака. Вместо этого все собрались вокруг бездыханного тела Хэриетт, обсуждая, как лучше привести ее в чувство. Наконец та пошевелилась и слабо застонала.
Анатоль бросил на нее один-единственный мрачный взгляд, потом повернулся на каблуках и рванулся к дверям. Еще мгновение — и он запрется в своей неприступной твердыне, так и не узнав, что его настоящая невеста совсем рядом — стоит и дрожит, как испуганный кролик.
Преисполнившись отвращения к собственной трусости, Медлин бросилась вслед за Анатолем, но лишь у самой двери настигла его и ухватила за полу плаща.
— Мистер Сентледж… Анатоль… сэр… — Она даже не знала, как следует к нему обращаться, и чувствовала себя очень глупо.
Анатоль круто обернулся, и Медлин впервые оценила силу его удивительного взгляда. Она могла бы поклясться, что ощутила что-то вроде толчка в грудь, заставившего ее поспешно отдернуть руку.
— Да? Что вам угодно? — резким тоном проговорил Анатоль.
— Я… я… это касается вашей невесты. Я только хотела сказать вам…
— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях. И без слов ясно, что моя невеста боится меня как черт ладана. — В его глазах появилось неизъяснимое выражение, близкое к отчаянию. Может ли быть, что этот грубый человек все же способен что-то чувствовать?
— Сэр, вы совершили ошибку, — сказала Медлин. — Дама, которую вы поцеловали, не ваша невеста. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Ваша невеста — я.
— Вы? — От его дикого взгляда девушка втянула голову в плечи.
— Да. Я Медлин Берт… То есть Медлин Сентледж. — И она выдавила из себя улыбку, которая увяла, как только Анатоль приблизился.
Прищурив глаза, он рассматривал дорогое изящное платье и искусно напудренный парик, столь неуместные в этой дикой местности. Потом он попытался обойти девушку кругом, но для Медлин это было все равно что позволить голодному волку зайти со спины, поэтому она отступала, одновременно поворачиваясь на месте.
Некоторое время они словно исполняли какой-то шутовской менуэт. Наконец Анатоль рявкнул:
— Да стойте же на месте, черт побери!
Медлин замерла.
Он медленно осматривал ее со всех сторон, и по спине у Медлин ползли мурашки. Она стояла совершенно неподвижно, прижав руки к груди, а в голове у нее билась нелепая мысль: «Если я не буду шевелиться, он не укусит. Или все равно укусит?»
Что сделает Анатоль, когда закончит осмотр? Принесет извинения за свою ошибку? И поступит с ней так же, как с Хэриетт? От этой мысли все тело Медлин напряглось, а сердце забилось чаще. Она невольно вытянула руки, как бы защищаясь.
Но Анатоль и не думал набрасываться на нее с поцелуями. Напротив, в его взгляде читалось явное презрение. Но ведь на Хэриетт он смотрел совсем по-другому, со стороны казалось, что она ему даже понравилась, подумала Медлин… и, как ни странно, это наблюдение отозвалось в ее душе болью.
Анатоль стоял, скрестив руки на груди, а лицо его было мрачнее тучи.
— Старик, видно, совсем из ума выжил, — наконец пробормотал он.
— Какой старик? — пролепетала Медлин.
— Фитцледж, конечно. Чертов дурак.
В ту минуту Медлин и сама не испытывала к голубоглазому священнослужителю никаких нежных чувств, но она не могла не встать на его защиту.
— Сэр, я уверена, что мистер Фитцледж сделал все от него зависящее, — сказала она. — Насколько я могу судить, вас не устраивает его выбор?
— Да разрази меня гром! Как он может меня устраивать?
Очевидно, ее муж не относился к людям, выбирающим выражения. Он продолжал:
— Вы не соответствуете ни одному из требований, указанных мною в списке.
— В списке?! — Медлин задохнулась от возмущения. — Вы написали ему список, словно посылали на рынок закупать провизию?
— Ну да. Только вместо баранины и овощей я, кажется, получил пакетик сладостей. Я надеялся на что-то, по крайней мере, более… — Взгляд Анатоля скользнул по ее фигуре, задержался на груди. — На что-то покрупнее.
Медлин гордо выпрямилась, развернула плечи. Подумать только, она еще пыталась избавить этого грубияна от унижения. Как ей могло прийти в голову, что подобный человек может обладать хоть каплей чувствительности?
— Видите ли, сэр, случилось так, что вы тоже являете собою совсем не то, что я ожидала увидеть.
— Неужели? — Хотя тон Анатоля предполагал полное его безразличие к данному предмету, он все же добавил: — И что этот старый дуралей вам обо мне наговорил?
— Он не столько говорил, сколько…— Медлин достала портрет, и при взгляде на красивое лицо, так часто являвшееся ей в мечтах, у девушки защемило сердце.
Не успела она поднять голову, как услышала сдавленный возглас Анатоля. В следующий миг он выхватил миниатюру у нее из рук, а поскольку та все еще висела на ленте, он рывком подтащил Медлин к себе. Она с ужасом ощутила неудержимую силу, исходившую от этого человека, силу, сродни мощи разгулявшихся стихий.
Его глаза горели гневом.
— Откуда вы это взяли?
Медлин, едва живая от страха, все же нашла в себе силы ответить:
