Путь Эвриха - Молитвин Павел Вячеславович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Надеждам этим не суждено было сбыться, хотя сваты кокуров еще до полудня посетили шатер Нибунэ, принесли с собой щедрые дары и выхваливали своего нанга так, будто он был сыном Великого Духа. К сожалению, речи их не произвели на Тайтэки должного впечатления. Будучи девицей рассудительной, она предпочитала верить больше собственным глазам, чем чужим словам, и, дождавшись ухода кокуров, прямо заявила отцу, что беркута от грифа-стервятника отличить сумеет…
Слова эти невольно вспомнились Тайтэки, когда шедшая за ней девушка тихонько вскрикнула и, остановившись, указала на выступившего из-за Каменного Меча мужчину, закутанного в темный плащ, отороченный волчьим мехом. Узнать Тамгана было нетрудно: высокого роста, широкоплечий, с изрезанным ранними морщинами лицом, он казался старше своих лет и выглядел столь угрожающе, что девушки-невесты, которым надлежало пройти обряд Полуночного очищения на вершине Кургана Предков, оборвав ритуальную песнь, сбились в кучу, как перепуганные овцы. Послышавшийся было ропот стих, едва Тамган подошел к ним и промолвил повелительным голосом:
— Не бойтесь меня. Я не собираюсь мешать вашей пляске вокруг Каменного Меча и уйду отсюда, как только скажу Тайтэки те слова, которые рвутся из моего сердца.
Речь его была учтива, но никта, кроме трех шаманов, не смел находиться на Кургане в Полночь очищения, после того как зажжены были священные костры. Никто не смел заговаривать с невестами майганов, кокуров и хамбасов после того, как они, использовав синюю глину, нанесли на лица узор Уходящих и завели песню Прощания с родительским очагом. Однако мог ли нанг быть осквернителем? И если да, то почему шаманы не вмешались, не остановили его, не позвали нукеров, приведших девушек-невест к подножию Кургана, а замерли по ту сторону окружавшего Каменный Меч кольца костров, как будто нарочно давая Тамгану возможность переговорить с Тайтэки? Быть может, нанг кокуров поднялся сюда с разрешения ее отца? Девушка заволновалась, не зная, что предпринять: попросить подружек-невест оставить ее наедине с Тамганом или кликнуть дожидавшихся окончания церемонии нукеров?
Багровые отсветы костров придавали нангу кокуров зловещий вид, да и отец предупредил бы ее о том, что Тамган намерен во что бы то ни стало переговорить с ней. С другой стороны, Тамган знает, что нукеры, сопровождавшие девушек-невест всех трех племен от их юрт и шатров к подножию Кургана, находятся совсем рядом, и не позволит себе непристойных выходок, а узнать, о чем он хочет говорить с ней, интересно. В конце концов, раз уж церемония все равно нарушена, почему бы не выслушать его?
— Оставьте нас. Я желаю знать, что за неотложное дело вынудило нанга кокуров искать встречи со мной в столь неподходящем месте, в столь неподходящее время! — распорядилась Тайтэки. Переглядываясь и перешептываясь, девушки-невесты направились к шаманам, и вскоре дочь Нибунэ и Тамган остались на тропинке одни.
— Тайтэки, я не мог поговорить с тобой в другом месте, а после Полуночного очищения слова мои потеряют всякий смысл, — низким глухим голосом произнес Тамган, и сердце Тайтэки сжалось от необъяснимого ужаса.
— Говори, — разрешила она, стараясь не смотреть в мрачно горящие глаза нанга и все же не в силах отвести от них взгляд.
— Я знаю, просьба моя покажется тебе дерзкой, и все же прошу тебя: откажи Фукукану. Будь моей женой, и, клянусь Вечным Небом, ты получишь все, о чем только можешь мечтать. Я исполню любое твое желание, сделаю для тебя все, что в человеческих силах. Я одинок и давно потерял вкус к жизни. Ты станешь для меня всем. Захочешь — и кокуры станут частью твоего родного племени. Захочешь, мы нападем на Канахара и ты будешь жить в его замке. Если ты пожелаешь взглянуть на приморские города, мы откочуем к их стенам. Я богат, и мои соплеменники слушаются меня беспрекословно. Мне не надо делить власть со старейшинами, как это приходится делать Фукукану. И всю мою власть я употреблю на то, чтобы доставить тебе удовольствие, чтобы исполнить любой твой каприз. Поверь, тебе ни о чем не придется жалеть, нечего будет желать…
Он говорил и говорил, и Тайтэки чувствовала, как часто колотится ее сердце, цепенеют руки и предательски подкашиваются колени. Страстный, горячечный бред немолодого нанга околдовывал и пьянил ее, и она в смятении ощущала, как волна жаркого румянца заливает ей щеки, шею и грудь. Он не смел, не должен был так говорить! Никому не позволено обращаться с такими речами к чужой невесте! И все же ей почему-то хотелось, чтобы Тамган говорил еще и еще… Быть может, отец был прав и она поторопилась согласиться выйти замуж за Фукукана?..
А Тамган, словно подслушав ее мысли, продолжал:
— Зачем тебе нужен этот мальчишка? Разве он знает, что такое настоящая любовь? Я дам тебе все! Еще не поздно передумать. Имя жениха не произнесено перед посланцами Великого Духа, и Боги Покровители не слышали священных обетов. Ты видишь, шаманы не препятствуют мне говорить тебе о своей любви. Так прими же мою любовь! Скажи одно слово — и ты получишь мужа, готового носить тебя на руках! Ты получишь власть, которой не имела ни одна женщина-степнячка! Скажи заветное слово! Скажи, что ты согласна быть моей женой!
Он не лгал и не хитрил. Не завлекал посулами, которые не мог или не желал бы исполнить. Судя по всему, он сам верил в то, что говорил, и Тайтэки готова была признать, что слова его идут от чистого сердца. Если она выйдет за него замуж, он исполнит обещанное будет носить на руках, беречь как зеницу ока, лелеять как единственного наследника. Если она захочет, он посадит ее выше себя, заставит старейшин признать ее владычицей кокуров и не примет без ее согласия ни единого решения. Улигэрчи пели о подобной всепожирающей страсти, и у девушки не было причин сомневаться в искренности Тамгана. Но эта-то льстившая ей страсть его в то же время и отпугивала Тайтэки. Ей было приятно слушать его негромкий срывающийся от волнения голос, однако при мысли о том, чтобы связать свою жизнь с этим безумцем, готовым, кажется, на все, чтобы заполучить ее, девушкой овладевала паника.
Потупив глаза и прижимая к груди стиснутые в кулачки пальцы, она постаралась утишить биение сердца и громко прошептала:
— Нет. Я не буду твоей женой.
— Подумай, Тайтэки! Я с радостью положу свою жизнь к твоим ногам! Не отвергай мою любовь! Верь мне, никто никогда не полюбит тебя так, как я!..
— Замолчи! — взвизгнула девушка, устыдившись того, что голос ее дрожит и она, дочь нанга, отвечает этому наглецу шепотом, словно в чем-то виновата перед ним. Перед ним, совратителем чужой невесты! — Не смей мне говорить о своей любви! Какое мне до нее дело? Уходи прочь и не мешай мне совершить Полуночное очищение как положено! Чем, ну подумай, чем ты лучше Фукукана? Мрачный надутый старик! — Тайтэки сознавала, что говорит лишнее, но остановиться уже не могла. — Почему ты решил, что стоит тебе сказать несколько ничего не значащих слов, как дочь Ни-бунэ бросится к тебе на шею? С чего ты взял, что я предпочту тебя Фукукану? Мне не нужна твоя любовь, твоя жизнь, твои обещания и клятвы! Я не желаю тебя видеть! Ступай в свой шатер и пей арху — это все же лучше, чем приставать к чужим невестам! — Девушка стянула ворот рубахи, надеясь хоть этим остановить поток слов, льющихся из нее вопреки собственной воле и здравому смыслу, однако бьющая ее дрожь не унималась, и она продолжала выкрикивать: — Ты не уберег двух своих жен и сына и хочешь жениться в третий раз! Боги Покровители смеются над тобой! Великий Дух забыл о тебе! И ты смеешь порочить моего жениха!..
Плечи Тамгана поникли, и девушка, зажав рот руками, отшатнулась от нанга, неожиданно ставшего похожим на потушенный факел, покинутую хозяевами юрту, подстреленную птицу, которая, ломая крылья, падает наземь… В голове Тайтэки всплыл рассказ Алиар о том, как нанг кокуров, узнав о смерти второй жены, в неистовстве изрубил юрту и едва не искалечил дюжину нукеров, повисших у него на руках, дабы не лишил он себя жизни в припадке бессильной ярости. Говорят, горе помутило тогда разум Тамгана и четверо суток его держали связанным по рукам и ногам, ибо он никого не узнавал и, верно, изошел бы черной желчью, не выпусти из него шаман дурную кровь.
