Вечность сумерек, вечность скитаний - Юрьев Сергей (читать хорошую книгу txt) 📗
Только непонятно, с чего Тоббо взял, будто вождь Китт уже вернулся с охоты? Вождь с полутора дюжинами самых умелых бойцов ушёл три дня назад, и никто не говорил, что они отправились на охоту. Никто вообще ничего не говорил, куда и зачем они ушли…
– Трелли! Трелли! – Навстречу ему, не глядя под ноги, бежала маленькая Лунна. – Трелли! Там такое!
– Тихо! – Он приложил палец к губам. – Тихо, Лунна. Не мешай, Тоббо думает.
Старик стоял спиной к ним возле тонкой покосившейся берёзы, и, казалось, он настолько ушёл в себя, что едва ли крики Лунны могли дотянуться до его ушей. Но почему-то именно сейчас казалось, что здесь может шуметь лишь ветер.
– Китт вернулся. – Лунна послушно перешла на шёпот, а потом заговорила ещё тише, как будто собственные слова внушали ей страх. – Они привели человека. То есть, принесли…
– Что!? – не сдержал Трелли изумлённого возгласа. – Как «человека»…
– Не видела я – мне сказали, – поспешила добавить Лунна. – И ещё вождь тебя зовёт.
– Вот и пойдём. – Трелли взял её за руку, и они двинулись в обход холма на другую сторону острова, где располагалась просторная землянка вождя.
Всего несколько сотен шагов – и можно пересечь всё, что осталось от некогда казавшихся бескрайними владений могучих и славных предков… Всего несколько сотен шагов – и впереди вновь откроется болото, за которым, через какую-то дюжину лиг, всего день ходу по колено в болотной жиже, начинаются места, где альвам нечего искать, кроме смерти от рук своих бывших рабов…
Трелли замедлил шаг. Он вдруг почувствовал странное беспокойство, для которого, казалось бы, не было особых причин… Да, ему сейчас предстоит впервые увидеть одно из чудовищ, именуемых людьми, но, если его приволокли сюда альвы, значит, оно безопасно, укрощено, обессилено. Волноваться нечего, и нечего опасаться: связанный человек не страшнее дохлой жабы… И всё же как-то зябко было оттого, что в маленьком, но привычном и спокойном мире появился чужак.
– Ты чего? – Лунна тянула его за руку, ей, видимо, не терпелось увидеть пленника. – Пойдём же скорее, тебя ведь ждут.
Да, надо идти. Люди, люди, люди… Ещё предстоит выучить их язык, научиться смотреть на вещи их глазами, думать, как они, и даже чувствовать, как они. Так сказал Тоббо… И вот сейчас надо сделать первый шаг навстречу тому, что предстоит, навстречу судьбе, навстречу предназначению, навстречу неизбежности. Идти надо легко, оставив за спиной все прошлые страхи и будущие сомнения – так тоже говорил Тоббо. Но ему легко говорить – самое страшное в его жизни уже давно позади, и всё, чем можно дорожить, – наверное, тоже… У него сталась только кроткая надежда, что когда-нибудь кто-то из воинов, посланных им на верную гибель, вернётся и принесёт заветные лоскуты чудесного полотна…
И всё-таки сейчас увидеть человека – всё равно, что повстречаться с шестиглавым огнедышащим змеем, но это пройдёт – надо только сделать этот шаг. А вот Лунна, похоже, ничего такого не чувствует – никакого беспокойства, только любопытство и нетерпение… Но тем, кто пережил всего пять зим, ещё не дано ни тревог, ни сомнений.
– Ну, идём же. – Она вновь дёрнула его за руку, и на её запястье звякнул браслет из золотых зай-грифонов.
– Да. Идём, – ответил он и двинулся вперёд, стараясь не думать о том, что случится через считанные мгновения.
Тропа обогнула гранитный выступ, поросший серым мхом, и сразу же показался костёр, который обступили охотники. Вождь стоял чуть в стороне – его издали можно было отличить от прочих по короткому кафтану из голубоватой шкуры зимнего мандра. У ног Китта копошилось что-то маленькое, серое, бесформенное и жалкое.
Тропа теперь вела вниз, и Трелли шёл по ней спокойно и уверенно – теперь его видели соплеменники, теперь никак нельзя было показывать свою слабость и неуверенность. С тех пор как старик Тоббо решил, что именно Трелли предстоит отправиться за чудесными лоскутами полотна чародея Хатто, взрослые альвы начали почему-то сторониться его. Раньше никто не упускал случая показать ему, как правильно натянуть лук, как бесшумно ходить по болотной жиже, как отличить топь от места, где ступня найдёт опору, как разжечь огонь выпуклым шлифованным куском хрусталя… Теперь всё новое он узнавал только от Тоббо… Разве что сам вождь Китт недавно начал учить его фехтованию на прямых, длинных и тонких, как стебель травы, альвийских мечах, от ударов которых крошится гранит, а на отточенных под бритву клинках не остаётся ни единой зазубрины.
Вот и сейчас вождь держал в руке такой меч, один из пяти, что удалось сохранить с давних времён, когда альвы ещё не утратили секрета их ковки. Китт раскручивал меч над головой, лезвие гудело, рассекая воздух, и неяркое серебристое свечение возникало вокруг него – древний альвийский клинок чуял близость человека…
Человек казался маленьким и слабым, он лежал на земле, теряясь в груде серых лохмотьев, которые когда-то были одеждой, и не решался поднять головы.
– Трелли! – Вождь замедлил вращение меча над головой, а потом бережно отправил его в ножны, убранные серебром и изумрудами, заляпанные подсохшей коричневой грязью. – Трелли, а мы тебе подарок принесли. Сам идти не захотел, вот и пришлось нести всю дорогу.
– Какой ещё подарок? – удивился мальчишка, со страхом и любопытством глядя на человека, который, как оказалось, был невелик ростом и едва ли слишком силён.
– А тебе Тоббо ничего не говорил? – с сомнением спросил вождь и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ну и ладно, сейчас всё и узнаешь. – Он склонился над человеком, схватил его за воротник из облезлой волчьей шкуры и одним рывком поставил на ноги.
Как ни странно, пленник не упал, когда Китт перестал его держать, – он продолжал стоять на трясущихся ногах, со страхом глядя, то на рослого воина, одетого в шкуры с бледно-голубым мехом, то на светловолосого мальчишку в рубахе до колен, сплетённой из травяных стеблей.
И тут до Трелли дошло, что перед ним всего лишь человеческий детёныш – может быть, его одногодок, может быть, чуть постарше… И внешне он мало чем отличался от альва, только глаза у него были серого цвета, нос пуговкой, и от переносицы разбегались стайки рыжеватых крапинок.
– Пойдём, Трелли. – Вождь подтолкнул пленника и, придерживая его за воротник, двинулся к навесу, где располагалась кузница мастера Зенни. – Пойдём, Трелли… Того, что ты сейчас получишь, давно не было ни у кого из альвов. Ты счастливчик, Трелли.
Дорожка к кузнице пролегала по самому краю островка и была выложена плоскими, обкатанными водой, разноцветными камнями. Шли они молча, только Лунна, увязавшаяся за ними, что-то мурлыкала себе под нос, продолжая сгорать от нетерпения и с трудом сдерживая себя, чтобы не забежать вперёд.
Со стороны кузницы донеслись размеренные удары металла о металл и запах горького торфяного дыма. Двое подмастерьев, мальчишки чуть постарше Трелли поочерёдно подбрасывали в топку плавильной печи куски торфа, а сам мастер, похоже, уже заканчивал свою работу, выбивая последние знаки на узком медном ошейнике.
– Ага! – Зенни искоса глянул на человеческого детёныша, а потом на свою работу. – Как раз ему будет. Давайте-ка прикинем.
Вождь, ни слова не говоря, схватил пленника за плечи, а кузнец распрямил медную ленту, а потом обернул её вокруг тонкой детской шеи.
Человек не проронил ни звука. Если бы его точно так же захватили люди, он, наверное, молил бы о пощаде, но сейчас вокруг были чудовища, а значит, не было и надежды спастись, умоляй не умоляй.
– Как раз, – удовлетворённо сказал кузнец. – Эй, Улессо, давай заклёпки!
Один из подмастерьев погрузил в жаровню большие щипцы и вытянул оттуда кусочки раскалённой меди, смахнув их в каменную ступку, а вождь с кузнецом подвели не сопротивлявшегося пленника поближе к наковальне. Он даже не вздрогнул, когда Зенни ударил молотком по заклёпке и в его шею вонзилось несколько искр. Похоже, страх, который его сковал, был сильнее боли.
Прежде чем последняя, третья, заклёпка заняла своё место, Трелли успел прочесть надпись на ошейнике: «Сид, человек Трелли-альва». Точно так же, как ныне слово «человек» означало у альвов «чудовище», в былые времена оно значило «раб» – это тоже сказал учитель Тоббо, ещё вчера…
