Сердце Ворона - Геммел Дэвид (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— А духовное имя? — напомнил Калин.
— Ах да. Прости, малыш. Забылся. Ну, вот… когда пес напал на волков, Лановар прошептал что-то. Я не расслышал и наклонился к нему. «Ворон», — шепнул он. Я не сразу понял. Тогда твой отец вздохнул и сказал: «Мой сын… Сердце Ворона». Я понял и пообещал, что позабочусь о том, чтобы твоя мать узнала об этом его пожелании.
— У большинства моих друзей нет духовного имени, — сказал Кэлин.
— Варлийцы боятся этого. Духовные имена связывают нас с землей и наполняют гордостью. Варлийцы не хотят, чтобы наш народ был гордым, а потому они объявили духовные имена ересью и язычеством. Мало кому хочется рисковать, дрожать от страха, ожидая ночного визита рыцарей Жертвы, за которым может последовать и смерть на костре.
— Как ты думаешь, почему Ворон спас оленя?
— По-моему, ничего такого ему и в голову не приходило. Ворон — волкодав. Он был рожден для того, чтобы драться с волками и защищать скот. Наверное, пес просто хотел быть рядом с хозяином, а волки оказались на пути. А все остальное сделал инстинкт. Оленю всего лишь повезло.
— А я думаю, что олень был волшебный, — не согласился Кэлин.
— Волшебный? Почему ты так думаешь?
— Потому что если бы не он, я не получил бы духовное имя. И еще мне сказала так Ведунья.
— Осторожнее, парень. Ведунья знает кое-какие древние заклинания, и знаться с ней опасно.
Кэлин улыбнулся:
— Мы сидим в засаде и собираемся украсть лучшего быка Мойдарта. А ты говоришь, что знаться с Ведуньей опасно. Если с кем и опасно знаться, дядя, так это с тобой.
— Да, наверное, ты прав.
Жэм замолчал — из крытого камышом домика, расположенного к северу от загона, появилась группа мужчин. Подойдя к ограде, они остановились, чтобы поглазеть на быка. Животное повернуло к людям массивную голову, посмотрело на людей и взрыло копытом землю.
Гримо усмехнулся:
— Ну, Кэлин, сейчас мы посмотрим, что они умеют.
Трое мужчин уже залезли на забор, а четвертый протиснулся между столбами и приблизился к быку с протянутой рукой. Порыв пронесшегося по кустам ветра заглушил слова смельчака, но Кэлин знал — чтобы успокоить животное, разговаривать надо негромко, дружелюбно, даже ласково и не совершать резких движений. Жэм с нескрываемым любопытством наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой.
— Хорошо… хорошо… — негромко приговаривал он, не сводя глаз с подбиравшегося к быку незнакомца. Животное, похоже, немного успокоилось. — А у него есть талант, — прошептал воин. — Только не расслабляйся. Он все еще не уверен в твоих намерениях. И держись подальше от его головы.
Кэлин улыбнулся. Жэм, похоже, даже не замечал, что разговаривает вслух. Мужчина в загоне поглаживал быка по черному боку. Заморское чудо перестало рыть землю и стояло вполне спокойно. Гуртовщик обошел страшные рога животного и потянулся к кольцу.
— Рано! — прошипел Жэм.
Бык рванулся вперед и ударил мужчину лбом. Гуртовщик инстинктивно ухватился за рога, но это не помогло. В следующий момент он взлетел в воздух, держась только за один рог, и рухнул на широкую черную спину разъярившегося животного, с которой почти тут же свалился на землю. Его товарищи на заборе закричали, стараясь отвлечь внимание быка. Результат превзошел все ожидания. Бык повернулся и бросился в атаку, едва не сокрушив головой столб, который раскололся пополам. Двое из сидевших успели спрыгнуть, а вот третьему, оказавшемуся не столь расторопным, повезло меньше, и несчастный упал в загон. Бык набросился на него. Подброшенный рогами, гуртовщик пролетел футов десять, тяжело ударился о землю и уже не двигался.
Первый пастух, покачиваясь, побрел к забору. Бык же словно потерял интерес и к нему, и к его незадачливому приятелю. Кэлин увидел, что с одного из рогов чудовища капает кровь.
— Он его убил? — тихонько спросил юноша, не сводя глаз с неподвижного тела.
— По всей вероятности, да.
— И ты все равно собираешься увести этого быка? Жэм кивнул:
— Да. Но только песню мне придется сочинить другую, посильнее.
Жэм еще несколько часов просидел в засаде, наблюдая за быком. Кэлин дремал. В зарослях колючего кустарника, рядом с неустрашимым Гримо, юноша чувствовал себя в безопасности. Жэм был отчаянным воином, и хотя ему пришлось на этот раз отказаться от грозного палаша — горцам запрещалось иметь мечи, и нарушение запрета каралось смертью, — в ножнах, вшитых в пояс, скучали два охотничьих ножа с широкими лезвиями. Кэлин сомневался, что кто-нибудь, даже черный медведь, отважится схватиться с ним в бою.
Юноша зевнул и потянулся, потом подсел к великану и, раздвинув ветки дрока, посмотрел в сторону загона. Тело гуртовщика исчезло. Несколько человек чинили сломанный забор, и до Кэлина доносился стук молотка.
— Сегодня быка перегонять не будут, — сказал вдруг Жэм. — Так что пора размяться и пройтись.
— Вернемся в хижину?
— Нет. Нанесем визит в город. Я сгораю от желания отведать рыбного супа и поджаренного хлеба. Да и пинта-другая эля тоже лишней не будет.
— Гримо, ты опять с кем-нибудь подерешься, и у нас будут неприятности, — предупредил его юноша,
Жэм ухмыльнулся:
— Не слушай всего, что говорит тетя Мэв, Женщины любят преувеличивать. Точнее, это у них в природе. В любом случае тебе будет полезно, Сердце Ворона. На Лунном Озере еще сохранился один из последних деревянных замков. Больше таких уже не найдешь.
Гримо отполз назад и раздвинул переплетенные ветки дрока. Пригнувшись, он пробрался через заросли вереска и выпрямился, лишь когда из поместья его уже не могли заметить. Кэлин последовал за ним, и вскоре они уже шагали по невысоким пологим холмам по направлению к лесу.
— Почему мы угоняем скот? — спросил Кэлин, когда они достигли деревьев.
— Это почтенная и славная традиция, малыш. Человек всегда должен с уважением относиться к традициям предков.
— Если это традиция, тогда почему мы не угоняем скот у своих?
Жэм рассмеялся:
— Баланс, Кэлин. Варлийцы украли у нас земли, скот, дома, даже наши традиции. Я краду у них скот — и иногда лошадей — и таким образом восстанавливаю чувство гармонии, баланса.
— Так ты их ненавидишь?
— Ненавижу? Их? Это почти то же самое, что ненавидеть море, в котором утонули твои друзья. Нет, парень, я их не ненавижу. Я их просто не знаю, совсем не знаю, а у меня есть принцип: не ненавидеть человека, которого не знаю. Так уж получается, что мне не нравятся все варлийцы, которых я знаю. Они и самоуверенны, и надменны, и действуют на меня, как колючка в заднице.
— А вот я ненавижу нашего учителя истории, господина Шаддлера. И когда-нибудь я ему покажу! Жэм покачал головой:
— Боюсь, что не покажешь. Учителям нельзя ничего показать, потому что они никогда не ошибаются. Если ты вырастешь великим человеком, уважаемым и достойным восхищения, то твой учитель выпятит свою костлявую грудь и скажет: «Это я научил его всему, что он знает». Если ты станешь разбойником и гнусным убийцей, учитель мрачно произнесет: «Я всегда знал, что из него не будет толку, и каждый день говорил ему об этом в лицо». — Возможно, я просто убью его, — бросил Кэлин.
— Вот еще! — Жэм остановился и повернулся к своему спутнику.
— Нет, приятель, этого ты не сделаешь никогда. Пусть твой учитель варлиец и пусть голова у него забита чепухой — хотя в этом я сильно сомневаюсь, — но он все же выбрал профессию, посвященную служению. Он бедняк, этот Шаддлер. Там, где он живет, обитают крысы. У него нет собственного дома и независимого дохода. Его плащ прохудился, а подошвы сносились и тонки, как бумага. Он мог бы зарабатывать намного больше в Эльдакре, занимаясь коммерцией или правом. Он преподает, потому что хочет служить, передавать знания молодым. И ради этого терпит бедность. Ненавидь его — кто против? — за палку, которой он бьет тебя по рукам, за то, что искажает нашу историю, — но никогда не позволяй себе мыслей о том, чтобы убить его. Ты понял меня, малыш?
