Ловец тумана - Игнатьев Сергей (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– И что же ты ответила?
– Что для начала неплохо бы узнать друг друга получше. И тогда ты принялся рассказывать, как в шестом классе вы играли в Троянскую войну на помойке возле школы. И ты выступил в роли Одиссея, заставив остальных тащить ржавый холодильник, символизировавший коня. Сперва история обещала быть довольно задорной, но потом ты, очевидно, сбился с мысли…
– Ужасно, – констатировал Сева. – Как-нибудь надо будет непременно дорассказать тебе эту историю. Может быть, сегодня? Сходим куда-нибудь после этого собеседования твоего, горячего шоколада попьем?
Жанна поочередно посмотрела на Севу, затем на затушенный в пепельнице сигарный окурок, затем на стакан, в котором неспешно истаивали ледяные кубики. Ничего не ответила.
«Похоже, это провал», – привычно подумал Сева.
Тут, на счастье, появился сияющий Мурин. Без собаки. Зато в сопровождении очень необычных людей, господина и дамы. Отечное и рябоватое лицо господина украшала короткая борода, вернее сказать, щетина, изрядно прореженная сединой. Такая же седоватая щетина покрывала его голову. Облаченный в серый костюм свободного покроя, он был грузен и флегматичен, имел уставший вид и в целом напоминал ушедшего на покой пирата. У дамы были высокие скулы и недобро прищуренные глаза, волосы собраны на затылке узлом, и напоминала она строгую воспитательницу в закрытой школе для девочек.
– Здравствуй, Жанночка, – кивнул Мурин. – Вижу, ты пришла пораньше, отлично. Сева, познакомься, это Вегард, наш ведущий специалист… А это Гелена, она у нас отвечает за кадры. Они введут вас в курс дела. Сам я, к сожалению, должен ехать, как бы ни хотелось самому все вам тут показать и рассказать. Неотложные дела, форс-мажор… Надеюсь, ребята, скоро увидимся!
11
Вегард, несмотря на свой усталый и равнодушный вид, оказался довольно симпатичным малым. Он увел Севу в уютный кабинет, столь щедро украшенный растениями, что напоминал скорее небольшую оранжерею, усадил в мягкое кресло и предложил заполнить пару стандартных форм.
Вопросы, встретившиеся в них Севе, вызывали порой некоторое недоумение. К примеру, будущих участников муринского проекта, сама суть которого пока еще не до конца открылась Севе, спрашивали, не страдают ли они «морской болезнью», имеют ли опыт работы с картами Таро и не случалось ли им выигрывать в лотерею. Отчего-то интересовались, имеются ли в теле соискателя металлические протезы – пластины, штифты, болты, спицы и зубные пломбы. В целом эти вопросы не выходили за рамки рутинных опросников, которые приходилось пачками заполнять после окончания института, в ту памятную пору, когда Сева пытался определиться со своим будущим трудоустройством.
После заполнения форм Вегард немного поболтал с Севой насчет его нынешнего места работы, судя по всему, пытаясь аккуратно выяснить, сколь велика скрытая в нем тяга к кардинальным карьерным переменам. Сева в ответ деликатно дал понять, что проектом, о котором увлекательно, но туманно поведал ему Мурин еще в «Кофейнице», конечно, весьма заинтересован, но своей нынешней работой в целом доволен, и вообще хотелось бы узнать подробностей, а там, как говорится, поглядим.
Вегард кивнул, соглашаясь, и тему более не поднимал.
Последовала еще парочка письменных тестов, на этот раз предлагалось выбрать «свой» цвет из предложенного радужного спектра; затем выбрать наиболее понравившуюся фигуру из пары десятков разбросанных по листу кругов, звезд, спиралей и тетраэдров; после чего последовали роршаховские кляксы.
Муринский «ведущий специалист», ознакомившись с результатами тестирования, остался как будто доволен.
Севе сообщили, что с ним свяжутся завтра-послезавтра. Судя по всему, он прошел.
«Смартфон куплю, – подумал Сева, выходя к лифтам в сопровождении Вегарда. – Навороченный какой-нибудь… «Растения против зомби» качну! А то надоело уже эти строительные блоки укладывать, вон до самого Сатурна достраиваю – а оно каждый раз рассыпается, сколько можно?!»
Жанна как раз заходила в лифт. Подчиняясь внезапному порыву, Сева пролепетал что-то вежливо-прощальное Вегарду и стремительным рывком преодолел отделявший его от лифта сумрачный холл с гравюрами, прежде чем двери успели сомкнуться. Оказавшись внутри и как бы устыдившись своего сиюминутного порыва, на Жанну нарочно не смотрел, вид принял независимый и задумчивый.
Но когда на табло, венчавшем панель с кнопками, пятерка сменилась на четверку, все-таки не выдержал:
– Ну как, прошла?
– Похоже, провалила, – скорбно сообщила Жанна.
– Да ну-у?
– Ну да. А ты?
– Не знаю. Сказали – позвонят, если что.
– Мне и такого не сказали. Блин. Зря только время потеряла.
– Ну, попытка не пытка, – сказал Сева, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Все равно же опыт…
– У меня этого опыта – вагон и маленькая тележка.
– Понимаю… Ты все равно не переживай. Все через это проходили. Все будет клево, гарантирую!
– Угу.
Помолчали. На табло замигала цифра «2».
– Настроение паршивое, – сказала Жанна.
– Насчет горячего шоколада все в силе.
– Не люблю горячий шоколад.
– Давай тогда шаурмы у метро купим. С капусткой квашеной, с майонезом, с огурчиками солеными. Слопаем штуки по две, кефиром запьем – сразу все мысли о работе на второй план уйдут. Лишь бы добежать…
– Да ты шутник прямо.
– Ну, у меня бывают моменты.
На табло замигала цифра «1».
– Знаю тут кафе одно неплохое неподалеку, – сказала Жанна. – По чашке чая цветочного. Он отрезвляет, токсины выводит. А то от тебя перегаром за версту несет.
– От меня?? То есть я хотел сказать «ура!».
– Но только по чашке! И исключительно ради того, чтоб узнать, чем у вас там дело с холодильником и троянской осадой закончилось.
– О-о-о, там было поистине эпично!
– Не сомневаюсь. И еще. Чур, одно условие…
– Слушаю и внимаю!
– Ты не мог бы в мою сторону не дышать, пожалуйста! Спасибо.
12
Они выпили по чашке цветочного чая. Потом еще по одной. А потом еще заказали вафли с черничным соусом. И мятное мороженое с шоколадной стружкой.
Оказалось, у них есть и еще кое-что общее, кроме знакомства с любителем розовых рубашек артдиректором Артемом Палычем и исследователем скрытых потенциалов человеческого разума, полиграфическим королем Януарием Муриным-Альбинским.
Оба считали, что F. Андропоff и его «Агрономикон» – это очень круто, хотя и отдает каким-то безумием. Оба считали, что книжная серия Беладонны Фламберг про ведьмачку Беллу и старшеклассника Эдуарда – это просто мрак.
Оба считали, что в «Лосте» самый симпатичный Сойер, хоть он и мерзавец.
Оба не любили овсянку.
И предпочитали маслины – оливкам.
Еще сошлись на том, что «Артур», конечно, во всем уступает «Гладиатору», зато какая там отличная сцена, когда Клайв Оуэн стоит на холме, а остальные уезжают!
А самая страшная киносцена – это, конечно, в первой «Пиле», когда тот парень встает с кафеля и начинает играть музыка. Ну и еще каждый раз, когда в кадре появляется кукла Билли.
А самая смешная киносцена – когда Ник Фрост стреляет в воздух с криком «А-а-а!».
Впрочем, с «Твин Пиксом» не сравнится вообще ничто на свете.
Потом как-то само собой получилось, что за окном сгустились сумерки и повалил снег.
Крутясь невесомым пухом, падал снег, цепляясь за семицветный Жаннин шарф искрящимися кристальными звездочками. Все кружил и падал. Чистый, белый и какой-то на редкость настоящий, новогодний.
И ужасно не хотелось расставаться, хотя они добрели уже до самого двора дома, в котором жила Жанна, и за одним из этих ядовито-желтых окон дожидалась ее мама, звонившая на мобильный уже в третий, кажется, раз.
– Ну, пока?
– Пока…
– Стой-стой… У тебя на выходные какие планы?!
– Да никаких особо.
– Может, в кино?
– Можно попробовать.
– Угу. Было бы круто вообще.
