Последний герой. Сказание о Плоском мире - Пратчетт Терри Дэвид Джон (мир книг txt) 📗
— Все это обходится в приличную сумму, — сказал он Леонарду, который уже успел установить на палубе мольберт. — Надеюсь, нам будет чем оправдаться.
— Продолжение существования нашего вида — это достаточное оправдание? — откликнулся Леонард, заканчивая какой-то сложный чертеж и передавая его подмастерью.
— Очевидно, да.
— Мы узнаем много нового, — продолжил Леопард, — и тем самым внесем неоценимый вклад в процветание нашего города. Моряк с «Марии Песто» сообщил, что предметы плавали в воздухе так, словно бы почти не имели веса. Поэтому я изобрел вот это.
Наклонившись, он поднял предмет, который, по мнению лорда Витинари, напоминал самую обычную кухонную принадлежность.
— Это сковорода, которая прилипает к чему угодно, — с гордостью заявил Леонард. — Данная идея возникла у меня и процессе наблюдения за ворсянкой обыкновенной, которая…
— И ты считаешь это полезным изобретением? — спросил лорд Витинари.
— Разумеется! Мы ведь должны будем чем-то питаться и не можем позволить, чтобы горячий жир плавал повсюду. А еще я изобрел ручку, которая пишет вверх ногами.
— Правда? А может, будет проще перевернуть лист бумаги?
Сани развернутым строем двигались по заснеженному полю.
— Клятая холодина, — пробормотал Калеб.
— Что, старость подкрадывается, а? — спросил Малыш Вилли. — Всегда говорил: ты стар настолько, насколько себя чувствуешь.
— Чиво?
— ОН СКАЗАЛ, ТЫ СТАР НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ, ХЭМИШ!
— Чиво? Чиво чувствуешь-то?
— Не думаю, что это старость, — покачал головой Малыш Вилли. — Старость — это что-то другое. А сейчас… просто я стал точнее рассчитывать расстояние до ближайшего туалета.
— А хуже всего, — сказал Маздам, — когда к тебе начинает наведываться молодежь и развлекать тебя веселыми песенками.
— Кстати, почему они всегда поют веселые песенки? — спросил Калеб.
— Ну, им есть из-за чего веселиться. Они ведь не мы.
Мелкие острые кристаллы снега, снесенные ветром с вершин гор, со свистом пролетали перед глазами. Из уважения к своей профессии члены Орды носили только крошечные кожаные набедренные повязки и маленькие кусочки меха и доспехов. Из уважения к преклонным годам (и без комментариев в своем узком кругу) они дополняли эти немногочисленные предметы одежды длинными шерстяными трико и различными, странного вида эластичными штуковинами. К времени ордынцы практиковали тот же подход, что и ко всему остальному, — атакуешь и пытаешься убить.
Выступавший во главе отряда Коэн давал менестрелю советы.
— Прежде всего, ты должен описать, что ты сам чувствуешь о саге, — говорил он. — Пение заставляет кровь резвее струиться по твоим жилам, и ты не в силах больше сдерживаться… Тем самым ты говоришь, какой великой будет сага… Понял?
— Да, да… Кажется, понятно, — кивнул менестрель, лихорадочно записывая. — А потом я должен описать вас…
— Нет, потом ты должен рассказать, какой была погода.
— Например, «стоял ясный денек»?
— Нет, нет и нет! Ты должен изъясняться так, как положено в саге. То есть переворачивать фразы наоборот.
— Гм-м… «Ясен был день», так что ли?
— Вот именно! Отлично! Я знал, что ты умный паренек!
— Вернее, «знал я, что умный ты паренек»! — выпалил менестрель, не успев вовремя прикусить язык.
На одно волнительное, смертоносное мгновение в воздухе повисла неопределенность, но потом Коэн улыбнулся и хлопнул менестреля по спине. По силе это можно было сравнить с ударом лопатой.
— Вот это стиль! Так, что еще?.. Ах да! В сагах никто никогда не говорит, все только изрекают.
— Изрекают?
— Типа «И изрек Вульф Разбойник Морской…» А еще… еще… Еще все люди — кто-то. Вот я Коэн-Варвар. Верно? Но можно назвать меня Коэном Дерзновенным или Коэном-Поразителем. Или еще как-нибудь в том же духе.
— Э-э… Кстати, а зачем вы все это затеяли? — вдруг спросил менестрель. — Ну, я ведь должен буду написать об этом. Вы правда собираетесь вернуть огонь богам?
— Да. С процентами.
— Но… почему?
— Потому что мы проводили в последний путь многих наших друзей, — сказал Калеб.
— Вот-вот, — поддержал Малыш Вилли. — Но мы ни разу не видели, чтобы большие женщины на летающих конях уносили их в Пантеон Героев. Когда умер Старик Винсент, а он был одним из нас, почему не появился Ледяной мост, по которому можно было бы попасть на Пир Богов, а? А перед самой кончиной его держали в роскошных покоях, укладывали на мягкую постельку, приставили специального жевальщика еды. Мы не желаем себе такого же!
— Ха! Молочные кашки! — сплюнул Маздам.
— Чиво? — спросил проснувшийся Хэмиш.
— ОН СПРОСИЛ, ПОЧЕМУ МЫ РЕШИЛИ ВЕРНУТЬ ОГОНЬ БОГАМ, ХЭМИШ!
— Ась? Но кто-то ведь должен это сделать! — прошамкал Хэмиш.
— Потому что мир огромен и мы еще не все повидали, — сказал Малыш Вилли.
— Потому что эти гады бессмертны, — сказал Калеб.
— Потому что в холодные ночи у меня спину ломит, — сказал Маздам. Менестрель посмотрел на Коэна, который разглядывал что-то у себя под ногами.
— Потому что… — сказал Коэн. — Потому что… они позволили нам состариться.
И в этот весьма драматичный миг они угодили в засаду. Сугробы взорвались тучами снега. Огромные фигуры бросились на Орду. Мечи очутились в иссохших, покрытых пятнами руках с быстротой, которая приходит лишь с опытом. Вверх взмыли дубины…
— Всем стоять! — выкрикнул Коэн командным голосом.
Воины замерли. Клинки застыли буквально в дюйме от шей и туловищ. Коэн поднял глаза на изрытое трещинами, угловатое лицо гигантского тролля, дубина которого угрожающе зависла прямо над его головой.
— Слушай, а по-моему, я тебя знаю… — задумчиво сказал он.
Волшебники работали посменно. Перед флотилией море было спокойным, как мельничный пруд, зато сзади дул постоянный свежий ветер. Волшебники умели управляться с ветрами, потому что погода для них была вопросом не волшебства, но лепидоптерологии. То есть, как говаривал аркканцлер Чудакулли, главное — вычислить, где сейчас порхают эти чертовы бабочки.
В общем и целом, шанс налететь на плавучее бревно был равен одному на миллион, но именно это и случилось. Удар был достаточно слабым, однако Думминг Тупс, осторожно кативший по палубе омнископ, мигом оказался на спине в окружении множества сверкающих осколков.
С выражением искренней тревоги на лице аркканцлер поспешил к нему.
— Сильно повредился? Господин Тупс, он обошелся нам в сто тысяч долларов! Нет, вы только посмотрите! На мелкие кусочки!
— Я почти не пострадал, аркканцлер, спасибо…
— Сотни часов работы пропали даром! И мы не сможем наблюдать за полетом. Эй, господин Тупс, ты меня слушаешь?..
Думминг его не слушал. Он вертел в руках два осколка, внимательно их разглядывая.
— Аркканцлер, кажется, мне случайно удалось совершить, ха-ха, удивительное научное открытие!
— Каким это образом?
— Кто-нибудь раньше разбивал омнископ?
— О нет, молодой человек. Другие люди аккуратно обращаются с дорогостоящим оборудованием.
— Э-э… Пожалуйста, аркканцлер, загляните в этот осколок, — почти взмолился Думминг. — Хоть одним глазком. Это крайне важно.
На нижние склоны Кори Челести снизошло время воспоминаний. Те, кто устраивал засаду, и те, кто попал в нее, расположились вокруг костра.
— Стало быть, Гарри, ты больше не Темный Властелин? — спросил Коэн,
— Ну, ты ж знаешь, какие деньки настали, — сказал Злобный Кошмар Гарри. Члены Орды дружно закивали. Они-то знали, какие настали деньки.
— Сейчас люди, напав на твою Темную башню, первым делом заваливают тоннель для побега, — пожаловался Злобный Гарри.
— Вот гады! — поморщился Коэн. — Темный Властелин всегда должен иметь возможность сбежать. Это всем известно.
— Ага, — подтвердил Калеб. — Кое-какая работенка должна и на завтра остаться.
