Драконы войны - Уэйс Маргарет (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Я сел, скрестив ноги, и положил на колени полукруглое тесло. Мои пальцы скользнули по гладкому камню, как будто ощущая все, что хранила его память. Я сделал глубокий вдох, все еще в нерешительности. А потом с моих губ сами заструились магические слова.
Глубокой зимой у них родилась дочь. Они назвали ее Илианой, что на языке долины значило Дитя Неба, потому что, хотя девочка унаследовала от матери волосы цвета обсидиана и орехового оттенка кожу, глаз такого цвета, как у нее, никогда еще не встречалось ни у кого в племени, обитавшем в долине. Они были серо-голубыми, цвета зимнего неба. Совсем как у отца.
Рожала Улания нелегко. Три дня корчилась она от боли в их хижине, где стены были сделаны из шкур. Все это время повивальная бабка из ее племени бросала на Скайлита злобные взгляды. Похоже, сморщенная карга решила, что во всем виноват он. Улания потеряла много крови, но повитуха знала свое дело хорошо, и благодаря этому мать и дочь выжили. Девочка родилась сильной и вскоре начала быстро расти, а вот Улания после родов была очень слаба.
Целый месяц она не могла выйти из хижины. К лету, однако к женщине вернулись силы.
Поначалу племя относилось к Скайлиту подозрительно и даже с опаской, но со временем мнение переменилось.
В тот день, когда Улания привела Скайлита к стоявшим кругом куполообразным хижинам, племя, увидев его — высокого, сероглазого, почти голого (на мужчине была лишь шкура, которую дала Улания), — решило, что она привела с высокой горы какого-то духа. Узнав об этих страхах, он разрезал руку каменным ножом и показал, что из раны течет алая человеческая кровь. Вождь племени, в отличие от всех остальных, не боялся. Он злился. Улания была его единственной дочерью, и он запретил ей связываться с этим чужаком. Но она только свирепо сверкнула глазами, схватила Скайлита за руку и повела его в приготовленное ею жилище. Всякая женщина имела право поселить в своей хижине любого мужчину, которого она выбрала.
Многие месяцы племя избегало Скайлита. Но потом, весной, после рождения Илианы, младший сын вождя упал в бушующую реку, полноводную от растаявшего снега. Мальчик погиб бы, если бы не Скайлит, который сделал то, на что не осмелились другие: нырнул в ледяную воду и вытащил беднягу.
После этого все изменилось. Племя не то чтобы приняло Скайлита, но уже, по крайней мере, не так боялось его. Он показал им хорошие засады, где можно было поджидать лохматых рыжих туров, и научил делать более длинные луки, из которых стрелы с каменными наконечниками летели дальше и с большей силой. Глаза Улании светились счастьем, когда она наблюдала за ним в такие моменты, и до самого конца года их дни были радостными.
Зимой Улания захворала, но к тому времени, когда с гор подули порывистые ветры, болезнь прошла, и Скайлит вскоре позабыл об этом. Илиана уже умела ходить и училась говорить, и родители отдавали ей все свое внимание. А потом, однажды вечером, когда на смену летней зелени уже приходила золотая осень, Улания сказала Скайлиту, что снова ждет ребенка. Он поцеловал ее и крепко обнял.
— Ты для меня все, Улания. — Он произнес эти слова как молитву.
Она улыбнулась, но ничего не ответила, только нежно погладила его по щеке.
А через три дня она умерла.
Ребенок был зачат в недобрый час, как сказала потом повивальная бабка. У Улании случился выкидыш, и внутри у нее что-то оборвалось. Все случилось очень быстро. Скайлит тогда был на охоте. Когда он вернулся в хижину, Улании уже не было в живых.
Он сам вырыл каменным теслом могилу для жены, нарядил ее в одежды из тонкой кожи, надел на нее бусы; потом преклонил колени, поцеловал остывшие губы и снял с руки Улании костяной браслет, который когда-то подарил ей.
— Тебе это уже не пригодится, любимая, тебе больше не летать, — прошептал Скайлит, надевая браслет себе на руку.
Илиана плакала, звала мать, но ни одна из женщин не пыталась успокоить ребенка. Скайлит поднял дочь, и у него на руках она замолчала. Многие люди из племени бросали в его сторону недобрые взгляды. Хорошее отношение к нему ушло вместе с Уланией, и теперь их лица снова выражали страх и недоверие. Они могли бы принять Илиану, если бы не ее светлые глаза, из-за которых она всегда будет казаться не такой, как все. Скайлиту с дочерью больше нечего было делать в долине.
Пока остальные опускали в могилу тело Улании, Скайлит поднял глаза и посмотрел на двурогий пик, возвышавшийся над долиной. Его охватило странное волнение. Да, ему запретили возвращаться к озеру. Но не Илиане. Драконий народ станет теперь ее племенем. Только они смогут показать ей, кто она на самом деле. Теваррек сказал, что вернуться будет невозможно. Но ради Илианы он должен попробовать.
Все плакали, кидая в могилу горсти земли, а он уже шел прочь, крепко держа одной рукой Илиану. А из другой руки выпало тесло…
Видение развеялось.
Глаза мои распахнулись, и я глотнул воздуха. Несколько мгновений я смотрел на тесло, а потом выпустил его из пальцев. Оно больше ничего не могло мне поведать. На этот раз в висках стучало не так сильно. Наверное, все еще действовал чай. А может, я уже успел привыкнуть к наплыву образов.
Я опустился на колени возле тюка, который принесли в пещеру местные, и развернул грубую ткань. Засияли, освещенные пламенем, резные украшения из бивня, ярко заблестела красная медь. Так, значит, Улания была похоронена в той самой могиле. По щеке у меня покатилась слеза, и я стряхнул ее. Как странно плакать о человеке, которого никогда не знал, о той, которой не стало за тысячи лет до моего рождения.
Я поднялся и прошел в глубь пещеры. Постороннему показалось бы, что там нет ничего, кроме тени, которую отбрасывает выступ скалы, но я-то знал, что это не так. Я зажег свечу, протиснулся в узкую щель и оказался в тесном закутке. На каменном выступе стоял кедровый сундук. Я поднял крышку, и изнутри поднялся сладковатый запах пыли. Здесь я хранил то, что не осмелился бы показать жителям долины: хрустящие свитки пергамента, склянки из цветного стекла, глиняные горшочки с мазями и порошками. Это были мои личные артефакты, мои магические орудия.
