Глубже - Гордон Родерик (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Магазины постепенно кончились, пошел дождь, от которого прохожие спешили укрыться в зданиях или в своих машинах, и народа на улицах стало меньше. Сара продолжала идти вперед, и на нее никто не обращал внимания — она же наметанным глазом рассматривала каждого. В голове она слышала голос Тэма — так ясно, словно он шел рядом:
— Смотри внимательно — но тебя видеть не должны.
Именно он ее этому научил. Еще будучи детьми, они дерзко нарушали родительские наказы и нередко тайком уходили из дома. Надев лохмотья и измазав лица жженой пробкой для маскировки, они, рискуя жизнью, углублялись в самое жестокое и опасное место во всей Колонии — в Трущобы. Даже сейчас она легко представляла себе Тэма, каким он был тогда, с ухмыляющейся мальчишечьей физиономией, вымазанной сажей, и с глазами, горевшими от возбуждения, когда они уносили ноги, в очередной раз едва избежав опасности. Она так по нему тосковала.
Размышления Сары резко прервались — все ее инстинкты вдруг забили тревогу. Тощий юнец в смятой и запачканной военной куртке появился с противоположной стороны. Он направлялся к ней. Сара не сделал ни шага в сторону, и в последний момент он отступил, как бы случайно задев ее локтем и демонстративно раскашлявшись прямо ей в лицо. Сара замерла на месте, и глаза ее загорелись, словно где-то внутри вдруг разожгли костер. Продолжая идти, юнец еле слышно бормотал что-то мерзкое. Позади на куртке виднелась надпись большими белыми потрескавшимися буквами: «ВСЕХ ВАС НЕНАВИЖУ». Пройдя несколько шагов он, видимо, сообразил, что Сара все еще смотрит на него — и обернулся, чтобы бросить на нее злой взгляд.
— Шлюха, — сплюнул он в ее сторону.
Все тело Сары напряглось, словно у пантеры перед прыжком.
«Ах ты мразь!» — подумала она, но ничего не сказала.
Он не имел ни малейшего понятия о том, кто она такая и на что способна. Он только что всерьез рисковал жизнью. Сара жаждала крови и страстно желала преподать юнцу урок, которого он не забудет — ей хотелось этого до боли, но она не могла позволить себе подобной роскоши. Не в этот раз.
— В другое время, в другом месте… — пробормотала она, глядя, как тот презрительно, вразвалочку идет, шаркая по тротуару потертыми кроссовками. Больше он не обернулся, так и не узнав, что секунду назад жизнь его висела на волоске.
Сара постояла еще пару минут, чтобы собраться и осмотреть мокрую улицу и проезжавшие мимо машины. Взглянула на часы. Еще очень рано — она шла слишком быстро.
Ее внимание привлек громкий разговор на языке, ей непонятном. Двое рабочих выходили из кафе, запотевшие окна которого освещали изнутри люминесцентные лампы. Не раздумывая, Сара быстрым шагом направилась туда.
Заказав чашку кофе, она уселась за столик у окна. Потягивая водянистую, безвкусную жидкость, вытащила из кармана засаленную бумажку и медленно перечитала письмо. Она так и не смогла заставить себя смириться с тем, о чем там говорилось. «Как Тэма может не быть в живых? Как такое возможно?» Как бы плохо ни шли у Сары дела в Верхоземье, ее всегда хоть немного утешала мысль о брате в Колонии, живом и здоровом. Надежда на то, что однажды она вновь увидит Тэма, была словно колеблющийся огонек свечи в конце невероятно длинного туннеля. Но теперь он мертв — и даже этот огонек у нее забрали.
Сара перевернула послание и прочла написанное на обороте, затем вновь перечитала, качая головой.
Здесь какая-то ошибка — Джо Уэйтс, вероятно, заблуждался, когда писал эти слова. Как мог ее сын Сет, первенец, которым она некогда так гордилась, выдать Тэма стигийцам? Плоть от плоти Сары погубил ее брата! «И если это правда, что могло так его испортить? Что побудило его к убийству?» Но в последнем абзаце таилась не менее ужасающая новость. Сара вновь и вновь перечитывала эти строки: о том, как Сет похитил ее младшего сына, Кэла, заставив его уйти вместе с ним.
— Нет, — громко произнесла она, качая головой и отказываясь признавать, что Сет во всем виноват. Снова и снова: ее сыном был «Сет», а не «Уилл», и он не смог бы совершить ничего подобного. Хотя весточка пришла от источника, которому она полностью доверяла, возможно, кто-то исказил ее содержание. Быть может, кто-то знал о «мертвом почтовом ящике». Но как, почему и ради чего они стали бы оставлять ей поддельное письмо? Сара не видела в этом никакого смысла.
Молодая женщина вдруг сообразила, что с трудом дышит и у нее трясутся руки. Тяжело опершись на стол, она смяла письмо, зажатое в ладони. Стараясь вновь взять свои эмоции под контроль, Сара посмотрела в зал, на других посетителей кафе, опасаясь, что кто-то мог заметить ее волнение. Но люди вокруг (судя по рабочим комбинезонам, в основном строители) были слишком заняты щедрыми порциями жареного мяса с картошкой, чтобы обращать на нее внимание, а владелец заведения сидел за застекленным прилавком и что-то напевал себе под нос.
Откинувшись назад, Сара осмотрела зал, словно впервые увидев его. Она задержалась взглядом на стенах, покрытых панелями под дерево, и поблекшем плакате с яркой Мэрилин Монро, зазывно склонившейся над большим американским автомобилем. В кафе слышались голоса ведущих какой-то радиостанции, но Сара их не слушала, ее лишь раздражал шум.
Потом она расчистила небольшой кружок на запотевшем изнутри окне кафе и посмотрела наружу. Было еще слишком рано и светло, поэтому женщина решила задержаться в заведении подольше и стала уголком салфетки рисовать что-то в лужице кофе, пролитого на расцарапанный стол из красного пластика. Потом она просто уставилась прямо перед собой, словно впала в транс. Когда несколько секунд спустя Сара, чуть вздрогнув, пришла в чувство, то заметила, что пуговица ее пальто болтается на ниточке. Она потянула за нитку, и пуговица упала ей в руку. Ни о чем не думая, она бросила ее в пустую чашку и продолжила смотреть пустыми глазами на затуманенные стекла и неясные силуэты людей, спешивших мимо.
Наконец хозяин поднялся из-за прилавка и неторопливо прошелся по заведению, по пути нехотя проводя грязной тряпкой по пустым столикам и выравнивая стулья. Он остановился у окна и вместе с Сарой несколько секунд смотрел на улицу, а затем спросил, не нужно ли ей чего еще, нарочно стараясь говорить как можно непринужденнее. Не ответив, странная посетительница встала и направилась к двери. Разозлившись, он схватил ее пустую чашку из-под кофе — и тут заметил пуговицу, брошенную ею на дно.
То была последняя капля. Женщина не была постоянным клиентом — и ему совершенно не требовались всякие подозрительные личности, зазря занимавшие столики и почти ничего не платившие.
— Скр… — уже было крикнул он, произнеся первый слог слова «скряга» прежде чем оно замерло у него на губах.
Хозяин случайно бросил взгляд на столик. Он моргнул и чуть повернул голову, словно ему мешала игра света. С красного пластика на него смотрела на удивление искусно нарисованная, реалистичная картинка: лицо сантиметров десять в длину и в ширину, слой за слоем составленное из высохшего кофе, будто написанное темперой. Но вовсе не мастерство художника поразило его до глубины души, а то, что лицо и до предела открытый рот были искажены в громком, протяжном крике. Владелец кафе опять моргнул: изображение было так неожиданно и так пугающе, что несколько секунд он не двигался, глядя на него. Он никак не мог связать это шокирующее изображение агонии с тихой, незаметной, словно мышка, женщиной, которая только что покинула его кафе. Ему это совсем не понравилось, и он закрыл рисунок тряпкой, стараясь стереть его как можно скорее.
Вновь оказавшись на улице, Сара старалась идти помедленнее, поскольку у нее все еще оставалось время. Прежде чем попасть в Хайфилд, она ненадолго прервала свой путь, чтобы снять комнату в маленькой гостинице. На одной улице их было несколько, и девушка выбрала первую попавшуюся — потрепанный викторианский особняк с террасой.
Она жила теперь по принципу: никогда ничего не повторять. И никогда не повторяться.
Сара считала, что, если она начнет следовать привычным схемам, стигийцы мгновенно настигнут ее.
