Каменное сердце - Прозоров Александр Дмитриевич (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
– Что это? – Он поднялся, тряхнул головой, отполз к пню и прислонился к нему спиной.
– Грибы.
– Здорово… – обрадовался было Олег и тут же осекся, увидев возле лошадей берегиню. Лесная наяда, как называла ее Роксалана, предупреждающе покачала головой и исчезла среди камышей. – Что, милая? Опять опята?
– Нормальные совершенно грибы, – повела плечом девушка. – Я несколько съела, и даже не пучит ни чуточки. И лошадям дала попробовать, кушают с удовольствием. А у них инстинкт, они ядовитого жрать не станут.
– Ага, как же, – кивнул Середин. – Твари милые, но безмозглые. Из человеческих рук даже мышьяк слопают и не моргнут. Они же домашние!
Возле скакунов опять появилась берегиня, повела рукой, отчего кони дружно заржали и шарахнулись к деревьям, моментально застряв в наметенных под лещиной сугробах.
– Не ешьте, – снова покачала головой хранительница лесного покоя, но воздействовать чем-то, кроме уговоров, на существ из плоти и крови она не могла.
– Я не буду этим травиться, – категорически мотнул головой ведун.
– Как хочешь, силой кормить не стану, – весело отмахнулась Роксалана. – Но имей в виду, что кроликов из твоих петель я выпустила, и других зверьков тоже, всех до единого. Так что или грибной суп, или суп из снега. Выбирай.
– Каких кроликов, каких зверьков?! – поднялся на ноги Середин. – Где ты их взяла?
– Из тех самых петель, что ты поставил, пока меня тут не было. Вон там, там и там, – указала она в сторону густых ольховых зарослей.
– Я ничего не ставил.
– Ага, как же! – хмыкнула спутница. – Что, я твои петли не узнаю? Волосяные, скрученные. Я их все порезала, а зверей отпустила, пока живы.
– Проклятье! – схватился за голову Олег. – Надо сматываться! Уходить немедля!
– Куда? Темнеет уже, Олежка. И суп вот-вот готов будет.
– Ты чего, не поняла, ненормальная?! Ты чужие ловушки разорила, чужие! Да охотник здешний, как все это увидит, нас просто в куски разорвет!
– А зачем он зверюшек бедных обижает? Природа – это наша породительница, и относиться к ней нужно с любовью, с уважением. А не потребительски. Вам бы только захапать, урвать, сожрать, срубить, увезти… Вроде, закипело уже. Так чего, точно не будешь? Тогда хоть соли дай!
Ведун сплюнул, сел обратно к пню и подтолкнул к девушке чересседельную сумку. Из всех сентенций, произнесенных довольной своим героизмом Роксаланой, он согласился только с одной: сниматься с лагеря было уже слишком поздно. Солнце ушло за далекие горы, и небо стремительно темнело. Теперь волей-неволей придется ждать утра.
– Ты каким богам молишься, милая леди? – окликнул он спутницу, которая жадно, с чавканьем пожирала суп.
– А тебе зачем?
– Хочу знать, по какому обычаю тебя утром хоронить.
– Ничего со мной не будет, Олежка, – облизала ложку Роксалана. – Вкусные, нормальные грибы. И лошадям не будет, они по паре кило точно умяли. Я думала, откажутся, а они мою поляну вычистили, как газонокосилки. Сморчка порченого не оставили. Так что все, твоей доли больше нет. Слишком долго думал. А я уже наелась, а я уже наелась…
И она весело заскакала вокруг костра, корча Середину кривые рожи:
– Моя-ля шуга-шуга, моя-ля вьюга-вьюга! Ну, что ты сидишь такой кислый?! Смотри, какой вечер славный! Смотри, какой снег! Смотри, какой огонь! Как тут здорово, Олежка! Ну, иди сюда, давай потанцуем. Моя-ля шуга-шуга, моя-ля вьюга-вьюга!
Она закружилась, раскинув руки и подставив лицо уже почти черному небу. Полюбоваться танцем Олегу не удалось – лошади, фыркая и мотая головами, внезапно сорвались с места и помчались через озерцо назад по проложенной утром тропе. К счастью, далеко они уйти не смогли – не поместившись бок о бок на узкой дорожке, застряли среди сугробов на другом берегу. Ускакал только серый мерин, но и тот вскоре вернулся, обнаружив, что остался один.
Спутав ноги скакунам, ведун оставил их возле камышей и отправился кипятить воду. У костра Роксалана, скинув трофейные меховые одежды, в одном только сари, подаренном мудрым Раджафом, прыгала через огонь. Причем во время прыжка она пыталась изобразить некое балетное па с разворотом на сто восемьдесят градусов и раз за разом кувыркалась спиной вперед в занесенный снегом рогоз.
– Оденься, простудишься, – посоветовал ей ведун.
Олег протер торбу от остатков грибного супа, но набить снегом снова не успел: спутница напрыгнула на него, повалив на землю:
– А разве ты меня не согреешь, Олежка? Разве не согреешь? – Она попрыгала на коленях у него на спине, потом кинулась в лес: – Лови меня, Олежка!
Проводив ее взглядом, ведун плотно набил кожаное ведерко, поставил его на угли растапливаться, порубил самые толстые ветки валежника, кинул рядом.
– Ку-ку! – выглянула Роксалана между елями и тут же исчезла, чтобы с хохотом промелькнуть через середину озерца: – Ку-ку!
Лошади смертно захрипели, начали скакать, биться друг о друга. Три скакуна свалились, брыкаясь возле зарослей лещины, два – порвали путы и рванулись куда-то в чащобу. Середин, отчаянно ругаясь, бросился следом. В этот раз лошади весьма удачно ломанулись через редколесье, по мелкому снегу – нагнал их ведун только через полчаса и повернул обратно. Кони громко ржали, мотали головой и то и дело пытались кинуться в сторону.
– Добрую женщину найди, – внезапно появилась справа берегиня, с легкостью шагая босыми ножками по пушистой изморози на поваленной сосне. Следов за наядой не оставалось. – Найди, а то она замерзнет.
– А самой слабо? – огрызнулся Олег.
– Найти могу, согреть – нет, – ответила берегиня, переступая излом ствола, и растворилась в воздухе.
– К костру подсесть ума не хватает?
Возле озера ведун опять спутал лошадям ноги, выдернул из огня торбу с кипящей водой, огляделся и, услышав очередное «ку-ку», пошел на звук.
Бегала Роксалана все ж таки хуже лошадей – уже через полчаса Середин, неся ее через плечо, вернулся к костру. Посадил спутницу возле огня, кинул ей на плечи тулуп, хлебнул горячей воды и отправился к скакунам, три из которых продолжали брыкаться в снегу. Олег распутал веревки, подождал, пока кони встанут, и едва стреножил одного – двое других рванули наутек, причем вместе с недавно возвращенными беглецами. Хорошо хоть, те скакали медленно и неуклюже, рывками переставляя связанные передние ноги.
– Ку-ку! – послышалось позади.
– Разорви меня клопами, – в бессилии схватился за голову Середин. Даже не оглядываясь, он понял, что директор фирмы «Роксойлделети» по маркетингу тоже чесанула куда-то во мрак. – Они все, что, мухоморами объелись?
После короткого колебания он все же развернулся и отправился ловить любительницу осенних опят. В конце концов, Роксалана ввязалась в войну между ним и братьями-колдунами не без его попустительства. Теперь, по совести и справедливости, он должен был вернуть ее к прежней жизни целой и невредимой… Если получится. А лошади, как бы ласковы, трудолюбивы и красивы они ни были, – это всего лишь скотина. Переломают ноги в ночи – пойдут на мясо, и вся проблема.
В этот раз Середин действовал более решительно. Выследив среди серых тощих осин Роксалану, он завернул девицу в тулуп и перепоясал поверх ремнями. Затем пошел по следам скакунов, взнуздал их и привязал к деревьям рядом с догорающим костром. К рассвету в лагере был наведен образцовый порядок: все стояли или лежали по своим местам, костер жарко полыхал от новой охапки дров, недопитая ведуном талая вода была отдана лошадям. Теперь можно было бы и отдохнуть – вот только на память тут же пришел рассказ спутницы об испорченных где-то поблизости ловушках. «Любой нормальный охотник за такую шутку захочет отомстить, – мрачно подумал Олег. – А поскольку заявление в милицию в нынешние века писать не принято, размеры мести могут оказаться самыми что ни на есть неожиданными».
– Эй, красотка, – распустил он ремни на Роксалане. – Ты как, проспалась, кукукать больше не хочется? Тогда вставай, пора манатки собирать.
