Кровь ниори - Минич Людмила (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Его спутник сидел на берегу, ладони замыкались в подобие чаши, наполненной речной водой, которая капала вниз, протекая меж неплотно сомкнутых пальцев. Она светилась! А над чашей стояло туманное облако, полное такого же света, густого внизу, над ладонями, и совсем призрачного вверху, уходящего в темноту так плавно, что не видно было границы между светом и ночной темнотой. Облако пульсировало, но так медленно, что, только не отрывая глаз от него, можно было уследить за… этим зрелищем. Наконец он опустил ладони в воду, и свет вытек в ручей, заструился, померк и почти сразу же исчез.
– Клянусь Идэлиниори, – произнес он, – я никогда не стал бы лгать тебе. Теперь мой Дар снова со мной.
– Давно? – раздалось из-за деревьев, и страж вышел на открытое место.
– В конце осени. Во время Последнего Листопадного Цикла. Я очень хорошо помню тот день. Но выпустил я его только к концу зимы… когда он окреп.
– Если бы я не последовал за тобой…
– Нет, – вздохнул маг, – я не стал бы скрывать от тебя, Иль. Мне нужно было лишь… немного времени.
– Тебе лучше ничего с ним не делать, отказаться от этой силы, – уверенно произнес его спутник.
Ответа не последовало, но напряжение, которого столько лет уже не было между ними, повисло в воздухе снова.
– Ты слишком слаб для него. Признай это… Однажды он уже разрушил тебя. Так будет снова. – Страж покачал головой. – Так будет снова! Но на этот раз ты не сможешь остановиться.
– Чего ты хочешь от меня? Чтобы я носил в себе этот огонь до конца жизни и не мог к нему прикоснуться? – Маг криво усмехнулся, но был еще спокоен. – Ты не знаешь, что это такое… А я не смогу рассказать тебе, как бы ни пытался. Нет таких слов! Я знаю, Иль, что тебе тоже нелегко, да, я знаю: многие с радостью отказались бы от твоей жизни, если бы только была возможность выбирать. Но все желания, все рассужденья – ничто в сравнении с тем огнем, что меня пожирает! Ты видел этот свет? Разве не прекрасно?
– Напрасно ты думаешь, что я не в силах тебя понять. – Страж помедлил. – Но я не доверяю тебе.
– Что же, – маг поднялся, – я и не ожидал иного. Поэтому и не было смелости… рассказать.
Он махнул рукой, зачерпнул полный кварт воды и направился мимо стража, обратно к поляне, балансируя на скользкой тропе. Иллири пошел за ним. Только теперь он заметил, как уверенно его спутник продвигается в темноте. К этому времени хромота его стала почти незаметна, но не это удивило стража. Он знал, что Бритт в темноте видит не лучше обычного человека, но сейчас он шел так уверенно, словно в лесу не стояла кромешная тьма. И так было уже не первый раз, но он, словно слепой, не замечал этого раньше. Свое особое виденье маг использовал вместо глаз. Теперь-то почему? Теперь можно, не скрываясь, просто осветить себе дорогу, не тратя понапрасну столько сил. Или ему в удовольствие?
Костерок уже еле теплился, его пришлось оживить. Мясо тоже успело остыть, его подогрели на угольях. Можно было и не греть, все равно никому кусок в горло не лез. Маг украдкой бросал взгляды по ту сторону костра, но страж думал о своем и только раз поднял глаза на своего спутника. Он нарушил молчание первым:
– Послушай, Бритт… Клянусь, я ни разу не пожалел, что взял тогда тебя с собой. Но мы оба знаем, что пути наши здесь разойдутся.
– Напрасно ты ищешь слова, – откликнулся тот. Он недавно подбросил сухих веток в костер, и жар, поднимаясь вверх, искажал сейчас его лицо до неузнаваемости, да и по голосу тоже нельзя было догадаться, о чем он думает на самом деле. – Да, мы оба это знаем. И я это понял уже тогда, когда снова стал магом. Но магический Дар требует практики – я медлил, я не был готов.
– А теперь?
– Теперь… готов. Уеду завтра утром.
– Куда?
– Пока на юг, подальше отсюда. Да и какая разница? – И неожиданно прибавил: – Устал я, Иль, не могу больше. Спать хочу.
Завернувшись в плащ, он привычно пристроился на ветках спиной к костру и замер. А страж еще долго сидел, не двигаясь, глядя на догорающее пламя.
До полудня оставалось не так много времени, когда они выехали на Большой Равнинный Путь. Он протянулся с севера на юг, объединяя множество земель, и среди них самые богатые торговые земли: далекую страну немереков, Кромай, вечно воюющий с ним Игалор. В землях алтшей, устройства которых не могли понять ни кромы, ни их северные и южные соседи, он давал начало множеству других дорог к кочевым племенам: шехимам, шезахамам, йущунэ, и в обход их земель, на юг. В этот час дорога, всегда такая людная, непривычно пустовала. Влажный липкий туман охватывал все вокруг плотным покрывалом, только небольшой участок был виден отчетливо.
Двое всадников, подъехавших к развилке, остановились и некоторое время придерживали коней. Если бы кто-нибудь наблюдал за ними под покровом туманной дымки, он мог бы увидать, как один из них, выехав на большак, повернул коня на юго-восток, и тот затанцевал нетерпеливо, предвкушая дальнюю дорогу. Прежде чем тронуться с места, всадник повернулся в седле и обратился к своему спутнику. Он говорил недолго и слегка наклонял голову вслед своим словам, словно подтверждая сказанное всем своим существом. Его спутник ограничился несколькими словами в ответ и одним кивком.
Конь наконец сорвался с места, и первый всадник очень быстро скрылся в тумане, словно его и не было. Другой же, оставшись один, не спешил трогаться в путь, но когда его конь, медленно, словно нехотя, перебирая копытами, повернул в противоположную сторону, он не стал ему противиться и тоже постепенно исчез в тумане. Словно никого и не было.
ГЛАВА 3
Этой ночью Леки снова приснилась Белая Птица. И снова, как много лет назад, она села на старое дерево тави, выгнула шею, словно силилась разглядеть Леки за серыми маленькими окнами, снова вскрикнула несколько раз резко и тревожно, как будто звала его или о чем-то просила. И снова Леки дрожащими руками хватал одежду, выбегал из дому, впопыхах ударяясь о выступ перед дверью, – и все это лишь для того, чтобы увидеть, как Птица взмахивает своими большими белыми крыльями и улетает. И снова Леки бежал за нею и кричал, но она летела все дальше и дальше и наконец скрывалась в лесу.
В тот самый миг он всегда просыпался, и на душе было так тревожно, словно что-то важное должно случиться… и он ждал. День за днем. Но ничего не происходило. Его размеренная жизнь в Кобе текла по-прежнему, своим чередом, странный сон постепенно забывался. Но не навсегда, до следующего раза. Проходили дни, месяцы, потом и годы – и Птица появлялась вновь, правда, все реже и реже. Она оставляла после себя беспокойство и зыбкую, непонятную надежду.
Айсинский лес был исхожен Леки весьма основательно, всех его обитателей он с детства знал наперечет, и такую птицу, уж будьте уверены, он бы никогда не пропустил: огромную, с причудливо изогнутым клювом, маленькой головкой на непомерно длинной, выгнутой шее, с высоким хохолком. Да и голоса-то такого птичьего он никогда не слыхал. Он справлялся у Арви, лучшего охотника в округе, но и тот никогда такой птицы не видывал. Принялся расспрашивать, где это Леки чудо такое углядел. Пришлось соврать, что рисунок этот он высмотрел на повозке бродячих артистов, когда те проезжали через Кобу. Арви тогда ему посоветовал голову свою не забивать всякой дуростью, мазней какого-то убогого маляра. Больше Леки никому об этом не рассказывал.
Впрочем, нет, рассказывал. Он рассказывал старой Виверре, с которой часто говорил о том, что не доверил бы никому. Она хранила его тайны. И даже если порой не могла дать мудрого совета, ее молчаливое участие не раз придавало Леки сил. Но давно уже нет на этом свете старой Виверры… И никто не смог бы теперь понять то щемящее чувство, пронзившее грудь, как только Птица вновь явилась ему.
Он долго смотрел, как занимался за окном хмурый рассвет, вновь не предвещавший солнечного дня, и слушал храп Орта. Обычно эти звуки его раздражали до ужаса, но сегодня мирный сон младшего брата успокоил тревогу Леки, не дав вскочить с постели и, как в былые времена, рвануться вон из дому (а вдруг она там, во дворе, на дереве тави). «Сколько ж лет прошло? – тяжело заворочались жернова памяти. – Да, наверное, почти целый цикл, без году или двух… Тогда и Виверра еще в своей избушке жила, и Кийт совсем еще крохой был». Сна уже не было, он просто лежал, вспоминая, как в первый раз увидел Белую Птицу.
