Фальшивый принц - Нельсен Дженнифер А. (полные книги .txt) 📗

– Отдохни там пока! – крикнул я ему. – Я недолго.

Я хотел запереть дверь, но замка не было, так что я придвинул тяжелый стул к двери и, как мог, подпер им дверную ручку.

Окно ванной выходило в сад позади дома. Я вышел на балкон и огляделся. Внизу, склонившись над цветами, работал садовник. Вряд ли он будет смотреть вверх. Снаружи дом был отделан камнем, между этажами, как я говорил, проходил узкий выступ. Падать пришлось бы высоко, но шансов не упасть было много.

Я перебрался через перила, поставил ноги в выступ на стене, вцепился пальцами в расщелину между камнями и двинулся вперед.

Когда, взмокший и уставший, вернулся в комнату, я услышал, как Эррол зовет меня. Я отсутствовал недолго, ровно столько, сколько понадобилось, чтобы осмотреть владения Коннера. И все же интересно, как давно он меня звал.

– Я, должно быть, заснул! – крикнул я ему, поплескав рукой в воде. – Что тебе нужно?

– Вода, наверное, уже остыла, – сказал он. – Могу я войти и налить свежую?

Вода и правда остыла. Но она была идеально чиста, я же стал еще грязнее.

– Вода нормальная, – ответил я, быстро и бесшумно раздеваясь. – Мне немного осталось.

– Другие мальчики уже давно вышли.

– Да, но они, наверное, мылись, а я спал. Дай мне несколько минут.

Я залез в ванну и потер все части тела, которые должны были быть видны из-под одежды. Рядом с ванной меня ждала груда новой одежды от Эррола. Это был настоящий наряд аристократа. Должно быть, Коннер потратил немало серебряных монет на нас троих. Меня ждала полотняная рубашка со шнуровкой впереди, камзол из мягкой кожи с укороченным рукавом и костяными резными пуговицами, длинные полотняные штаны и пара высоких кожаных сапог. Я подумал, из одежды не будет видно моего немытого тела.

Но это было не последнее мое купание, потому что как только я вышел из комнаты, Эррол осмотрел мои руки и сказал, что я все еще пахну, как бродяга. И настоял на том, чтобы я помылся еще раз.

– Вода холодная, – сказал он. – Вы в такой любите мыться?

– Ну, она стала холоднее, конечно, – проворчал я. – И я не говорил, что мне такая нравится, я только сказал, что мне это терпимо.

Эррол довольно грубо обходился со мной, пока помогал мне мыться, особенное мучение было, пока он возился с моими волосами. Я и сам изумился, сколько грязи с меня смылось. Пока он тер мне пятки, я с интересом рассматривал свои розовые ногти.

– Не помню, чтобы они когда-нибудь были такого цвета, – сказал я и отдернул ногу. – Щекотно же! Еще не все? Мне не нравится, когда мне в ванной прислуживает мужчина.

Эррол усмехнулся:

– Хотите, чтобы прислали женщину?

Я рассмеялся и сказал Эрролу, что при следующем купании помощь мне не понадобится.

– Я понял, что у мастера Коннера не такие представления о чистоте, как у бродяги. Теперь я знаю, что приходится мыться целиком, и я это учту.

Когда мы закончили, я попросил Эррола выйти, чтобы одеться. Должен признать, он хорошо поработал. Наверное, никогда в жизни я не был таким чистым.

– Где моя старая одежда? – спросил я Эррола, одевшись.

– Полагаю, ее сожгут. Она больше не понадобится.

– Сохрани ее, – сказал я твердо. – В том же виде, в каком она была.

Эррол обдумал мои слова, потом сказал:

– Думаю, я смогу ее вернуть.

– Если вернешь, я позабочусь о том, чтобы ты получил за труды серебряную монету.

Эррол наклонил голову.

– Где вы ее возьмете?

– Эта мелочь – моя забота, не твоя. Но это значительно сократит твой долг Коннеру. – Я развел руками. – Эта одежда не моя, и это не я. Подозреваю, что через две недели мне понадобятся мои старые вещи.

Эррол пожал плечами.

– Посмотрю, смогу ли я что-нибудь сделать. А теперь идемте, сэр. Мастер ожидает вас к ужину.

Коннер также принял ванну и выбрился. Он привел себя в порядок и теперь был больше похож на знатного господина, чем на уставшего от дороги путника. Когда я вошел, Роден и Тобиас уже сидели за столом. Небольшая столовая, казалось, была предназначена для повседневных приемов пищи и встреч в узком кругу. Обставлена она была так, что кого угодно могла впечатлить представлением о богатстве Коннера. Я не удержался и тут же прикинул в уме, сколько мог бы заработать умный вор, украв серебряную вилку, или позолоченный кубок, или хотя бы один хрусталик из тех, что гроздьями свисали с канделябров на стене.

– Садись, пожалуйста, – сказал Коннер, показывая на тарелку слева от себя. Тобиас сидел справа от него, а Роден – рядом с Тобиасом. Роден, очевидно, был разочарован тем, что я сижу ближе к Коннеру, чем он.

Как только я сел, слуги принялись разносить еду. Они начали с сыра, мягкого, как масло, и спелых фруктов. В приюте нам доставались остатки с кухонь богачей, фрукты слишком вялые или потемневшие, чтобы можно было подать их на стол, а то и заплесневелые. Коннеру подали первому, но он подождал, пока обслужат всех, и только тогда начал есть. Хотя мне положили второму, я решил, что должен придерживаться того же принципа, хотя в животе у меня громко урчало, а рот был полон слюны.

Все мои чувства были взбудоражены невероятными запахами, исходившими от моей тарелки и из кухни.

– Вы все время так едите? – спросил я, стараясь скрыть восторг.

– Да, – ответил Коннер. – Нравится жизнь в такой роскоши?

– Это превосходит все ожидания, какие у меня могли быть в жизни, – ответил я.

– По сравнению с королевскими пирами это весьма скромное угощение, – сказал Коннер.

– Да кому нужны королевские пиры, когда есть все это? – спросил Роден, когда ему положили еду. И испуганно взглянул на Коннера, смутно чувствуя, что сказал что-то не то. Было видно, что Роден тщетно искал нужные слова, чтобы загладить свою оплошность.

Тобиас воспользовался моментом:

– А я как раз хочу на королевский пир.

Девушка, стоявшая за моей спиной, поставила передо мной тарелку ярко-оранжевого супа. Ее темные волосы были заплетены в косу. Она была не особенно красива, но в ней определенно было что-то привлекательное. Особенно меня заворожили ее глаза, теплые, темные, но беспокойные, возможно, даже испуганные. Она нахмурилась, заметив, что я ее разглядываю, и принялась подавать еду остальным.

– Спасибо, – сказал я, чтобы привлечь ее внимание. – Что это за суп?

Я ждал, что она ответит, но она молчала. Не исключено, что в таких домах слугам не разрешалось говорить за столом. Я быстро отвернулся, надеясь, что из-за меня у нее не будет неприятностей.

Коннер заливался соловьем, рассказывая, что у нас будет на ужин: хрустящий хлеб, только что из печи, жареная утка с таким нежным мясом, что его можно отделять ложкой, фруктовый пудинг, охлажденный в погребе. Я слушал его, но продолжал смотреть на девушку, которая уже наливала нам напитки. Когда она наклонилась, чтобы наполнить бокал Тобиаса, другой слуга толкнул ее плечом, и немного воды пролилось Тобиасу на колени. Коннер раздраженно взглянул на нее. Я открыл было рот, чтобы защитить ее, но она протянула Тобиасу салфетку и поспешила прочь из комнаты прежде, чем я успел что-либо сказать.

Когда у всех на тарелках лежала еда, Коннер поднял ложку и сказал:

– Это суповая ложка. Она для супа и только для супа.

Глядя на него, я взял свою ложку, стараясь держать ее так же, как он. Это оказалось чудовищно неудобно. Может, аристократы так и едят. Но нищие сироты – нет. Я привык браться за ложку так, как я мог бы схватиться за топор.

– Ты ешь левой рукой? – спросил меня Коннер. – Это недопустимо. Ты можешь делать это правой?

– А вы можете делать это левой? – парировал я.

Похоже, мои слова задели Коннера:

– Нет.

– И все же просите меня есть правой.

– Просто сделай, как я сказал.

Я взял ложку в правую руку, но даже не попытался держать ее так, как Коннер. Я схватил ее, как схватил бы топор, и опустил в суп.

– Нет, Сейдж, – сказал Коннер. – Зачерпывай жидкость в ложку движением от себя, вот так. – Он показал и добавил: – Таким образом, если прольешь суп, он окажется на столе, а не у тебя на коленях.