Три легенды - Кликин Михаил Геннадьевич (книги хорошего качества txt) 📗
Она бросила курам горсть овса, и сразу заквохтал петух, подзывая несушек к зерну, делая вид, что и сам клюет, кружа на месте, тряся бородой, шаркая крыльями по земле.
Би вошла в загон к корове, подставила к ее морде ведро с пойлом. Корова, пуская пузыри, выпила густую жидкость и длинным языком стала собирать со дна ведра комья вареного картофеля и разбухшего зерна. Вылизав все до крошки, она глянула на хозяйку черными грустными глазами и просительно потянулась к ней.
– Ну-ну! Не дури! – сказала Би, ладонью отстраняя мокрую морду.
Би сходила в дом и принесла ведро под молоко. Сунув корове подсоленую хлебную горбушку, она ласково похлопала животное по мослистой спине, и присев на корточки, принялась за дойку. Зазвенели, забились белые струйки, пахнуло парным молоком.
– Поздно доишь, – сказали за ее спиной. Не оборачиваясь, Би по голосу узнала гостя.
– Доброе утро, колдун, – бросила она через плечо, не прекращая работы.
– Какой я тебе колдун? Сколько раз говорил, а ты все заладила – колдун, колдун, – Вигор вышел из-за ее спины, встал возле коровы, опершись на свою длинную клюку. – Безрукий колдун, все равно, что безногий путешественник. Звала бы меня по имени, как все. А то придумала тоже – колдун…
– Не идет тебе твое имя. Вигор. Нет. Не подходит. Колдун ты. Хоть и без руки.
– Тьфу, баба! – раздраженно сплюнул на земляной пол старик. Недовольно колыхнулись кольца в ушах. – Как с тобой говорить!
– Не серчай, ладно. Так уж я. Шучу.
– Шучу, – проскрипел Вигор, передразнивая женщину. Он еще раз плюнул на пол, ткнул посохом в землю. Постоял немного, наблюдая, как из кулаков Би брызжут в ведро тонкие струйки молока и спросил:
– Ланс не выходил? Не видела?
– Нет, а что?
– Вчера вечером его не было? У тебя? Не было. Как в обед ушел, так и не показывался. Верно ведь? Надо бы дойти к нему. Как бы чего… – Вигор не закончил фразу, но Би все отлично поняла.
– Сейчас, сейчас. Закончу только. А сам то что? Боишься?
– Скажешь тоже! – оскорбился Вигор. – Да я! Ну… Так… Боязно, конечно. Немного… Не по себе, если там… что…
– Ладно, сейчас иду… Уйди, ради бога, не стой над душой.
– Может помочь чего?
– Да что ты поможешь? Сам наверное не намного Ланса младше, а все в помощники набиваешься.
Вигор ухмыльнулся:
– Младше! Скажешь тоже! Я тут самый старый. А Ланса я годов на тридцать постарше буду.
– Ладно тебе, – рассмеялась Би. – Столько не живут!
– Что я, вру по-твоему? – возмутился Вигор.
– Иди уж!
– А-а! Баба! – старик еще раз колупнул землю посохом и, покачивая головой, ушел на улицу.
Би закончила доить корову, вытерла о фартук руки и поднялась, с трудом распрямив затекшую спину.
– Ей, Вигор! – крикнула она. – Не ушел еще? Молоко помоги донести!
Ей никто не ответил.
– Не слышишь, что ли?! – она наклонилась, взялась было за ведро, но тут увидела что-то в молоке, склонилась еще ниже, разглядывая и громко выругалась:
– Колдун чертов! Как есть колдун, чтоб тебя разорвало!
В молоке плавали комья. Оно скисло за считанные минуты.
Дом Ланса располагался в непосредственной близости от оврага. Каждой весной, когда талые воды сбегали с вершины холма к реке, размывая землю, осыпающаяся песком трещина подбиралась все ближе и ближе к этой избе. Именно к этому дому. И жители деревни видели в этом некий знак. Ланс, старый мастер-копейщик, служивший еще в войске Императора, видевший самого Прирожденного Повелителя, участвовавший в трех Великих Битвах, дряхлел на глазах, угасал. И тянущееся щупальце оврага словно знало это, будто ждало того момента, когда опустеет изба, чтобы наконец заползти под нее, подкопаться, обрушить оставшееся без хозяина, без защитника строение. Похоронить…
Би постучала в дверь. Постучала для приличия, поскольку знала, что Ланс глуховат, и если даже все с ним нормально, если сидит он дома и смотрит в окно, или перебирает свои старые вещи, все равно ее не услышит и не откликнется на стук. Она оглянулась на Вигора и спросила:
– Зайдешь?
– Нет. Я здесь постою. Ты иди, если что – крикни. Я подожду.
– Ладно.
Би толкнула дверь. В сенях было пусто. Лишь старое копье стояло в углу. Древко его потрескалось, наконечник заржавел. Теперь Ланс использовал свое оружие только в качестве дверного засова. Впрочем, запирать входную дверь он давно уже перестал. Кого ему было боятся в этом глухом месте, в этой деревне, где, кроме него, живут всего-то пять человек, четыре деда и пожилая женщина? Все свои…
Би нашла Ланса в комнате. Старик лежал на кровати, укрывшись серым, засаленным по краям одеялом. Седые волосы его разметались на грязной подушке. В комнате кисло пахло.
Би подошла к кровати, осторожно коснулась лежащего. Ланс открыл глаза и немигающим взглядом уставился на нее. Женщина вздрогнула. На какое-то мгновение ей показалось, что старик мертв, и распахнувшиеся глаза его тоже мертвы. Но Би сразу взяла себя в руки и строго сказала:
– Что ж ты спишь столько! Мы уж волноваться стали. И грязь у тебя какая! Прибрать бы надо.
– Чего? – Ланс высвободил из-под одеяла тонкую, в пигментных пятнах руку и приложил ковшик ладони к уху. – Чего говоришь?
– Вставай! – громко скомандывала она. – Хватит спать!
– Сейчас, сейчас, – Ланс закивал головой, но из-под одеяла не вылез. Он заерзал по кровати, чуть приподнялся на локте, слепо вглядываясь в Би, словно натужно пытаясь что-то вспомнить… И наконец произнес:
– Би! – сказал так, словно обрадовался, что нашел все-таки в закоулках памяти образ женщины, стоящей перед ним, узнал ее, вспомнил имя. – Би! – повторил он. – Что случилось?
– Да ничего. Просто ты уже сутки не показываешься из дому.
– Да? – удивился Ланс. – А я сплю вот.
– Ты ел?
– Ел, ел, – он закивал головой. – У тебя ел. Помнишь?
– Так это же давно было. Наверное проголодался?
– Нет. Есть не хочу. Поспать еще…
– Вставай. Тебе надо поесть. А я уберу у тебя. Белье постираю.
– Чего? – переспросил Ланс и улыбнулся, извиняясь за свою глухоту.
– Вставай! – приказала Би. – Я сейчас вернусь, – она вышла, чтобы не смущать старика, чтобы дать ему время вылезти из-под одеяла и одеться.
Вигор, опершись на свой неизменный посох, стоял возле крыльца и разговаривал с только что подошедшим Кречетом.
– Ну, что там? – спросили деды одновременно.
– Сейчас встанет, – ответила Би. – Все время спал, даже не ел. – Она покачала головой, вздохнула.
Кречет и Вигор переглянулись.
– Сдает старик, – негромко произнес Кречет.
– Посмотрю я на тебя в его годы, – сказала Би.
– Я столько не проживу.
– Куда ты денешься?..
– Да. Куда я денусь, – вздохнув, признал Кречет. – Но уж лучше…
– Что вы тут его жалеете? – вмешался Вигор. – Расплакались! Он еще крепкий старикан, выползет сейчас на крыльцо, воздуха свежего вздохнет, взбодрится, а вечером еще и под юбку к тебе полезет…
– Тьфу! Вам дедам всем на погост давно пора, а вы все об одном…
– Правду говорю, – продолжал Вигор. – Ланс еще тот. Притворяется он. И глухим притворяется и немощным. Плохо ли ему так? Работать не надо – ты же ему и есть приготовишь, и постираешь, и уберешь. Он еще нас всех переживет здесь. Вот я – годов на сорок его постарше буду. А еще хоть куда. Только руки нет. Что я без руки могу?..
– Ладно, – прервал его Кречет, – пойдем поглядим, как он там.
Все втроем они поднялись на крыльцо и вошли в избу.
3
Каждый вечер деды собирались дома у Би.
Ежевечерние посиделки стали привычкой, привычной потребностью. Единственное развлечение – посидеть, поговорить неторопливо, обсудить дела, вспомнить былое, позубоскалить, похвастаться болячками. Собственно, только ради вечера и проживали день старики. С самого утра деды ждали момента, когда можно будет заглянуть к Би. Припасали нехитрое угощение, готовили анекдоты, вспоминали прошлый вечер, чтобы вернуться к неоконченному разговору. Каждый выстраивал свой план. Но хозяйничала всегда Би. Только Би. И всех это устраивало, даже ворчливого Вигора.
