Отважная лягушка (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Заметив неудовольствие на её лице, актёр пожал плечами.
— Я предупреждал вас, госпожа Юлиса.
— Помню, господин Гу Менсин, — со вздохом согласилась та.
— Разве у вас нет своей повозки? — удивился работорговец.
— Почему? — искренне обиделась путешественница. — У меня прекрасный крепкий фургон, в котором я собираюсь сегодня выспаться.
— Тогда присоединяйтесь к нашему каравану? — предложил Тун Ралий. — Вы же не против такой попутчицы, господин Сасс?
— Ничуть, — торговец растянул в улыбке блестящие от жира губы. — Мне хочется послушать ваши рассказы о Некуиме, госпожа Юлиса.
— Я подумаю об этом, господин Ралий, — вымученно улыбнулась девушка. — Но только завтра. Сегодня я слишком устала.
Снисходительно улыбнувшись, работорговец многозначительно взглянул на хозяина дома. Тот недоуменно вскинул брови, но быстро сообразил, что от него хочет знатный гость.
— Я скажу сыну, господин Гу Менсин, он вас проводит.
— Благодарю, господин Хемон, — толстяк неуклюже поклонился, продолжая держаться за стену.
Ещё раз попрощавшись с тёплой компанией, Ника с артистом покинули гостеприимный дом старейшины.
Снаружи царила кромешная тьма, освещённая лишь тусклым светом догоравших в очаге углей. Выслушав распоряжение отца, молодой человек зажёг факел и сухо велел гостям следовать за собой.
Холодный, пронизывающий ветер быстро выдул из головы дрёму и винные пары. Старший урбы, наверное, меньше мёрз или больше выпил, потому что ночная прохлада, кажется, никак не повлияла на его самочувствие. Ноги артиста заплетались, и чтобы не упасть, он то и дело хватался за плечо проводника.
Ворота деревни оказались закрыты. Возле них скучал какой-то мужик в меховом плаще и с копьём в руках.
"Охрану держат, — уважительно хмыкнула девушка. — Молодцы. Только что они сделают против наёмников работорговца?"
Выспросив у караульного, где стоит фургон актёров, Мапат расстроился ещё больше. Причина этого стала понятна, когда пришлось идти метров восемьсот мимо вонючих загонов, где вокруг тлеющих костров жались одетые в лохмотья рабы, мимо озабоченных охранников и шатров, светящихся изнутри огоньками светильников.
Артисты тоже развели костёр, рассевшись возле которого терпеливо дожидались возвращения старшего.
— Теперь сами дойдёте, — недовольно буркнул провожатый и, развернувшись, торопливо зашагал к деревне.
Навстречу Гу Менсину тут же устремились несколько человек. Пресекая величественным жестом поток вопросов, толстяк, пошатываясь, пошёл к огню, и уперев руки в бока, объявил о предстоящем выступлении на свадьбе сына старейшины.
— Что будем представлять? — хмуро спросил Анний Мар Прест.
— "Змею и кувшин", — не задумываясь, ответил старший товарищ. — Селянам нравятся грубые комедии.
Артисты зашумели.
Поискав глазами Риату, путешественница уже хотела спросить о своей рабыне, но тут увидела её с кувшином в руках.
— Я как раз на речку ходила, госпожа, — вымученно улыбнулась женщина. — Сейчас воду согрею, и можете умываться.
Дождавшись, когда она поставит кувшин к костру, Ника отозвала невольницу в сторону.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, госпожа, — с наигранной бодростью отозвалась та, но взглянув на недоверчиво хмурившуюся хозяйку, пояснила. — У меня такое бывает, госпожа. Я слышала, господин Гу Менсин сказал, что мы здесь на пару дней остановимся. За это время всё пройдёт.
— Ну, тебе виднее, — пожала плечами девушка и спросила. — Ела что-нибудь?
— Госпожа Приния лепёшкой угостила, — со вздохом потупила глаза невольница.
— И я тебе лепёшку принесла, — сказала хозяйка. — Извини, больше ничего незаметно взять не получилось.
— Пусть боги вознаградят вас за заботу, добрая госпожа, — дрогнувшим голосом пробормотала Риата. — Вы не забыли о своей ничтожной рабе…
— Опять начинаешь? — поморщилась Ника.
— Простите, добрая госпожа, — женщина в деланном испуге прикрыла ладонью рот.
Рождённая в неволе, не знавшая другой жизни, Риата пребывала в твёрдой убеждённости, что хозяевам надлежало льстить при каждом удобном случае и желательно побольше. Ника, всё ещё видя в рабах людей, а не одушевлённые орудия труда, прекрасно понимала всю лживость подобных славословий.
В первые дни она ужасно злилась на рабыню и даже грозилась продать, если та не перестанет льстить хозяйке на каждом шагу. Почувствовав серьёзность намерений новой госпожи, женщина поумерила пыл. Но накрепко вколоченные в сознание привычки нет-нет, да и давали о себе знать.
Ночевать вновь пришлось в фургоне, и Ника опять не выспалась. Кроме тесноты, духоты и запаха ужасно раздражала рабыня, которой то и дело приходилось выходить из повозки. В одну из таких отлучек девушка резко села, зло отбросив в сторону одеяло. Голова гудела, ужасно хотелось на кого-нибудь наорать. Большого труда стоило не рявкнуть на приоткрывшую дверку невольницу. Впрочем, той хватило одного вида разъярённой госпожи, чтобы, втянув голову в плечи, поспешно попятиться назад.
Вслед за ней хозяйка тоже выбралась из фургона. Небо почти очистилось от облаков, а на востоке уже показались нежные отблески приближавшейся зари. Вокруг погасшего костра, закутавшись в шкуры и одеяла, спали артисты. Услышав шум, один из них приподнялся на локте. Сонный взгляд Тритса Золта встретился со злыми, не выспавшимися глазами путешественницы.
Пробормотав что-то себе под нос, мужчина с удовольствием вернулся к прерванному занятию, а девушка поплелась к реке, машинально отметив, что ветер стих, и стало заметно теплее. Спрятавшись за кустами, Ника стянула платье, и тихонько повизгивая от холода, вошла в речку. Зайти далеко духу не хватило, настолько обжигающей оказалась быстрая, прозрачная вода. Быстренько ополоснувшись и стуча зубами, она выскочила на берег, где её уже ждала Риата с полотенцем в руках.
Купание помогло. Когда со стороны лагеря купцов послышались крики и шум, девушка взбодрилась достаточно для того, чтобы более-менее адекватно соображать.
Сборы соседей разбудили артистов, которые тоже один за другим потянулись к реке. В ожидании дальнейшего развития событий Ника, усевшись на волчьей шкуре, стала наблюдать, как ловко стражники выстраивают колонной связанных рабов, которых, на первый взгляд, казалось не меньше сотни. В основном крепкие мужчины с длинными отросшими патлами и зверообразными бородищами, хотя встречались и старики, и совсем молодые парни.
Невольно представив себя на их месте, девушка зябко передёрнула плечами. Глядя, как споро сворачивают лагерь, она решила, что работорговец уже забыл о своём вчерашнем предложении, но тут заметила всадника, направлявшегося к стоянке артистов. Узнав командира наёмников, Ника встала, застыв в тревожном ожидании. Всё обдумав, девушка поняла, что категорически не желает присоединяться к купеческому каравану, а недомогание Риаты только укрепила её в этом решении.
Ника честно призналась себе, что просто боится работорговца. И дело не в специфике товара и даже не в том допросе, который тот учинил ей вчера вечером. Просто Ника уже вдоволь насмотрелась на подобных альфа-самцов, уверенных, что весь мир существует исключительно для их личного употребления. Девушка знала, как болезненно самолюбивы данные субъекты, и понимала, что простой отказ может сильно ранить тонкую душу Туна Ралия.
Выход из этой ситуации, сама того не желая, подсказала невольница. И теперь её хозяйка надеялась выпутаться с помощью измождённого внешнего вида и синих кругов вокруг глаз от недосыпания.
— Доброе утро, госпожа Юлиса! — громко поприветствовал путешественницу верховой. — Господин Тун Ралий просил меня узнать, вы едете с нами?
— Здравствуйте, господин Тулин, — чуть поклонилась Ника. — Передайте господину Туну Ралию мою благодарность, но к сожалению, я не могу принять его предложение. Мне нездоровится. Пользуясь тем, что мои спутники…
Она сделала красноречивый жест в сторону артистов, с интересом следивших за их беседой.