Печаль Танцора (ЛП) - Эсслемонт Иан Кэмерон (книга жизни .txt) 📗
Они с Хо последовали за ее быстрыми шагами. - Да, Защитница.
- Займитесь им, Шелк. Убедите его - или ее - перенести дела в другой город.
- Да, Защитница.
Она повернула к дверям, ведущим прямо в личное святилище, эту ось состоящего из кругов города. Маги остановились, поняв: аудиенция окончена. Так и стояли, пока она не ушла. О чем думал сотрудник, Шелк не знал: тот никогда не заговаривал о чем-то, не связанном с обязанностями перед Шелменат. Он даже обитал в катакомбах под городом, вечно занятый тем или иным прожектом, экспериментом. Какие-то исследования в тавматургии, подозревал Шелк.
А что думают люди о самом Шелке с его апартаментами в фешенебельном районе Центрального Круга, между жилищами, которые снимают богатые купцы для своих содержанок? Многие, наверное, гадают, с кем он спит. Да... отличное прикрытие. А сейчас... да, да. Сейчас... Он покачал головой.
Шелменат взошла по мрамору ступеней. Высокая и стройная, вся в белом - для его глаз излучаемая ею сила казалась бледным, но мощным пламенем. Он весьма сочувствовал взволнованному жрецу Бёрн, ибо многие на улицах решили, что у города появилась новая богиня-покровительница, защита от мародеров и грабителей, чужих армий и самого зверя-человека Рилландараса. Ей поклонялись у алтарей, в уличных храмах и святилищах: Шелменат, богине Ли Хенга. Иные звали ее Королевой.
Едва двери дворца закрылись, они с Хо развернулись, чтобы похрустеть гравием садовых тропинок. - Что с поклонением Худу? - спросил Шелк. - Она не отдала приказов.
- Сделаем первое предупреждение.
Шелк согласно кивнул и поджал губы в размышлении. - Почему она не привечает Серого Бродягу? Это почтенная вера. Множеству иных богов тут рады.
Маг пожал округлыми мускулистыми плечами. - Не знаю. Никогда не спрашивал. - Шелк ощутил в нем некое недовольство: мужчина относился с близоруким предубеждением ко всему, кроме своих загадочных изысканий. - Возьми с собой Дымокура и Королла. Чтобы быть внушительнее.
Шелк снова кивнул; эти двое и Мара были остальными городскими магами, привычными выкручивать руки в ежедневном исполнении воли Защитницы. Их присутствие способно впечатлить куда сильнее, нежели его... гм, его не особенно грозный внешний вид.
***
Как-то ночью Дорин Рав вернулся к мансарде над конюшнями семьи Уллары. Всего лишь прихоть, сказал он себе, и чисто деловое предприятие: за ним ведь должок. А долги он платит. Все было как прежде, деревянная черепица потрескивала и шипела, отпуская дневное тепло, ее перечертили потеки птичьего помета. Птицы снова сидели в устрашающем количестве в мансарде и на крыше. Он пригнулся, пролезая в сводчатое окно, и был встречен янтарным сиянием глаз обитателей насестов, сундуков и тюков. Снизу смутно раздавалось фырканье и ржание лошадей; громко кричали цикады. Мужчины перекликались на улице: открывалась ночная смена.
Он вынул мешочек с монетами - не так мало, чтобы показалось оскорблением, но и не много, она ведь дочь простого конюшего. Взвесил на руке. Решил передать лично, а не просто бросить здесь. Дорин уселся, чтобы подождать ее и заодно попрактиковаться.
Размял запястья. Два тонких клинка скользнули в ладони из потайных ножен на предплечьях. Он делал режущие выпады в приседе, потом начал прыгать и перекатываться между штабелей коробок, в узких проходах среди пыльных ящиков. Яростные глаза хищников следили, как он снует в темноте; птицы хлопали крыльями, беспокоились, когда прыжок или перекат приводили его близко к насестам.
Весь потный, он выпрямился и вогнал метательные клинки в ножны. Схватил кожаный пояс, быстро прокрутил - и тонкий шнур вылетел из руки, захлестнувшись на брусе. Он потянул, проверяя прочность зацепления. Подошел к брусу, сматывая черный шелковый корд. Не сразу сумел отцепить его от деревяшки; наконец многочисленные спутавшиеся концы лязгнули, ибо были утяжелены свинцовыми грузами.
- Вот такими веревками ловят птиц, - раздался женский голос из темноты.
Дорин вздрогнул и замер. Повернулся, морща лоб. - Ты тихая. Мало кто смог бы подобраться ко мне.
Уллара вышла из тени. Было на ней все то же старье, ноги босы и грязны. Девушка подошла совсем близко; он ощутил смутное беспокойство, потому что ее глаза, вроде бы, светились во тьме - как у птицы. - Вернулся, - сказала она.
Он кивнул, почему-то смущенный. Близость девушки заставила его услышать свое тяжелое пыхтение. Он постарался дышать тише.
- Я следила. Ты движешься так изящно и легко. Словно танцор.
Воспоминания о многих годах полных боли тренировок, о полученных от наставника ударах пронеслись в голове, и он чуть усмехнулся, отстраняясь. - Я много трудился. - Дорин подобрал мешочек. - Для тебя есть кое-что.
- О?
Он протянул мешочек. - Плата. За помощь.
Она не протянула руки. Нет, прямо взглянула ему в лицо, мимо мешочка. На миг ему почудились обида, отблеск гнева - но она торопливо отвернулась. Охватила руками хрупкую грудь и отошла к окну. И проговорила некое время спустя, очень тихо: - Благодарю за заботу, господин.
Он положил мешочек на крышку деревянного ящика. - Просто хотел сказать спасибо.
- Сказал.
Он хмуро взглянул в темноту. - Не хочешь?
- Можешь оставить здесь.
- Так мы в расчете?
Она повернулась от края фронтона, лицо почти неразличимо в тенях. - Да. В расчете.
- Отлично. Думаю, мне пора.
- Хорошо.
Он подошел к открытому окну. Девушка стояла, опустив голову. - Доброй ночи, - сказал он просительно. - Спасибо.
Она отвела глаза, моргнув. - Доброй ночи.
Он медлил, понимая, что нужно уходить, но что-то мешало... Дорин чувствовал, что мог бы сделать еще что-то, но не понимал, что именно. И потому откашлялся, кивнул и ступил наружу.
- Будь осторожен, - вдруг позвала она. Дорин замер на краю водостока.
- Осторожен?
- На крышах нынче людно.
- Людно?
- Здесь Ночные Клинки из Кана.
Он засмеялся - тихо - услышав об этих персонажах сказок и слухов. Говорят, Ночные Клинки, слуги правителей Итко Кана, по слову короля летают во тьме, проходят сквозь стены и сражают его врагов. Он махнул рукой. - Просто сказки.
Ее взгляд был яростным. - Нет, это правда! Кан идет. Они здесь. Я видела... - Она осеклась, оглянувшись на мансарду, снова опустив голову. - То есть слышала... на рынке...
Дорин сознавал, что слишком редко прислушивается к разговорам на улицах, внизу. Понимал, что это неисправимый порок, что его сила порождает слабость. По натуре и выбору он сделал своей территорией крыши. Да, одинокий охотник. Дорин пожал плечами, признав: - Ну... я ничего такого не слышал, но... спасибо.
Уллара пробормотала, стараясь, чтобы он не слышал: - Берегись, мой Танцор, - и вошла внутрь. Еще крепче обняла себя, словно удерживая некую огромную взрывную силу. Тяжело уселась на ящик и начала раскачиваться, не поднимая лица. Наконец, не в силах сдержать растущее внутреннее давление, раскинула руки и оглушительно закричала, и все хищные птицы взлетели в воздух, отвечая этому воплю резкими охотничьими кличами, и пропали в темноте. Оставшись одна в клубящейся пыли, она упала на деревянный пол и свилась клубком, задыхаясь и плача.
***
Дорин пересек крыши Внешнего Круга. Это было не так сложно, как в иных крупных городах, Анте или Кауне, потому что пространство внутри Ли Хенга ценилось высоко и каждое здание налегало на соседние - фактически большинство домов строилось с общими стенами. Пробегая по острию конька отделанной свинцом крыши, он чуть помедлил, думая, что слышит клич хищника. Это его встревожило: ночные охотники, верил Дорин, всегда безмолвны. Он поглядел в усыпанное звездами ночное небо, на яркий серп луны, опустил голову и ринулся дальше. Эта дорожка должна была привести его к привычному объекту ночного наблюдения: двору в доброй трети пути по Кругу, поблизости от северных ворот. Там на обширных складах и площадках велась законная торговля лесом, глиной и кирпичом, как и многими иными материалами.
