Человек-Паук. Майлз Моралес - Рейнольдс Джейсон (книги без регистрации txt) 📗
– Что? Я утомился, пока спасал твою задницу, – пошутил Майлз и выстрелил паутиной в Ганке, словно серпантином. – Окей, ладно, Чемберлен съехал с катушек, бла-бла-бла. Что-нибудь еще?
– Ну-у, в общем, да. Сейчас, – Ганке попытался отклеить паутину от руки, но в конце концов сдался и взял ноутбук.
– И что там?
Ганке откашлялся, а затем притворно откашлялся еще раз.
– Кхе-кхе, – драматично изрек он, прежде чем наклониться и выключить телевизор.
Я сейф, тайник, запечатанный покорностью, которую заслужили немногие;
Раскрой мне свой секрет, прошепчи его за спинами врагов;
Я рожден таким, я тайник, и секреты твои уйдут вместе со мной.
Ганке посмотрел на Майлза, кивнул. Майлз посмотрел в ответ, прищурив один глаз, словно обдумывая то, что Ганке только что прочитал.
– Что это еще такое, Ганке?
– Тебе понравилось?
– Э-э-э… что это еще такое, Ганке? – повторил Майлз.
– Это то, что мы проходили на уроках мисс Блауфусс, пока ты был отстранен от занятий. Тебе понравилось, верно? – Ганке уверенно кивнул, глядя на ничего не выражающее лицо Майлза. – Это сиджо. Такой жанр корейской поэзии, – Ганке восторженно захлопнул ноутбук. – Это поэзия моего народа! Она у меня в крови, поэтому у меня так хорошо получается!
Майлз ждал, пока на лице Ганке появится привычная ухмылка, но ее не было. Майлз снова выстрелил в телевизор паутиной, чтобы включить его. Ганке опять наклонился и выключил. – И я назвал свое творение «Майлз Моралес – Человек-Паук», – на его лице наконец появилась улыбка.
– Уже нет, – сказал Майлз, откинувшись на кровати. Стоило ему это произнести, как у него с плеч словно упал тяжелый груз. Огромное облегчение.
– Что?
– С этим покончено, – сказал Майлз. – Все равно силы меня подводят, да и, честно говоря, быть Человеком-Пауком дорого мне обходится.
– Ты хочешь, чтобы тебе за это платили? То есть ты все-таки понимаешь, что мы – ну, точнее, ты – только что сделали.
– Я не об этом. Я не хочу быть супергероем на час или что-то в этом роде. Слушай, ты ведь знаешь, как за последние несколько лет я перестал быть… даже не знаю, как сказать.
– Я скажу. Перестал быть хулиганом? Лучше перестань быть сосунком Мини-Марио. Теперь ты большой Марио. Марио с грибом и звездой неуязвимости [10].
Майлз снова сел.
– Слушай, я не боюсь никого так, как своих родителей. Не в том смысле, что они со мной что-то сделают, нет. А из-за того, кто мы… откуда мы… – Майлз не мог подобрать слов. – Посмотри на моего отца. Он не учился в колледже. Даже школу не смог окончить. Мама школу окончила, но ей не хватило денег на колледж. Посмотри на моих соседей. Сайрус Шайн, где бы он теперь ни был. Жирный Тони, который большую часть времени проводит в ожидании подачек, сидя на крыльце и доставая своими бреднями каждого прохожего. Френчи в конце улице, которая работает за углом в долларовом магазинчике. Она хорошая, но ее сынок Мартелл идеально вписывается в нашу лигу. А Ник, который живет через дорогу? Пошел в армию, потом на войну. Сражался за родину, а как вернулся… Иногда я вижу, как он отдергивает занавеску, выглядывает на улицу, и на этом все, – Майлз встал с кровати и взял рюкзак. – Знаешь, как меня называют каждый раз, когда я прихожу в парикмахерскую? Малыш Эйнштейн, Умный Арти, и все в таком духе. Они улыбаются и делают мне скидки на стрижку. Конечно, они спрашивают о девчонках, но еще они интересуются моими оценками. Дядя делал то же самое, – он расстегнул рюкзак и вытащил костюм, черный с блестящими красными переплетениями. – Для тебя это, возможно, звучит глупо. Не знаю.
Ганке чуть наклонился вперед.
– Хорошо, Майлз, но тебе не кажется, что ты немного драматизируешь? У тебя проблемы только с одним предметом. С одним.
– Позволь задать тебе вопрос, Ганке, – Майлз скомкал свой костюм. – Ты попал сюда, выиграв в лотерею?
– Нет.
– Ты получаешь стипендию?
– Нет, – повторил Ганке, снова откинувшись на стуле и скрестив руки на груди.
– А если что-нибудь случится и тебя выгонят, у тебя есть запасной план? Есть какие-то другие варианты?
– Майлз!
– Я просто спрашиваю, – Ганке поколебался, затем кивнул. – Именно. Ты и я, мы во многом похожи. Но только не в этом, – он открыл шкаф позади кровати, бросил сумку в угол и снова захлопнул его. – Чтобы быть супергероем, нужно, чтобы твоя жизнь была распланирована. Нельзя спасать мир, когда даже в твоем районе не все гладко. Я просто стараюсь быть реалистом.
Майлз снова откинулся на кровати. Он уже все решил. С него хватит. С завтрашнего дня он начнет делать то, что давно должен был сделать. Пора перестроиться.
Но пока, за остаток вечера, он собирался просмотреть столько программ «Американского воина-ниндзя» [11], сколько сможет. Он снова выстрелил паутиной в телевизор, включая его в третий раз, а Ганке развернулся к столу и принялся что-то печатать на ноутбуке. Закончив, он отодвинулся в сторону. Текст был напечатан таким мелким шрифтом, что нормальный человек не смог бы прочитать его через всю комнату. Но Майлз мог.
МАЙЛЗ МОРАЛЕС – ТУПИЦА
Зачем бросать то, что получается лучше всего?
Возможно, для тебя это значит стать свободным, но что если это вовсе не свобода?
Что если она станет для тебя тюремной камерой, хоть твоя семья и будет при этом счастлива?
И хотя Майлз мог отчетливо разобрать текст на странице, он также знал, что Ганке не мог понять, каково ему. Поэтому Майлз покачал головой и снова уставился в телевизор, где очередной человек прыгал через препятствие, чтобы доказать – в чем не было никакого смысла, – что он слегка ненормальнее обычного.
ГЛАВА 4
Майлз уже бывал в этом месте. Он знал его так же хорошо, как свой дом. Но это был далеко не его дом. Колонны размером с деревья из фантастического леса. Белый камень. Мрамор. Огромная деревянная дверь с медным кольцом посередине. Вход в замок. Фонтан перед лестницей. Грязновато-белые занавески на окнах, отдернутые и подвязанные. Внутри кожаные диваны, словно гигантские троны, дубовые столы, выложенный плиткой пол, почти как в Бруклинской академии, только не такой грязный. На стенах портреты пожилых белых людей. Из-за темных картин дом казался мрачным. Хрустальная люстра. Напольные часы. Клеймо и кошка-девятихвостка в качестве украшения. Знакомый запах. Запах битвы или еще чего похуже.
Влево, влево, уклонился от удара. Хук левой, снова уклонился от удара. Чистый апперкот правой прямо в подбородок Майлза. Он прикусил язык. Рот наполнился металлическим вкусом крови. Прежде чем он успел оправиться, нога прилетела в грудь, откинув его назад так, что подросток ударился спиной о массивную входную дверь. Очередная стремительная атака. Град ударов. Майлз постарался отразить как можно больше, а затем схватил лампу со стоявшего рядом столика – выполненную из красного, зеленого и сиреневого стекла – и разбил ее о голову… кого? Лицо человека, с которым он дрался, было словно размыто. Как будто между ними был невидимый толстый слой пластика, искажающий изображение. Лампа разлетелась вдребезги взрывом ярких осколков. Человек, с которым сражался Майлз, упал, и Майлз выстрелил паутиной, чтобы тот не смог подняться, но противник уклонился и снова вскочил на ноги, из его запястья тоже вылетела белая шелковистая веревка. Что? Как? Майлз присел, а затем атаковал – метающего паутину? – противника, отбросив его на старый шкафчик, полный хрустальных безделушек. С размытого лица закапала кровь прямо на выложенный мозаикой пол. Майлз снова ударил. Соперник ударил его в ответ, затем еще несколько раз, пока Майлз наконец снова не выпустил паутину, предвидя следующий шаг врага. Как он и ожидал, расплывчатая фигура уклонилась, и паутина прицепилась к старому деревянному шкафу – это было частью плана. Майлз обвил паутину вокруг запястья и сильно потянул, роняя шкаф. Комнату заполнила какофония бьющихся стекляшек. Враг быстро обернулся, чтобы удержать шкаф и не попасть под него. Майлз тут же выстрелил свободной рукой, паутина обвилась вокруг размытых ног противника. Отвлечь и победить.
