Демоны ее прошлого - Шевченко Ирина (читать книги онлайн txt) 📗
— Не знаю насчет смысла, но для романа сюжет в самый раз, — усмехнулся Эдвард. — Только надеюсь, ты не засядешь за его написание сейчас же. Леди Пенелопа этого не простит.
Элизабет бросила взгляд на часы и мученически закатила глаза.
— Кружок, — протянула с душераздирающим стоном. — Мамочки-наседки и два часа непрерывного кудахтанья. Боги, почему я позволила себя в это втянуть?
— Потому что ты добрая женщина. — Встав с кресла, Эдвард заключил жену в объятия и с нежностью поцеловал в лоб. — И замечательная мать, у которой есть чему поучиться квохчущим наседкам.
— Ты так думаешь? — спросила Элизабет. — Честно?
— Мне Грэм сказал, а ему я в этом вопросе полностью доверяю.
Эдвард проводил жену и вернулся в кабинет.
Сначала набрал домашний номер Аштонов: нужно было предупредить лорда Арчибальда о возможных расспросах со стороны любопытной и сообразительной дочери. Сам такую воспитал, вот сам пусть теперь и выпутывается. Поговорив с тестем, позвонил Оливеру Райхону.
— Не передумали насчет ужина? А зря. Передумайте и приходите. У меня для вас интересная история. Почти роман.
Оливер царапал вилкой ростбиф, цедил вино и слушал похожую на роман историю, действительно интересную, хотя никак с родовыми проклятиями и не связанную. Эту историю когда-то пытался рассказать ему Юлиус Хеймрик. «Что вы знаете о демонологии? — спросил он. — А о Вандер-Рутах?» Да, глисетец не сказал правды в ту встречу, но и не во всем солгал. Не в том, что прославленная династия демонологов наделе — несколько поколений одержимых исследователей, рисковавших здоровьем и жизнью, раз за разом заглядывая в бездну. Неудивительно, что рано или поздно они совершали ошибки или не выдерживали нагрузок, на которые сами себя обрекали.
В Нелл тоже это было — жажда новых знаний, стремление к успеху, невзирая на любые сложности. Наверное, в каком-то смысле это можно было назвать семейным проклятием. Но не фамильные амбиции уложили последнюю из Вандер-Рутов на жертвенник.
— У Элизабет прекрасное воображение. — Оливер прочертил на куске запеченной говядины еще одну линию. — Но на Нелл нет проклятия, могу ручаться. И на ее предках, уверен, не было. Маловероятно, что такие сильные маги не заметили бы на себе или своих детях петли.
— Наверняка заметили бы, — согласился Эдвард. — Но все же что-то во всем этом есть, вам не кажется?
Он нашел хороший предлог, чтобы на вечер вытащить Оливера из дома, и не хотел отказываться от удачной идеи. А Оливер не хотел обижать проявившего участие человека и кивнул отрешенно: кажется. В последние дни неизменно кажется, что все неспроста и все связано с Нелл.
— Я могу взять книги, которые читала Элизабет? — спросил он. — Скажете ей, что я заинтересовался возможным проклятием. Хотя нет. Не стоит еще больше привлекать ее внимание к этой истории.
— Пустое, — отмахнулся Грин. — Берите. Придумаю, как отвлечь Бет от Вандер-Рутов.
— Простите, — вырвалось у Оливера.
Целитель удивленно приподнял брови.
— Чувствую себя виноватым в том, что вам приходится скрывать что-то от жены, — пояснил Оливер. — Боюсь, когда она узнает…
— Она поймет, — не дал ему продолжить Эдвард. — Поворчит для порядка, но поймет. Не волнуйтесь.
Оливер и не волновался. Лишь вскользь проскочила мысль, но все же думать, будто у Гринов может случиться серьезная размолвка из-за его в общем-то ненужных им секретов, — слишком много мнить о себе.
Книги он забрал, пообещав завтра же зайти в библиотеку и переписать их на себя. Ерунда, но после случая с архивным журналом волей-неволей задумаешься о необходимости строжайшего учета во всем.
Дома зажег прикроватный светильник и, устроившись в постели, открыл первый из трех объемных томов.
— С твоей матерью я уже знаком, — сказал, обращаясь к невидимой собеседнице, — теперь познакомлюсь и с другими родственниками.
Начал он с основателя знаменитой династии. Помимо биографии в книге имелся его портрет. Художник не слишком старался, дабы сохранить для потомков черты великого демонолога, и примитивный рисунок донес сквозь века лишь то, что у господина Йозефа было два глаза, один нос, тонкогубый, похожий на растянутого червя рот и торчащие во все стороны ярко-рыжие волосы.
Рыжих считают в народе неудачниками, и, если бы давнему суеверию вдруг потребовалось доказательство, история Вандер-Рутов вполне могла бы им стать.
Оливер провел с этой историей все выходные. Телефон молчал, гостей он не ждал и подавно, и от чтения ничто не отвлекало. Только вечером субботы приплелся вдруг Вилберт, до сих пор сердитый из-за того, что милорд Райхон не сохранил доверенную ему тайну, но уже понявший, что никто больше не заинтересован в поисках Нелл так, как означенный милорд. Демонолог долго мямлил что-то, в равной степени похожее и на извинения, и на новые обвинения, затем выпил предложенный хозяином кофе, и речь его стала понятнее. Слова, но не смысл. Старик выдавал обрывочные воспоминания о детстве Нелл, рассказывал о каких-то случаях времен ее учебы. Оливер слушал его почти час, прежде чем догадался, что профессору просто хочется поговорить о «своей девочке» с человеком, в котором он надеялся найти родственную душу.
Душа Оливера обзавестись родней не стремилась. И мысли не возникло делиться воспоминаниями, пусть и самыми невинными. Да и чужие слушать удовольствия не доставляло. Он не знал ту девочку, о которой рассказывал Вилберт, и понимал, что никогда уже с ней не познакомится. Но и Вилберт не знал женщину, которой в последние недели Оливеру отчаянно не хватало: не хватало ее голоса, солнечных глаз, редких улыбок, ее головы на его плече, разметавшихся по подушкам волос, белизной сливающихся с наволочками. Даже по запаху табачного дыма в гостиной он скучал, но обсуждать это с кем-либо не планировал.
Только демонолог этого будто не понимал. Или ему без разницы было, что с ним не говорят, лишь бы слушали и не гнали.
— Я составил завещание, — сказал он, неожиданно отвлекшись от историй прошлого. — Пятнадцать лет назад. После не изменил его… не счел нужным… Мне не так много удалось скопить за жизнь, но кое-какие сбережения все же есть. И дом… Все — Нелл. Скажите ей, когда найдете, если я к тому моменту… ну мало ли…
Сказал и тут же попрощался, не объяснив, с чего вдруг вспомнил о завещании и что подразумевал под «мало ли». Оливер отнес это на счет старческой паранойи и, проводив гостя, вернулся к книгам. В них не было ответов, но за чтением время если не летело быстрее, то хотя бы тянулось не так мучительно. Ему ведь не оставили иных вариантов, только ждать. Возможно, не так хороша была идея обратиться к лорду Аштону, и нужно было все-таки строить поисковую сеть…
Плохая была идея, Нелл поняла это в первый же день, когда выехала к месту будущей работы, но менять что-то было уже поздно. Не разворачивать же обоз, потому что она не запаслась сигаретами? Еще и те, что были, выбросила вместе с лентой и ракушкой, решив разом избавиться от прошлого. Знала ведь, как плохо будет, но подумала, что переживет, ей же и с сигаретами, казалось, хуже некуда, а так хоть что-то положительное в итоге выйдет. Но пока — ничего хорошего. Три дня в дороге, четыре на новом месте, а курить хотелось не меньше. Во время пути, на стоянках, еще можно было подходить к компаниям пыхтевших трубками и папиросами попутчиков и, делая вид, что греется у костра, вдыхать табачный дым, а в поселке так уже не получалось. Правда, тут можно было разжиться табаком, но стоило ли мучиться, чтобы потом перейти с дамских сигарет на крепкое мужское, мужицкое даже, курево? Нелл решила, что не стоило, терпела дальше, и рядом с невозможностью привычно заполнить дымом растущую внутри пустоту все остальные сложности новой жизни выглядели не стоящими тревог мелочами.
В других обстоятельствах она за голову схватилась бы, осознав, куда ее занесло: голое побережье, снег и лед, темное злое море. Обещанный поселок — четыре длинных барака и десяток покрытых шкурами шалашиков вокруг. Такие шалашики Нелл прежде видела лишь в книгах о традиционном гоблинском быте. Но гоблины никогда не жили на берегах Северного моря, а Нелл предстояло провести здесь полгода. Хвала богам, не в шалашике, называемом, как позже выяснилось, кота, а по местным меркам так и вовсе в фешенебельном номере — в каморке, стеной отгороженной от общего помещения одного из бараков, с отдельным входом, кроватью, умывальником и маленькой чугунной печуркой. От печки тянулась длинная жестяная труба, выведенная наружу через дыру над заледенелым оконцем. Дыру вокруг трубы законопатили, но неважно, и из щелей в комнатку тянуло холодом. И от двери тянуло. И вода в умывальнике замерзла, а на жесткой, покрытой шкурами кровати спать можно было только в шубе и не снимая сапог, но Нелл слишком сильно хотела курить, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Она пошла к соседям-охотникам, попросила у них молоток и гвозди, сняла с кровати несколько шкур, сшила сделанными из гвоздей скобами и прибила с внутренней стороны над дверью. Все же жизнь на ферме для нее даром не прошла. Только в Расселе занавеска на входе была куда тоньше и защищала дом от вторжения насекомых, а тут должна была спасти от сквозняков. Щели вокруг трубы Нелл заделала сухими водорослями, которые тут собирали на растопку. Воду в умывальнике подогрела руками. А когда ко всему имеющемуся получила со склада ведро, керосиновую лампу и два шерстяных одеяла, сочла временное обиталище вполне благоустроенным. Только курить все равно хотелось, и, едва разобравшись с бытом, Нелл направилась к старшему артели, дабы разузнать, чем должен заниматься маг, и уже со следующего же дня приступила к обязанностям. Проверила сигнальную сеть, подпитала погодные амулеты, установленные вокруг поселка, и защиту на лодках, провела ревизию имевшихся у охотников лекарственных средств и составила список недостающего, чтобы заказать нарочным…
