Ключ от Снега - Челяев Сергей (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
– Я тут хозяин, – сухо сказал псоглав. – Думаю, что этим все сказано. А нелюди – все равно смертные, поэтому убирайтесь, пока я не вспомнил, что вы пытались наложить на меня чары.
– Мы все здесь смертные, – кротко заметил Птицелов. До этого момента он молча стоял в толпе воинов, цепко оглядывая особенности устройства парома.
– Это верно, – согласился Гар. – Вот только некоторые – больше других. Так что можете убираться туда, откуда пришли – сюда вернуться еще успеете.
– Ну, смотри, собачий сын, – мстительно проговорил Лекарь. – Твоя башка будет торчать на мачте твоего занюханного парома вместо флага, это уж будь уверен.
– Не раньше твоей, сын шакала, – зарычал паромщик. – Теперь я точно повезу тебя на тот берег, только на середине реки я не премину сбросить твою паршивую душу в огонь.
– Ты будешь биться вместе с нами, Гар? – улыбнулся Книгочей.
– Я буду биться сам за себя, – уточнил псоглав. – Если я перевезу хоть одного здравствующего на тот берег, меня прибьют Привратники и выгонят отсюда взашей. А где я еще найду себе такую тепленькую службу?
Он хохотнул, видя, как сбоку из воды выбился шальной клочок огня и тут же погас. Затем наклонился к обоим приятелям и сказал, доверительно понизив голос:
– Когда я выкупал тут место, я только за этот паром отдал четверть души!
Книгочей не выдержал и расхохотался, а Шедув тут же отбил мечом брошенный в него снизу длинный дротик.
И они встали рядом на шатком причале – отпущенник, друид и псоглав. Затем посмотрели друг на друга – и сделали шаг вперед. А за ними на волнах мерно покачивался паром, стоящий четверть широкой души.
Первую волну нападавших защитники парома отразили без потерь. На песке осталось лежать несколько раненых и убитых чудинов и ильмов, причем добрую половину записал на свой счет псоглав. Понаблюдав за Книгочеем в деле, Гар неодобрительно хмыкнул и забрал у него железный штырь. Взамен он всучил друиду отобранный у одного из мечников длинный и тяжелый клинок, хорошо сбалансированный и с удобной рукоятью. Замена пошла на пользу: друид успешно сдержал натиск двух свирепого вида воинов, наседавших на него разъяренными волками, а псоглав, вооруженный теперь внушительных размеров стальным жезлом, держал на почтительном расстоянии целую толпу копейщиков, с самого начала обломав три или четыре древка и столько же ног и рук.
Тем временем ветер и холод усиливались, превращаясь в настоящий вихрь. Он отчаянно сек лица и руки мелкими осколками какой-то изморози, уж очень похожей на лед. Над рекой медленно струились клубы морозного тумана, но вдоль поверхности воды нет-нет, да и пробегали легкие язычки пламени. Несколько лучников опустили ставшие теперь бесполезными их смертоносные дальнобойные орудия – тетива луков безнадежно намокла, и луки больше не натягивались.
Воины – мечники и копейщики – расступились, и к причалу подошли трое зорзов. Защитники причала слаженно шагнули назад, держа паром у себя за спиной, и теперь он стал к ним уже гораздо ближе. Трое зорзов легко вскочили на край причала и остановились, выбирая соперников. Затем один стремительно шагнул в сторону, другой занял его место, третий сместился чуть назад. Выбор был сделан.
Лекарь готовился к бою с Книгочеем. Маг и друид стояли друг против друга; две пары твердых рук и два холодных сердца; необъяснимая, с точки зрения друида, ненависть и ответная осторожность – все это сейчас должно было схлестнуться не на живот, а на смерть. Патрик по-прежнему крепко держал в обеих руках тяжелый северный меч, у Лекаря же в руке был короткий светлый жезл, от которого друид не ждал ничего хорошего.
Против Шедува должен был сражаться Старик. Но отпущенник был уверен, что Старик сам вызвался биться в центре, потому что слева стоял его хозяин – Птицелов.
Против Птицелова оказался паромщик. Собакоголовый воитель догадывался, что ему достался самый опасный и, главное, непредсказуемый противник. Он пристально разглядывал Птицелова, который был спокоен и, как всегда, чуточку расслаблен. На губах зорза застыла улыбка капризного разочарования, а руки Птицелова были пусты.
Старик кинулся в бой первым. Выпад его массивного обоюдоострого меча серебристый клинок с вязью переплетенных черных листочков и хвостатых птиц отразил, выбив из своего соперника целый сноп искр. Запал первого столкновения был истрачен не напрасно – каждый почувствовал силу противника, и теперь предстояла проверка на гибкость и выносливость. Третья проверка должна была быть на технику, при условии, что каждый из воителей при этом еще оставался бы в живых. Старик и отпущенник закружили вокруг, и теперь каждый ожидал удобного момента для единственного удара – у этих мечников зря тупить клинки было не принято.
Лекарь уверенно отразил натиск Книгочея, отбив хрупким на вид посохом тяжелый клинок с такой легкостью, словно это была простая дубовая палка. Без сомнения, посох зорза был укреплен магией. Почувствовав в воздухе ее слабые вибрации, Патрик сразу насторожился и из нападения перешел к обороне. Лекарь тоже не торопился лезть на рожон, и противостояние обоих мудрецов стало напоминать партию в новомодную восточную игру, в которой соперники сражались посредством разномастных костных или деревянных фигурок, передвигая их по черно-белым квадратам своих боевых полей.
Битва Гара и Сигурда поначалу напоминала поединок равных соперников, однако затем псоглав получил болезненный ожог морды пламенем, которое зорз легко извлекал из своих ладоней. Гар здорово разозлился. Когда паромщик нападал, зорз отражал его натиск каким-то невидимым оружием – здоровенный стальной штырь Гара неизменно замирал всего в каких-нибудь двух ладонях от груди Птицелова, остановленный голыми руками зорза, а их железяка паромщика тоже никак не могла коснуться хоть раз. Псоглава смущало то обстоятельство, что он не знал подлинных размеров невидимого щита зорза К тому же щит вполне мог оказаться и разящим оружием. Однако в пылу боя псоглав перестал об этом думать и скоро решительно пошел вперед всей своей массой, намереваясь смести с пути Птицелова и столкнуть тонкую фигурку зорза с причала. Трижды он отлетал назад, отброшенный магией противника, и, наконец, сломал ее защиту, дорвался до груди зорза и попытался рвануть врага когтями.
Крик псоглава, больше напоминающий жалобное, предсмертное рычание льва, заставил мгновенно обернуться и Патрика, и Шедува. Псоглав на глазах у них медленно пятился назад, к спасительному парому, судорожно зажимая обеими руками живот. Птицелов протянул к нему вытянутую руку, и с кончиков его пальцев сорвались пять огненных стрел, устремившихся к паромщику. Гар поднял руки, заслоняя лицо, и Патрик с ужасом увидел зияющую в животе псоглава страшную дыру с обожженными краями, из которой рывками выбивался седой дым. Удар молний отбросил паромщика назад, он с трудом удержался на ногах, пьяно балансируя на углу причала. И в этот миг его ударили в грудь и шею молнии из левой руки Птицелова. Раздался страшный рев, и Гар, отчаянно взмахнув рукой, упал навзничь с причала в воду. Из нее тут же взметнулось пламя, что-то в нем завизжало, загудело, и вода сомкнулась над головой паромщика, втянув вниз огонь. Теперь только большие пузырящиеся круги расходились сбоку от причала, да еще от воды поднимался быстро редеющий угольный дым.
«В кипящей воде можно сварить все», – мелькнуло в голове Книгочея. «Даже если это – кусочек неземного, вселенского тепла». Кто это ему сказал сейчас? Ветер, застывший в воздухе? Или, может быть, странные, непостижимые боги Шедува, которым так же странно поклоняются в причудливых, непостижимых краях, где кровь и река текут одинаково медленно, а избежать боя считается признаком силы?
Обе пары воителей разошлись, и Лекарь что-то быстро шепнул Старику. Тот кивнул головой и внимательно оглядел Птицелова. Его дражайший хозяин был цел и невредим, только одежда была здорово разорвана на груди. Воины, столпившиеся у причала и превратившиеся в невольных зрителей поединков, вдруг зашумели, закричали и стали указывать друг другу на реку. Защитники причала быстро оглянулись.
