Аркан - Русуберг Татьяна (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Найд так долго сидел с разинутым ртом, что у него свело челюсти. Признаться, ораторский талант брата Макария производил впечатление даже на скептический ум. Кое-как собрав мысли, слушатель спросил:
— И что же меч… Инвиктус вознесся вместе с Уиллоу?
— Если бы все было так просто, — вздохнул монах, снова присаживаясь на скамью рядом с Анафаэлем. — В световом столпе остались лежать ножны, из которых торчала рукоять пресловутого кинжала. Конечно, Инвиктус тут же попытались извлечь. Это удалось, хоть и не сразу.
— Что, много грешников сгорело? — поинтересовался Найд, за что удостоился косого взгляда из-под очков.
— То мне неведомо, — сухо отрезал живописец. — Знаю только, что, когда наконец меч вручили королю Эннэ, и тот попытался вынуть клинок из ножен, в руках его оказалась только рукоять. Лезвие чистого света исчезло вместе с сердцем, из которого вышло. Остатки меча выставлены теперь в храме Святого Уиллоу в Феерианде.
Несколько разочарованный такой концовкой, Найд протянул:
— Что же, когда герой вернется, у него и оружия приличного не будет?
Брат Макарий улыбнулся, глаза помягчели:
— Говорят, Инвиктус снова станет прежним, если соединить старую рукоять со светом надежды. Еще говорят, что свет этот вовсе не исчез, а был сокрыт Уиллоу в тайном месте до нужной поры.
Новиций, запутавшись, покачал головой:
— Но как же можно сокрыть свет?! И где?!
— Вот именно, мальчик мой, вот именно! — наставительно воздел палец Макарий, одновременно поправляя очки. — Где? В последующие десятилетия, когда вера была еще сильна, многие талантливые маги и могучие воины отправлялись на поиски света надежды. Куда только не заносил их извилистый, полный опасностей путь! Об их приключениях гласит, в том числе, книга, которую мне поручено расписывать.
При этих словах Найд насторожился.
— Да, — задумчиво продолжал монах, поглаживая бороду. — Многие не вернулись из священного похода. Ведь искатели света верили, что на пути необходимо сражаться с тьмой, уничтожать зло, дабы уподобиться владельцу Инвиктуса, — иначе сердце никогда не приведет их к цели.
— А те, кто выжил, вернулись ни с чем, — закончил за Макария Найд.
Монах печально покачал головой:
— Находились безумцы, пронзавшие себе грудь кинжалом, пытаясь повторить подвиг Уиллоу. Конечно, ничего из этого не выходило, кроме потоков крови. Много воды утекло с тех пор. История забылась, стала достоянием редких книг. Времена теперь мирные. Никто больше не отправляется на поиски света надежды.
Некоторое время инок и послушник сидели молча, погруженные в события прошлого. Наконец, Найд разомкнул пересохшие губы:
— Светлый брат, а как вы думаете… Были правы искатели света? И если так, почему они ничего не нашли?
Монах устремил на новиция взгляд серьезных глаз, уменьшенных очками:
— Я думаю, — вздохнул он, — что они были правы. Вот только искали не там.
— Не там? — повторил Найд, напряженно наклоняясь к рассказчику.
— Иногда не нужно отправляться в далекое путешествие, чтобы найти сокровище, — мягко проговорил инок, кладя ладонь на грудь новиция. — Иногда нужно просто заглянуть в свое сердце.
Анафаэль отшатнулся, уставился на свои обтянутые черным сукном колени. «Монах смеется надо мной. Или он непроходимо глуп и сам верит в свою слезодавильную чепуху». Неожиданно для самого себя Найд выпалил:
— Скажите, брат, что означает знак розы? — и тут же быстро поправился: — Для вас?
Монах, казалось, обрадовался перемене темы и с энтузиазмом пустился в новые объяснения:
— Священный устав монастыря, конечно! Ведь это Уиллоу придумал знак, замыкающий уста, розу милосердия. Во времена, когда трудно было отличить волков от агнцев, роза накладывала незримые узы: сотворивший знак отдавался на милость того, кто мог его прочитать. Прочитавший обязывался защищать и хранить тайну носителя розы даже ценой собственной жизни.
Найд начал припоминать, что читал о чем-то подобном в одной из «занятых» у Сибелиуса книг. Вот только описания самого знака там не было, он был уверен. Брат Макарий тем временем продолжал:
— После смерти Уиллоу настали смутные времена. Началась охота на ведьм. Но в Обители Милосердия любой, сотворивший розу, мог найти безопасный приют. Эти стены защитили многих. Защитят они и тебя. — Монах посмотрел прямо в глаза послушника.
Найд не отвел взгляда:
— Что, если вы ошиблись? Что, если под вашей драгоценной розой не агнец, а волк, нацепивший овечью шкуру?
Рыжеватые ресницы Макария дрогнули:
— Теперь это не имеет значения.
Глава 6
Клятва
Игры были грязными. Весть об этом разнеслась по казармам уже на следующее утро. Гром и Морок рассказывали об отсутствии жеребьевки, заранее составленных парах, о том, что выживших гладиаторов принудили участвовать в групповой схватке против свежих воинов Сиаваши; о том, как подонки зарезали Клада и Агрессора. О Лилии говорили, что ей повезло. Она быстро расправилась со своей противницей-дакини, но заказчик потребовал, чтобы Тигровая подтвердила победу. Черное чудовище, вдвое тяжелее гладиатрикс и только фигурой напоминавшее женщину, чуть не порубило «танцорку» на котлеты. Но его хозяйка, вероятно, впечатленная доблестью и красотой Лилии, велела пощадить раненую. Никто из братьев не был настолько удачлив.
Настроение на тренировке царило подавленное. Токе слабо реагировал на происходящее. Как только Фазиль отпустил «жнецов», парень бросился в сторону лазарета. Вход в полутемное помещение преградил Чеснок. Горец дернулся влево, туда же сделал шаг лекарь. Гладиатор сманеврировал вправо, но и тут настырный старикашка встал у него на пути, выпятив тощую грудь:
— Я бы не советовал, — промямлил он, шлепая беззубым ртом. — Она видеть никого не хочет и тебя выгонит.
— Значит, пришла в себя! — обрадованно воскликнул Токе, схватив Чеснока за костлявые плечи, и тут же нахмурился. — Почему видеть не хочет?
— А поди их, баб, разбери! — сплюнул старик. — Моя бы воля, я бы их к мечу вообще не подпускал, разве что ежели они ноги раздвинут.
— Как она? — оборвал Горец эскулаповы скабрезности.
— Как-как… — Чеснок махнул рукой и приложился к стоявшей в проходе чарке с розоватой водицей. — Везучая она, твоя Лилия. Кости черепа не задеты, только мягкие ткани. Если воспаления не будет, все славно заживет. Шрам останется, конечно, но ровненький. Царапины на бедре и груди я зашил, да.
— А глаз? — с замиранием сердца спросил Токе. Накануне в темноте, освещенной слабым светом масляной лампы, он разглядел только черную, со сгустками, кровь, залившую левую половину лица девушки от брови до подбородка.
— Глаз?! — прищурился на него старик, утирая рот. — Поди, поищи в Журавлином переулке. Или к Сиаваши постучись, тебе вынесут на блюдечке с голубой каемочкой! — Чеснок махнул рукой. — Вы что, охренели все?! Думаете, я кто — волшебник?! — Все еще матерясь себе под нос, лекарь повернулся и зашаркал вглубь лазарета.
Горец потоптался немного на пороге, прислушиваясь к полумраку. «Наплевать на все и войти? Может, Лилия просто не в себе? Может, у нее шок? А если прогонит все-таки? Еще разволнуется. Ей волноваться вредно. А мне что, не вредно волноваться?» Решившись наконец, Токе шагнул вслед за Чесноком.
Глаза, попривыкнув к темноте, различили в глубине тесного помещения койку, на которой еще так недавно валялся он сам. Лилия лежала на спине, обращенная к Токе сторона ее лица была замотана бинтами. Девушка не среагировала на шаги — очевидно, Чеснок напоил ее унимающим боль зельем, которое делало раненых сонными. Зато лекарь услышал посетителя и высунулся из задней каморки, где готовил мази и примочки. Наткнувшись на упрямый взгляд Горца, старик пожал плечами и сдал позиции. Сутулая спина исчезла за потрепанной занавеской.
Токе осторожно приблизился к раненой и кашлянул:
— Кхм, похоже, свидания в лазарете у нас уже стали дурной привычкой. Только вот, вместо того чтобы делить койку, мы ее занимаем по очереди.
