Сокол. Трилогия - Посняков Андрей (книги онлайн бесплатно .txt) 📗

Максим посмотрел на жреца с улыбкой – вполне приятный оказался парень, жаль, что подрались… хм – подрались? Кто подрался, а кто и…

– И что, все девушки остаются благодарными храму… и его жрецам?

– Не все, но многие. Я имею возможность нанять лучших музыкантов, искать и покупать девушек, украшать храм. Мне и всем другим жрецам храма сокровища не нужны – нужны только танцы!

Глаза жреца Рогатой богини горели, звучный уверенный голос его уходил ввысь, к расположенным под самой крышей окнам, сквозь которые призрачно светила луна, освещая голубых танцовщиц, нарисованных на кирпичных стенах храма.

Да, тайна храма Хатхор была разгадана – ничего необычного и страшного не выяснилось. Странно, но Максим сейчас даже был этому рад.

Глава 5

Радость жизни

Лето 1552 г. до Р. Х. (месяц Месоре сезона Шему). Уасет

В приземистом, вытянутом в длину храме было душно не столько от жары, сколько от скопившихся внутри людей, зашедших поблагодарить и восславить Молчаливую богиню в преддверье нового года и целой череды праздников, начинавшихся с разливом Нила и приходом сезона Ахет. В половодье земледельцы, основное населении Черной Земли, работали мало – за неимением таковой возможности в основном пили вино и пиво, веселились и плясали на многочисленных праздниках и мистериях, организуемых каждым мало-мальски уважающим себя храмом.

Мертсегер – богиня-змея, богиня-кобра – считалась покровительницей некрополя Усасета, и время от времени каждый житель города и округи считал необходимым восславить грозную богиню, любящую молчание и тишину.

Жрецы в белых одеждах зажигали бронзовые светильники, выливали вино в большие алебастровые чаши перед статуей богини – женщины с темным лицом и изображением иероглифа «запад» на сложной прическе. Тут же рядом имелись и другие статуи – кобры, и те же кобры, золотые или серебряные, угрожающе покачивались над головами жрецов.

Изысканные витые колонны поддерживали крышу, стены храма покрывал искусная роспись и позолота. Богато жили жрецы Мертсегер, ничего не скажешь! При том что официальные их доходы, куда включались и пожертвования фараона, были не то чтобы мизерными, но явно не соответствовали расходам, всей этой позолоте, статуям и прочему великолепию.

– О, Мертсегер, великая мать Города Мертвых! – упав на колени перед жертвенником, истошно возопил жрец, и собравшаяся толпа принялась горячо славить богиню.

– Ну и духота, – повернув голову к мужу, шепнула Тейя. – Я уже вся на пот изошла, скорее бы все это кончилось.

Максим лишь улыбнулся, внимательно наблюдая за жрецами. Нет, не за теми, что священнодействовали сейчас перед жертвенниками, а за теми, что скромненько притулились у колонн, в притворах. К этим жрецам время от времени подходили люди, довольно хорошо одетые – в плиссированные юбки-схенти, в туники-калазирисы из прозрачных тканей, с золотыми браслетами и драгоценными ожерельями. И они не были похожи на всех остальных, на тех, кто молился сейчас в храме. Нет, одежда у многих молящихся имелась и побогаче, но… Странно вели себя эти люди, шептавшиеся о чем-то со жрецами. Очень было похоже, что им глубоко плевать на происходившее в храме действо, как, наверное, и на саму богиню. Равнодушно скользившие по залу взгляды, оживляющиеся лишь иногда, во время беседы… Ага, вот один что-то передал жрецу… Серебряный браслет, кажется. Пожертвовал на храм? А почему постарался сделать это как можно незаметней? Странно…

Мистерия наконец кончилась, и молодые супруги вместе со всеми вышли из храма, как и многие другие святилища, располагавшегося на западном берегу Хапи, не столь уж и далеко от храма Амона.

В небе ярко светило солнце, а воды реки уже немного окрасились красным – предвестьем начинающегося скоро разлива. Сезон Ахет – время праздников и мистерий, время отдыха, гуляний и пьянок. О, как ждали его охочие до развлечений жители Черной Земли! Скоро уже, скоро, славя Амона, поплывут по Нилу разукрашенные цветами и разноцветными ленточками барки, полные смеющихся и веселых людей, скоро все будут пить прямо на улицах вино, радоваться и танцевать на улицах и площадях перед храмами. Воистину, нет больше таких праздников, как в сезон Половодья-Ахет! Разливается Хапи – несет новую жизнь! Как не радоваться?

– Ты знаешь, То сказал, что я неплохо танцую! – выйдя на улицу, неожиданно похвастала Тейя.

– Кто-кто сказал? – удивленно переспросил Макс.

Тейя пожала плечами – привычка, перенятая от супруга.

– Ну – То! То-Ах-Хатхор, твой знакомый жрец!

– А, понятно… Ты что же, ходила в тот храм?

– Да, и смотрела мистерию! Даже сама танцевала вместе со всеми. И очень даже неплохо!

– Не сомневаюсь. Раз уж сам жрец похвалил…

– Ты в это время беседовал с тем стариком, резчиком… Себекемсаф, так его зовут, кажется.

– Да, Себекемсаф. Он, кстати, и сказал мне кое-что об этом храме.

– Ага! – Юная женщина засмеялась. – Теперь понятно, почему мы сюда заявились.

– Тебе не понравилось?

– Да нет… Просто духота страшная. А что Себекемсаф сказал про храм?

– Да ничего конкретного, так, на эмоциях…

– На че-ом?!

– Сказал: многих людей погубила Мертсегер… и еще многих погубит.

– Ох, ничего себе заявил, клянусь Амоном! – Тейя покачала головой. – И что, ничего поточнее не сказал?

– Ничего. – Пропуская вперед человека в сбившемся набок парике, бегущего куда-то с крайне озабоченным видом, Максим развел руками. – Ну не пытать же его? И так-то подозрительно было выспрашивать. Вот такие слухи ходят об этом храме, а ведь дыма без огня не бывает! Тем более вспомни ту змею с вырванными зубами. Кто-то ведь выпускает таких перед храмом Мертсегер. Значит, хотят, чтобы люди боялись, чтобы какие-нибудь любопытные – вроде нас с тобой – не совали свой нос.

Тейя задорно расхохоталась:

– А мы ведь сунем!

– Конечно, сунем! Иначе зачем нам тут ошиваться? Кстати, где Ах-маси?

– С утра ушел на рынок за рыбой.

– За рыбой?

– Так он сказал, пока ты уговаривал того тощего старика купить какое-то снадобье. Сказал, сегодня самолично пожарит рыбу!

– Пожарит? А он умеет?

– Не знаю. – Тейя снова пожала плечами. – Пошли-ка быстрее, как бы твой дружок не подпалил дом!

Они увидали дым еще издалека, когда свернули с широкой улочки в проулок – так можно было быстрее добраться до «Дома повешенного». Каменные кошки на воротах плотоядно улыбались. Пахло паленым.

– Эй, Ах-маси. – Максим тревожно забарабанил в ворота. – Отворяй-ка поскорей двери!

Ворота распахнулись не сразу, а где-то через пару минут – чумазая физиономия сына правителя Анхаба прямо-таки лучилась от удовольствия.

– Не так уж и сложно, оказывается, жарить эту рыбу, – радостно заявил он, утирая выступивший на лбу пот жирной от масла рукой. – Сейчас будем есть – поистине, вы непременно скажете, что не пробовали никогда ничего вкуснее! Идите же к кухне, я вытащил туда столики и циновки.

– Э, друг мой. – Подойдя к круглой печке, Максим с сомнением покачал головой. – Ты хоть ее вычистил, эту рыбу?

– Зачем?

– Как зачем?!

– Я уже ее купил – чищеную.

Юный фараон медленно опустился на корточки:

– О, жена моя, принеси-ка сюда вина, и побольше. Кажется, этот парень и впрямь хочет скормить нам все эти угольки.

– Это не угольки, а вкуснейшая поджарка!

К удивлению Макса и Тейи, пожаренная анхабцем рыба оказалась вполне съедобной, мало того, даже вкусной! Ели, запивали вином и нахваливали:

– И где ты только научился так жарить?