По зову полной Луны (СИ) - Ковалёв Максим (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Маэдо перестал тереть ладони и, неожиданно, улыбнулся. На этот раз именно улыбнулся, а не только сделал вид, отчего его побитое лицо стало почти добрым. Затем тоже привалился спиною к стене рядом с Юлианом, и все разговоры между ними стихли.
Рука Юлиана всё порывалась слазить в карман, проверить, на месте ли перстень. Тот никуда не делся — он чувствовал его через ткань. Кругляш был тёплым (тлеющим), гораздо теплее, чем ему следовало быть. Впрочем, если о том особо не думать, оно почти и не ощущалось. Ему сказали спрятать перстень, так он и поступит.
Они присели на пол. Сколько предстояло ждать появления их пленителей — одним им и было ведомо. Так что ж теперь. Четвёрка у «двери» садиться и давать отдых ногам, похоже, не собиралась.
— А знаешь, с чего началась вся эта история? — спустя минуту или две, в продолжение которых они молча и уныло разглядывали стены своей темнице, каждый при этом думая о чём-то личном, спросил Аргуст. Отстегнув от пояса баклагу, он глотнул из неё и предложил Юлиану. Сам воззрился на свои ладони, затянутые в сыромятную кожу перчаток, точно хотел по складкам на их поверхности прочесть свою дальнейшую судьбу.
Юлиан мог бы опустошить баклагу до дна — не так уж много там и оставалось, но сдержался. Вернул её маэдо. А на его вопрос буркнул что-то вроде: «нет, милорд». Вода комом упала в пустой желудок, вызвав беззвучную отрыжку. Но вкус она имела райский. Аргуст — без «господинов», все господа остались в лесу снаружи, здесь же сидели двое чудом уцелевших пленника, вполне разобрал.
Зеленоглазый ещё подумал. Затем стащил перчатки и бросил на пол рядом с собой. Юлиан смог увидеть причину, по которой тот носил их, практически не снимая, с прошлой осени, а то и раньше.
— Мэтр кое-что рассказал вам, но он забыл упомянуть, что мы ошибались… По сути, для нас троих — меня, Мартина, да и Августа тоже — разгадка здешней тайны всегда была сродни некой рисковой игры. Потом добавились проблемы с карлами… Я до последнего считал историю о Предтечах и их подземном храме сказкой или, может, древней легендой. Хотя многое говорило об обратном. — Он всё разглядывал свои ладони. Скорее, правую. — Старик убедил нас, что источник энергии Хаоса, способный «как созидать, так и низвергать во прах целые миры», нельзя оставлять без присмотра. Что, если он попадёт не в те руки — имелось в виду, не в наши руки, — беды будет не миновать. И лучше бы его вообще уничтожить для всеобщего спокойствия… Мэтр имел свойство быстро наскучивать своей научной болтовнёй. А вот он ею проникся. Как оказалось, глубже некуда… Подтянуть войска, доставить магов — да хоть весь их Орден поголовно! — и стереть эти подземелья в пыль — дело нескольких недель. Но мы решили по-своему.
Маэдо сжал правый кулак, поднял перед собой. Почти сразу тот безвольно упал назад к нему не колено. Юлиан смотрел на его вновь раскрывшуюся ладонь, где тёмно-бардовые линии, словно странная татуировка или никак не заживающий ожог, протянулись по коже ветвистой паутиной. И чувствовалось, что они продолжали расти уже выше запястья, обвивая теперь и предплечье. Аргуст мог бы рассказать, что начало им положил крошечный воспалившийся капилляр на пальце. На том самом, где остался чёткий след от обода отсутствующего сейчас перстня. Дальше — больше. Но он не снимал кольца, опасаясь потерять его (случайно или нет), и тем лишиться видений. К тому же, саднящая боль в руке до последнего времени была наименьшим из поводов для волнения.
— Пустое теперь рассуждать об этом. — Аргуст с силой провёл по смеженным векам в обрамлении полукружий тёмных синяков. Морщась, принялся снова натягивать перчатки.
Юлиан старался дышать тихо через рот, лишь бы не отвлекать на себя внимания. Но зеленоглазый всё же замолчал. Не иначе, он уже сожалел, что вздумал открыться едва знакомому человеку.
Истаивали секунды вязкой тишины. От остальных пленников доносилось слабое дыхание и шорох одежд, когда они изредка преступали с ноги на ногу. Юлиан поёрзал на плитах, начиная коченеть. Молчание давило. А мысли обращались исключительно на глухие стены и заключённые в них замкнутые пространства.
Прошло ещё какое-то время, прежде чем он осмелился на вопрос — вовсе не о перстне, — который так долго терзал его. Да и Лопуха с Луи тоже, и многих других. Гадать, живы ли приятели, было занятием бесполезным, но если им доведётся встретиться вновь, ему найдётся, что тем рассказать.
— Милорд, позвольте… я хотел спросить, если можно…
— Кто я такой? — Маэдо сам задал многострадальный вопрос. — С какой стати хожу всюду с гордым видом, а кто таков — чёрт знает.
— Нет, то есть… Ваше лицо показалось мне знакомым ещё при первой нашей встречи на Стене в башне коменданта Швабрю. Только, где я мог видеть вас раньше?
Аргуст сидел, вытянув ноги и привалившись к стене. Смотрел на противоположную стену темницы, не видя её, но, возможно, видя что-то вместо неё. Хотелось думать, что-то более приятное.
— Что уж скрывать — глупость одна. И всегда ею было… Дело в том, что несколько лет назад я вздумал порвать со своей прежней жизнью и зажить новой. Дурак. Но упёртый. И ведь я сделал это! Покончил с тем «высшим светом», пропахшим падалью и духами гадюшником… Опостылевшие до тошноты поклоны от каждого встречного. Фальшь. Улыбочки и пошлые намёки девиц всех возрастов. Раболепство перед глазами, а отвернёшься — змеиный шепоток. Безделье. Деньги рекой! Весь мир твой, бери и пользуйся. Конечно, при желании заняться было чем — да всем чем угодно! Но лень. Только гульба ночи напролёт, женщины, охота, дуэли — как же без них, тем более, здесь я действительно был хорош. И так изо дня в день… А потом надоело оно мне. Осточертело. Захотелось настоящего. И я сбежал. О чём ни разу не пожалел… Думаешь, я ищу себе оправданий? Должно быть. Не знаю… Всё это тоже пустое… Понимаешь, что я хочу сказать?
Касаемо «побега» Юлиан понимал и очень даже хорошо. Он краем глаза следил за маэдо, что теперь поджал колени к груди. В его собственной голове шумело.
Продолжая смотреть на стену, Аргуст поднял баклагу, вновь глотнул воды. Протянул. Юлиан взял. Пока он пил, маэдо продолжал.
— От своего имени я никогда не отказывался, пусть и просил не распространяться о нём. — Зеленоглазый дёрнул щекой. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но рядом с тобой морозит зад сын боготворимого нашего Императора. Мой старший брат — Верховный маршал и Первый Наследник престола. Мать — «златовласая и лучезарная» э-э-э… забыл, как там поют менестрели по кабакам. Неважно… Вот, собственно, и весь секрет.
Юлиан медленно проглотил набранную в рот воду.
— Не каждый день такое услышишь, понимаю. А сталкиваться прежде мы если и могли, то на той же Стене. Я служил несколько месяцев в вашей крепости. Ходил с Сумеречными Совами в пустоши. Там впервые и встретил древней. Кто бы мог подумать, что наше знакомство так затянется.
— Нет, — Юлиан стал подниматься. Его смерили усталым взглядом. Стражник так же молча опустился обратно. Удивительно, но его голос почти не дрожал: — не в Медвежьем Углу я видел вас, ваше Высочество, а в столице. И не вас, а вашего светлейшего отца. Но вы с ним очень похожи. Теперь я вспомнил.
— Довелось побывать в столице? И как тебе сей прекраснейший из городов? Хотя не отвечай. И забудем про эти «величества-высочества», не в том мы с тобой положении.
Аргуст Терракотар подмигнул ему. По-дружески, как тогда у коменданта, когда Юлиан, набравшись наглости, упросил его взять их с Лопухом в поход. Швабрю, помнится, аж поперхнулся. Если бы он знал, к кому лез с просьбами, тоже бы поперхнулся.
Юлиан перестал ощущать холод плит под собой.
Он сидит и запросто болтает с сыном Императора. Задаёт ему свои нелепые вопросы. А почему нет? Да мы каждый день так проводим! По будням выслушиваем душевные излияния принцев, а по выходным — их батюшки. В подземной темнице среди уродских карликов и артефактов, превращающих людей в пучеглазых «рыб».
Болотный сумрак вкупе с усталостью и, конечно, перенесённый ими колдовской удар вымотали его. Юлиана с удовольствием бы вздремнул сейчас. Да, прямо сейчас. Он чувствовал, что больше не может крепиться. И неважно, что это удовольствие — обманка, затягивающая в трясину, из которой можно уже не проснуться… то есть, не выбраться. «Мне конец». Веки тяжелели. Чары кристаллов добрались-таки и до него. Только с запозданием. Какая жалось…
