Братство Конца - Малинин Евгений Николаевич (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Но Душегуб упрямо шагал вперед, и мы, словно связанные с ним невидимой нитью, шагали следом. Незадолго до полудня сбесились и ускакали в никуда лошади Шалая и второго гвардейца. Хорошо, что раненого парня мы утром положили на мою лошадь, она, хоть и косила в сторону людей диким глазом, еще слушалась, так же как тяжеловоз Душегуба, преданно топавший за ним.
А когда солнце перенесло свои лучи с наших лиц на наши спины, видение пришло ко мне.
Наше Братство медленно брело вперед, по-прежнему возглавляемое Душегубом. Я как раз пропустил вперед Эльнорду и Фродо, когда неожиданно услышал за спиной дробный стук копыт. Нас кто-то догонял верхом. Удивившись, что это за лошадь, способная скакать по Тефлоновой Пустыне, я оглянулся и увидел жуткого монстра, быстро приближавшегося к нам.
Две сплюснутые, похожие на змеиные, головы были вознесены высоко в небо на чешуйчатых, болотного цвета, шеях. Шеи сходились к широченному торсу, из плеч которого вырастали две длинные мускулистые руки. И тело, и руки в отличие от шей покрывала бледная, даже землистая кожа. Чудовище имело четыре ноги, своей толщиной напоминавшие слоновьи, но двигавшиеся с совершенно невероятной быстротой и издававшие при этом тот самый топот, который заставил меня оглянуться.
Описывая увиденного мной зверя, я понимаю, как мало мое описание соответствует действительности, но мой язык просто недостаточен, чтобы передать внешний вид этого монстра. Например, кто-то другой мог бы назвать руки этого чудовища пятипалыми щупальцами, потому что они имели не менее шести суставов и могли изгибаться во всех направлениях.
Монстр быстро приближался, и я увидел, что на его теле, между шеями, в некоем подобии седла располагается человеческая фигура. Стало понятно, что это чудовище несет наездника, и мне придется иметь дело именно с ним.
Я остановился и, опершись на посох, стал дожидаться всадника, а мои друзья, не обращая на меня никакого внимания, прошествовали мимо. Я удивился, как быстро они стали двигаться – уже через минуту шагавший последним Шалай начал растворяться в подернутом маревом воздухе.
А вскорости подбежало чудовище. Вблизи оно было еще невероятнее. Головы во время движения по очереди целеустремленно ныряли вперед, а затем разочарованно откидывались назад, словно увидев что-то интересное, они в следующее мгновение понимали, что увиденное не представляет никакого интереса. Кожа на туловище и ногах была покрыта темной, поблескивающей слизью, а может быть, это был просто пот. Ноги чудовища и в самом деле оканчивались копытами, только эти копыта были снабжены шестью матово поблескивающими когтями. И все тело монстра окутывало облако самых различных запахов, от тонкого сладковатого аромата корицы до резкой вони аммиака. При этом запахи не смешивались, так что нельзя было даже предположить, какой аромат в следующее мгновение ударит по обонянию.
Пока я разглядывал монстра, он промелькнул мимо, но тут же принялся тормозить, и я сразу понял, для чего его копыта снабжены когтями. Остановившись, он развернулся и в мгновение ока оказался около меня. Одна из голов нырнула чуть ли не к самому моему лицу, обдав меня запахом фиалок, и из ее раскрытой пасти вынырнул длинный красный язык, напомнивший мне своим движением ярмарочный язык-гуделку.
Но в следующее мгновение монстр перестал для меня существовать, я увидел, что между его головами расположился… Епископ!
Он рассматривал меня, как-то грустно улыбаясь, и молчал. Я тоже молчал, приходя в себя от изумления. Значит, не прав был Шалай, когда утверждал, что Епископ не появится сам, пока не исчерпает возможности достать нас чужими руками!
Наше молчание продолжалось довольно долго, Епископ словно обдумывал, что же со мной делать, а я просто хотел дать своим ребятам возможность убраться подальше от места нашей разборки. Наконец Епископ заговорил:
– Ты так и не ответил на мое предложение…
Его голос звучал необыкновенно мягко, но за этой мягкостью чувствовался немалый упрек.
– Какое предложение? – продолжал я тянуть время.
– Насчет твоей души… – напомнил Епископ.
– Но мы же договорились, что я сначала обдумаю свои условия, – напомнил я.
– Двое суток давно истекли, – уточнил Епископ. – Пора давать ответ.
– По-моему, мой ответ ясен, – пожал я плечами. – Если бы это было согласие, я вряд ли покинул бы твой гостеприимный Храм.
Епископ склонил голову набок и рассматривал меня с высоты своего монстра как некое занимательное насекомое.
– Я ошибся в тебе… – произнес он наконец, и в его голосе сквозило разочарование. – Ты не настоящий человек!
Я снова пожал плечами и неожиданно подумал, что в присутствии Епископа мне слишком часто приходится повторяться в словах и движениях.
– Это зависит от точки зрения. Я-то как раз чувствую себя настоящим человеком.
– То, что чувствуешь ты, имеет минимальное значение, – перебил меня Епископ, и я почувствовал в его голосе раздражение. – Потому что твои чувства – это продукт твоей души, которой, конечно же, не хочется терять тело! Самое важное – это то, что подсказывает тебе твой разум! Именно поэтому я в тебе и разочарован – ты послушался свою душу, а не свой разум.
– Так, может быть, именно разум и подсказал мне, что расставаться со своей душой неразумно! – остроумно, как мне показалось, скаламбурил я.
– Разум не может подсказать такого неразумного решения! – усмехнувшись, вернул каламбур Епископ.
– Ну что ж, – несколько легкомысленно ответил я. – Либо мой разум недостаточно разумен, либо он слишком любит мою душу. Во всяком случае, до настоящего времени они прекрасно уживались, и я не вижу оснований менять сложившееся положение.
– Разум слишком любит душу… – задумчиво повторил Епископ, приняв, похоже, мое заявление слишком серьезно. – Нет, этого не может быть…
– Почему? – искренне удивился я.
– Потому что разум не может любить свои оковы! Потому что разум в союзе с душой никогда не достигнет высот! Ни один человек, наделенный душой, никогда не достигал величия всемогущества, величия власти, величия богатства!
– А ты уверен, что достигшие всех этих величий были счастливы? – усмехнулся я. – Один великий поэт как-то сказал: «…Ведь не в величье наслажденье, а в том, чтобы душа могла осуществить свои желанья!» Душа! А не разум! По-моему, очень верно!
– Поэт! – презрительно бросил Епископ. – Словеса, разбрасываемые поэтами, – это самое яркое проявление душевности, и приводить их как аргумент в нашем споре…
– А разве наш спор не есть спор души и разума? – перебил я его. – Так почему же ты призываешь слушать аргументы только одного участника спора?
– Значит, ты не хочешь величия?! – высокомерно оборвал спор Епископ.
– Кто ж его не хочет? – усмехнулся в ответ я. – Весь вопрос только в том, какую цену нужно заплатить за это величие?
– Цена известна и установлена не мной.
– А кем?
– Законами жизни.
– Но из этих же законов следует, что достигшие величия и потерявшие при этом душу плохо кончают!
– Так думают только ограниченные душой люди! Великие обращают мало внимания на мнения толпы!
– Да, конечно, – немедленно согласился я. – Потому что разум, лишенный души, становится чистым эгоистом!
– Но человек по своей природе – эгоист! – воскликнул Епископ.
– Разве ты создал человека? – спросил я. – Откуда тебе известно, каков он по природе?!
– А разве вся история человечества не показывает, каков человек по природе?! – язвительно ответил Епископ.
– История несет в себе разные примеры. И величие Правителя совершенно иного рода, нежели величие Поэта. Величие Варвара ни в чем не повторяет величие Творца! Есть величие угнетающее и есть величие возвышающее, величие души и величие бездушия! И разум здесь ни при чем!
Признаться, слово «Варвар» вырвалось у меня непроизвольно, но получилось довольно хлестко! Седой Варвар, или по-другому – Епископ, дернулся в своем седле, как от прямого удара, и прошипел, не скрывая своей ярости:
