Князь Диодор - Басов Николай Владленович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
– В том никто не виноват, кроме герцога, может, – сказал Дерпен. – Или даже маршала, который бездумно на тот штурм тех солдат отправил. Ты не виноват, батюшка, – сказал он с нажимом.
Но было ясно, хоть и не считали отца Иону виновным во взрыве все, кто знал произошедшее, сам он так не думал.
– Да-а, – протянул Дерпен. – И как тебя, князь, угораздило сообразить, что машина удумала взорваться – ума не приложу. Нет, ты все же скажи.
– Изменилось там что-то, я и не понял, что именно, но… стало ясно, что-то опасное там было заготовлено, – признался князь. И тут же обратился к Атеному: – А как бы узнать, шевалье д'Ош, за кого все же графиня д`Атум вышла замуж? Что с ней сейчас происходит? Поддерживает ли она с братьями какую-либо связь? Ведь братья-то должны знать, где их сестрица?
Это была ошибка. И то, что князь так непривычно торжественно обратился к куртье руквацкого посольства, и то, как много он задал вопросов сразу.
– У нас, князь, не всегда бывает, что высокородные на виду остаются. Можно же уйти в монастырь, можно… Да что угодно можно, хоть и замуж за какого-то не слишком знатного человека выйти, или вообще за границу переселиться и там взять себе какое-то подходящее, но ничего не значащее имя. Можно еще и вовсе титул не афишировать… Нет, князь, я не думаю, что даже графы Атумские должны знать, где и как с их сестрой сейчас обстоит.
Это был приговор. Князь с удивлением посмотрел на куртье, да и уткнулся в свою тарелку. Было ясно, что тут он уже ничегошеньки не добьется, как бы ни старался. Вот только непонятно всем осталось, зачем же он так упорно об юной графине д'Атум расспрашивал.
– Все же, говорят, у нее оказалось немалое приданное, – вставил свое слово Густибус. – Это могло и не затеряться в общем-то мнении.
– Судя по тому, что мне Семпер рассказывал о своем житье-бытье, денег у графов не много, – заметил князь, по-прежнему уныло. – Может, все же послать за обоими д'Атумами и спросить их о сестре?
Тут уж Атеном не выдержал.
– Князь, дело закрыто.
Князь Диодор посмотрел на него, грустно улыбнулся каким-то своим мыслям, и отозвался нехотя:
– Не уверен. – И вдруг снова спросил, на этот раз, как всем показалось, и вовсе без толку: – Когда герцог Кебер пьяницей сделался?
– Он всегда был… склонен. – Атеном определенно чувствовал себя на редкость неловко. – Но не до такой степени, как теперь… Это все знают.
– А когда он женился?
– Ты думаешь, что герцог?.. Но он же не мог быть оборотнем в Натене… Да и легенда эта, может, всего лишь легенда.
– Ты не ответил, – снова, чуть не отворачиваясь, заметил князь.
– Он женился два года назад, может, чуть раньше. – Атеном бросил салфеточку на стол, которую клали по феризскому обычаю рядом с прибором. Поднялся, посмотрел поочередно на всех, сидящих до того с ним за столом. – Все, что ты меня спрашивал, князь Диодор, я доложу князю Притуну.
И ушел, да так по-особенному ушел, что все его даже глазами проводили. Лишь перед дверью, почти в темноте недолго пораскланивался, а потом дверь за ним закрылась. После этого всем и говорить расхотелось, да и аппетит пропал.
С небольшим опозданием после полдня следующего дня в отеле имперцев появилось двое подмастерьев и один какой-то тощий парень с очках, прыщавый, некрасивый во всем своем облике и во всех повадках. Но он приволок с собой образцы тканей, какие-то ленты, галуны, пуговицы и много чего еще. Он почти сразу объявил мейстерине, которая перед ним вдруг утратила свою воинственность и сделалась чуть ли не покладистой, чего прежде за ней не замечалось:
– Времени у нас не много, а сделать должно изрядно много… Посему, любезная, прикажи своим подручным как-либо без тебя несколько дней обходиться, а сама займись-ка тем, чтобы здешние господа не слишком у нас время отнимали, у нашего господина есть и другие заказы, помимо всяких имперских.
Не знал кутюрье этот, что дело имеет не с избалованными и изнеженными феризами, к которым привык, должно быть, за годы своей работы, а почти с солдатами, куда более строгими по повадкам и поведению. И что не капризов незнакомых ему заказчиков следует опасаться, а того, что они наоборот, слишком покладисты будут, и к произведениям его мастерства окажутся глухи и невнимательны.
Он расположился в одной из комнат, прежде стоявших пустой, а двух своих мастеровых устроил со слугами, и принялся приставать ко всем, чтобы снимать мерку. Особенно долго ему пришлось уговаривать Дерпена, но зато он сумел так накричать на Стыря, что тот, не понимая ничего, пришел даже князю сказать, что если этот… типус еще раз попробует так с ним разговаривать, он ему нос все ж расквасит. И перед князем он нудел, пыхтел, ворчал, измерял что-то так долго, что тот не выдержал:
– Месье, не знаю как вас… Прошу поторопиться, у меня есть чем заняться помимо прихорашиваний с тобой и со всем этим… барахлом, – почти возопил князь, на что его ординарец, видимо уже привыкший к портновскому мастеровому, даже вмешался.
– Нет, князюшка, ты пойми, как мне маг давеча говорил, этот бал Рождественский, чуть не главное событие тут, в стольном городе Парсе. Если же ты будешь не по-местному выглядеть, то и тебе самому станет неудобно.
– Вот именно, принц, – воинственно поддакнул кутюрье, словно бы понял Стыревую рукву, отставив руку с ленточкой для измерений так, что князю почти неловко стало. – Ты же и сам понимать должен, что это – тоже часть службы, и может быть, одна из самых значимых – выглядеть перед его величеством во всем блеске твоего титула и звания… Я лишь помогу подчеркнуть сие, и сделаю это со всем тщанием. – А закончил он свою репризу совсем уж неожиданно: – Даже ваш преподобный отец Иона согласился быть уступчивым моим-то вкусам и моим знаниям о сложном предмете дворцового наряда.
– При чем тут наш батюшка? – оторопел от такого хода портновской мысли князь.
– Ему труднее всего было, как я понял, согласиться на сутану, кою я попытаюсь для него сложить, принц. Но и он все же согласился, придется и тебе соглашаться, как следует тому быть.
Ну что тут было делать, с такими людьми, со всей этой ситуацией и укладом здешней жизни, со всем этим Парсом и пристрастием феризов непременно к дорогим и нелепым нарядам? Да и с этим балом заодно уж?!
Потом случилось так, что очки, новые и в золоченой оправе батюшке принесли. Он был счастлив так ясно и чисто, что даже князь его захотел поздравить. Удержало его только то, что было это… как-то не по-мужски и не по-солдатски. Почти то же самое, что поздравлять с увечьем.
В общем, князь по всеобщему мнению сделался излишне раздражительным и одновременно задумчивым, хотя о чем он размышлял, оставалось загадкой. И наконец, всего-то за пару уже дней до Рождественского бала произошло еще одно событие.
Стояла ночь, дом как-то особенно долго, протяжно и глуховато поскрипывал под порывали зимнего ветра. Сам князь спал, вернее, пробовал спать, потому как сон его все время перебивался какой-либо очень определенной мыслью, идеей, которая всплывала у него почти как наяву – трезво, ясно, пожалуй, даже чересчур ясно, от этого он даже просыпался, хотя и не хотел все же просыпаться. Это длилось уже не один час, а пожалуй, что и не первую ночь. Такое здесь, в Парсе, с ним происходило уже не раз, он даже стал подумывать, не является ли его этот излишне напряженный, едва ли не вымученный сон каким-то свойством, которым он заразился у феризов?
И вдруг он чуть не подскочил в своей кровати. Посидел в ночной рубашке, таращась во тьму, и вдруг стал подниматься. Пошел даже к двери, не замечая того, потом вернулся, попробовал закутаться в одеяло, потому что в спальне, по-местному правилу, было все же холодно, едва пар от его дыхания не шел. Он полежал, что-то чертя пальцами в темном воздухе перед собой, потом снова поднялся, стал искать свечу на столике сбоку, ничего не нашел, опрокинул лишь какой-то кувшин, который упал на пол и разлетелся на осколки.
Из своей комнаты выскочил Стырь, пробуя локтями удерживать штаны, которые напялил поверх ночной рубашки, а ладонями совсем уж невероятным образом высекал огонь, чтобы подпалить кусочек труда, который кстати оказался в подсвечной чашке. Сама свеча в подсвечнике была у него прижата к животу, а еще он глазами пытался хоть что-то разобрать из того, что происходило в спальне князя.
