Люди Великой реки (том 2) - Круз Андрей "El Rojo" (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Двадцать.
— Ах, два-а-адцать! — иронически протянул он. — С ума сойти! Бешеные деньги! Настенька… помоги мне с дверкой.
Так обратился он к стоящей рядом сестре моей подружки, указав ей на сокровищницу. Та лишь улыбнулась мимолетно, как Лари часто делает, подняла вытянутую руку с повернутой от себя ладонью, и… выбросила такую могучую волну чистой Силы, что меня морозом до костей прохватило, а могучая дверь смялась как листок картона в мозолистой ладони пьяного портового грузчика. Лишь заскрипело и жалобно заныло толстое железо, и с пулеметным треском вылетели могучие заклепки, одна за другой. Вырвало петли, перекрутило в уродливый ком, и отшвырнуло с грохотом в сторону, так, что с каменной стены крошка посыпалась.
Затем она вновь обернулась к нам с небрежным видом, хоть и несколько ненатуральным. Похоже, что такая мощь для нее не безделица, откатом-то накрыло. Испарина на лбу и побледнела даже.
— Насть… а это ты как? — вдруг спросила Маша. — Ты же не колдовала.
— Не колдовала. — улыбнулась та. — Просто знала все про всех, за что меня все ненавидели. А я ненавидела их, за то, что вынуждена все про них знать. Знать, кто ворует, кто изменяет жене, кто и вовсе с кобылой любится. А они знали, что я знаю. И хотели от меня знать о других. И что это была за жизнь?
Говорила она не повышая голоса, как будто повторяя наизусть давно затверженную речь. Наверное, так оно и было. Она эту речь, пожалуй, с тех пор, как говорить научилась, повторяла. Я бы повторял, на ее месте будучи.
А что? С таким даром жить среди людей не просто невозможно, но еще и опасно. Ведь рано или поздно любой задумавший худое сообразит, что все его планы и тайны могут быть раскрыты некоей девушкой Настей, лишь только потому, что дар у нее такой. Придет к ней квартальный, спросит, а она подумает — да и ответит. И тогда злодеи подумают немножко, да и убьют ее заранее. На всякий случай, от худого. А этого она не узнает, потому что думать про каждого злодея в округе и знать его планы невозможно — думалки не хватит, через край потечет.
— И что теперь за жизнь? — спросила Маша, нагнув голову и глядя исподлобья, словно собираясь бодаться.
— Теперь? — переспросила Настя. — Теперь нормальная жизнь! Беспокойная, но нормальная. Это видела?
Резким жестом, словно отбрасывая что-то в сторону, она указала на дверь, которая на дверь уже и не похожа была. Затем она постучала пальцем с отполированным ногтем по амулету на груди, тряхнула браслетами.
— И вот это ты тоже видела? — она даже с дыхания сбилась от переизбытка эмоций. — Вот он так сделал, повернул мою Силу в нормальную сторону. Теперь, сестренка моя дорогая, я посильней тебя буду! Месяц, другой, и мне даже амулеты не будут нужны, я стану обычной колдуньей!
— И это все, что тебе было нужно? Стать сильней меня? — прищурилась Маша.
— Дура, что ли? — чуть не подскочила на месте Настя. — Я хотела стать НОРМАЛЬНОЙ. Надоело мне быть уродом, угадывающим все подряд. Пусть НОРМАЛЬНОЙ колдуньей, пусть даже не колдуньей, но избавиться от этого проклятия, которое все считали Даром, и который дар ненавидели. Это тебе было хорошо! Способная, всеобщая любимица, никому жить не мешает. А о том, как живется мне, ты хоть раз подумала? Когда тебя все избегаю, когда с тобой не хотят говорить и каждый мечтает о том, что в один день тебе на голову свалится балка, или в город залезет загулявший упырь, и тебя не станет!
По мере того, как эмоции в ее речи взлетали вверх, Настя наступала на явно растерянную Машу, почти прижав ту к стенке. К счастью, напряжение разрядил Пантелей, похлопав в ладони и сказав:
— Дамы, дамы! Ну вы же сестры, прекратите. Некрасиво это.
Подействовало. Пышущая эмоциями Настя отступила назад, Маша с явным облегчением вздохнула. Охрана колдуна, равно как и гномы, остались недвижимы как статуи, избегая вмешиваться в конфликт двух сестер-колдуний. Я и сам избегал, собственно говоря. А что я скажу? Лишь Лари слушала с заметным интересом.
Пантелей сделал шаг вперед, оказавшись в центре всеобщего внимания, сказал:
— Собственно говоря, я вел разговор совсем к другому. — широким жестом он указал на опустевший дверной проем, ведущий в сокровищницу. — Благодаря трудам и таланту моей новой, не побоюсь этого слова, родственницы… — рука его указала на Машу. — …владелец этих сокровищ почил, можно сказать, в бозе.
— Кого? — в совершенном обалдении переспросила Маша.
— Родственницы. — ответил колдун. — Девушка, не перебивайте, пожалуйста, это невежливо. Так о чем я? Да, о сокровищах. Никто из нас не будет возражать, если вы вознаградите себя за труды по моим поискам из той кладовочки, и не станете ввязываться в глупую, никому не нужную, и если откровенно — бесполезную драку.
Ну, насчет бесполезности — это вопрос обсуждаемый. Спорный, так сказать. Колдунская самоуверенность уже многих из их почтенного цеха под монастырь подвела. На его месте я и Машу не стал бы недооценивать, она ведь в этом зале во всю силу еще не выступала, как раз для такой вот встречи себя берегла. Но вот в эту саму встречу вмешался совершенно неожиданный факт, который смешивает все кости на столе нарушая их стройный порядок.
Действительно, на пальце и у него, и у Насти, я увидел тонкие серебряные колечки, какие дают только в храмах Мирои, покровительницы семьи, соединяющей души. Те, кто вступает в брак перед ее алтарем, позволяют вмешиваться в свою судьбу высшим силам, и лишь тот, кто уверен в своих желаниях, идет в этот храм. От Пантелея, злодея и преступника, подобного романтизма я никак не ожидал. Такие признанные злодеи должны стоять перед алтарями из черного оникса, залитых кровью невинных младенцев, и наводить мор и зло на людские земли, а вовсе не держаться за руки перед прозрачным алтарем богини Мирои, пока три ее жрицы смешивают вашу кровь в хрустальной чаше. Да и вообще, браки под покровительством Мирои все больше в рыцарских романах великореченских описывались, живые люди не рисковали настолько, чтобы отвечать своей жизнью за верность. У живых людей всякое случается.
Гномы терпеливо сопели за спиной, даже Лари напустила на себя непроницаемый вид, как бы окончательно отстраняясь от семейных разборок. Впрочем, новый объект ее внимания тоже обнаружился — тифлинг с модной винтовкой. А он, в свою очередь, не отрываясь, смотрел на нее. И кажется, заметно нервничал.
