Level Up 2. Герой (СИ) - Сугралинов Данияр (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– А что это у вас тут? – произносит чей-то голос с порога. – Опять кого-то воспитываешь, Валерий Владимирович?
– О! И Димедрол подъехал! – радостно шепчет Шипа Лучку.
– Да не «кого-то», Дим Димыч, а того самого. Проходи, у нас все только начинается, – приглашает Гречкин. – Ты вовремя.
Безучастно мазнув по мне взглядом из-под брезентовой панамки, мимо проходит явившийся «Дим Димыч Димедрол» – одутловатый низенький мужик, одетый в камуфляжный костюм и резиновые рыбацкие сапоги.
Дмитрий ‘Димедрол’ Шмелев, 54 года
Текущий статус: полковник полиции.
7 уровень социальной значимости.
Класс: служащий 6 уровня.
Женат. Жена: Татьяна Шмелева. Дети: дочь Ольга, 32 года. Внуки: Сергей, 8 лет.
Замечен в противоправных действиях!
Отношение: Равнодушие 0/60.
Интерес: 3 %.
Страх: 0 %.
Настроение: 71 %.
– Дома сказал, что на рыбалку с тобой уехал, Валера. С ночевкой, – поясняет свой внешний вид Димедрол Гречкину и обращается к наркотам. – Пацаны, чисто сработали?
– Так точно, товарищ полковник! – глотая слоги и ухмыляясь, докладывает Лучок. – Все, как вы сказали – этого, – он кивает в мою сторону, – втихаря жахнули по башке и вывезли. Бабу только сегодня вечером удалось вытащить – на сообщения не повелась, сомневалась, упорно названивала. Пришлось целую легенду наплести, пока не поверила и не подъехала, куда сказали. А там…
– Ну и слава Богу! – обрывает его на полуслове полковник, довольно рассматривая Вику, под его взглядом съёжившуюся в углу дивана. – Ну-ка, привстань-ка, красавица!
Он подходит к ней ближе и останавливается рядом, скрестив руки на груди.
– Встать!
Вика не реагирует и не поднимает глаз, отстраненно смотря в одну точку. Димедрол, цокает языком, качает головой и с размаху дает ей пощечину. Вика рычит, и даже скотч не мешает правильно интерпретировать ее ненавидящий взгляд. Из носа вытекает кровь.
– Ты что мычишь, корова?
– Давайте я, Дим Димыч! – вызывается помочь Шипа и щелкает предохранителем. – Смотри сюда, сучка. Я щас твоему пахарю башню снесу! Шеф, разрешаешь?
Гречкин кивает, азартно наблюдая за сценой. Вика, уловив его движение, резко встает, гордо выпрямив спину.
– Руки убрала, быстро!
Вика нехотя опускает руки, и Димедрол восхищенно выдыхает, начиная мять ее грудь:
– Ух! Це-це-це! Хороша кобылка! Ладно, сядь пока! Извини, Валерий Владимирович, не удержался. Вы продолжайте. Я тут посижу, не помешаю.
Он садится рядом с Викой и, приобняв, поглаживает ее по бедру.
– Ну ты все уже понял, гаденыш, да? – обращается ко мне Гречкин. – Я тебе говорил, что ты не знаешь, с кем связался – теперь знаешь. Говорил, что ответишь? И ответишь! И все твои ближние ответят! Я тебе обещал сюрприз? Я держу обещания – сюрприз тебе понравится! Дим Димыч охоч до сладенького, а сегодня – как там поется у Земфиры? Короче, он исследует все ее трещинки, ха-ха, а ты будешь на это смотреть. Да и у ребят, – он указывает на заулыбавшихся наркоманов, – сегодня будет веселая ночка, да, пацаны?
– Точняк, шеф! – широко разевая пасть, соглашается Шипа. – После Дим Димыча, конечно.
– А ты сам, стало быть, больше по мальчикам? – не сдержавшись, задаю я риторический вопрос.
– Гы-гы, – подтверждает мои подозрения Шипа.
– Захлопни форточку, утырок, – скривившись, делает замечание Гречкин, и, не обращая внимание на мой вопрос, продолжает. – В общем, слушай меня внимательно, подонок! Да, я злопамятен, но справедлив! И я могу простить тебя. Если ты попросишь прощения. Хорошо попросишь, искренне, так, чтобы я поверил. И тогда никто не пострадает! Пацаны еще не успели съездить на дачу к твоим родителям, но ближе к утру обязательно съездят проверить пожарную безопасность…
– В смысле? – удивляется Шипа. – Сжечь же к хренам собачьим хотели…
– Ну ты и дебил, – вклинивается в беседу полковник Шмелев. – Шипа, тебя в детстве точно роняли головой вниз, вопрос только в том, сколько раз!
Лучок сгибается от хохота.
– Да помолчите вы, – раздражается Гречкин. – Что вы за люди такие? Все бы вам хиханьки да хаханьки!
Пока Димедрол укрощал Вику, Шипа плотоядно облизывался, предвкушая безнаказанное насилие, а чинуша произносил свою речь, система, подсадив мои запасы духа, выдала новое заключение:
Внимание! Угроза жизни носителю!
Индекс безопасности среды обитания носителя может быть пересмотрен и повышен до значения «оранжевый». Станет доступно свободных очков основных характеристик для распределения: 3.
Текущее значение ограничения «Не более одной героической способности на каждые десять уровней социальной значимости носителя» может быть понижено до «Не более одной героической способности на каждые пять уровней социальной значимости носителя».
Принять? Отказаться?
Принимаю, но вспыхнувшая было надежда сразу гаснет. Показатель силы остался прежним, а три свободных очка характеристик мне сейчас ничем не помогут. Системное повышение силы потребует сна и вагон еды, а я не могу себе позволить ни того, ни другого. В лучшем случае, они меня не тронут, пока я буду в отключке, но пострадает Вика. Единственный профит, который я могу получить прямо сейчас – это открыть навык «Распознавания лжи» без страха потерять возможность использовать «Скрытность и исчезновение» в будущем. Если оно, конечно, еще будет…
Вливаю одно свободное очко в свой первый героический навык, и в голове что-то неощутимо щелкает. Опционально можно выставить действие навыка по запросу, чтобы не расходовать резервы духа. Оставляю его постоянно активированным, сейчас мне нужна только правда.
– А почему бы и не покуражиться? – подначивает Гречкина Димедрол. – Слава Богу, время позволяет!
Он говорит правду, чувствую это так же отчетливо, как почувствовал бы вкус апельсина во рту, запах выпечки или капли дождя на коже. Система фиксирует ассоциации, и запах апельсинов становится отчетливее.
Они еще некоторое время обмениваются шуточками, не обращая на меня внимания, а я, после каждой их фразы учусь различать истину от лжи, нахожу полутона полуправды и недолжи… Если сравнивать вкус правды и вранья, то первая – как тот самый апельсин, а лицемерие словно протухшее яйцо – сложно спутать.
Лучок наливает всем выпить – полковнику водки, чинуше какого-то сладкого кофейного ликера, они чокаются, выпивают, балагурят… Дим Димыч, изнывая от желания, нетерпеливо заставляет Вику сесть к себе на колени, спиной ко мне, и сладострастно щурится, поглаживая ей грудь и продолжая общаться с Гречкиным. Лучка Гречкин отправляет к Шипе, и тот встает возле меня.
Наконец, их это утомляет, и они возвращаются к главной программе вечера.
– Ну что, гаденыш, я тебя слушаю, – говорит чиновник. – Что скажешь?
– Сейчас, минутку… Мутит… Можно воды? В горле пересохло…
– Нет! – визгливо кричит Гречкин. – Но… Что ж, я сегодня, наверное, слишком добр, но я готов подождать минуту. Но не больше!
Долбаный психопат! «Добр», как же. Простишь ты меня или нет, неважно, потому что интуиция вопит, что живым ни меня, ни Вику отсюда не выпустят. А еще я заметил у дома почти исчезнувшие, но отчетливо различимые под козырьком веранды следы детских ног… Детских босых маленьких ног.
Кроме «Праведного гнева III» (+7 к основным характеристикам) на мне теперь висит еще и самый настоящий инрейдж. Самообладание и самоконтроль, из-за «Гнева» чуть ли не ушедшие в минус, окончательно умывают руки, и только одно сдерживает меня – страх ошибиться.
