Слуга Империи - Вурц Дженни (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Пока все вокруг распалялись от восторга, что именно им довелось присутствовать при первом в истории явлении Света Небес народу, Аракаси - один среди тысяч - не разделял общего неистовства. Он проделывал те же движения, которыми окружающие выражали свой экстаз, но Кевин видел: мастер непрерывно окидывал взглядом толпу, высматривая малейший намек на опасность для госпожи. Сейчас, под прикрытием дикого разгула страстей, пришедшего на смену цуранской невозмутимости, любому злоумышленнику представлялась прекрасная возможность незаметно подобраться к врагу. Кевин придвинулся к Маре поближе, готовый ринуться на ее защиту, как только в этом возникнет нужда.
Волны буйной радости катились по ярусам стадиона и явно не собирались идти на убыль. Наконец император сел в свое кресло, а Имперский Стратег поднял вытянутые руки. Потребовалось несколько минут, чтобы его призыв к спокойствию возымел действие. Когда толпа неохотно подчинилась и затихла, Альмеко возвестил:
- Боги улыбаются Империи Цурануани! Я приношу весть о великой победе над варварами дальнего мира! Мы сокрушили самую могучую из их армий, и наши воины празднуют успех! Скоро все земли, которые называются Королевством, будут повергнуты к стопам Света Небес.
Имперский Стратег низко поклонился императору, и толпа одобрительно загудела.
Кевин стоял, словно пригвожденный к месту; у него похолодело в груди. Однако, сколь ни был потрясен услышанным мидкемиец, он почувствовал, что Аракаси сверлит его пристальным взглядом, и ответил на безмолвный вопрос:
- Ваш Имперский Стратег имеет в виду, что разгромлены силы Брукала и Боуррика... Армии Запада. - Отчаянно пытаясь обуздать гнев, который мог сулить лишь опасность для его жизни, Кевин не скрыл от мастера свою боль. - Моему родному дому грозит опасность, и теперь для войск Цурануани открыта прямая дорога к Занну!
Аракаси первым отвел взгляд, и Кевин вспомнил: до того как мастер тайного знания присягнул на верность Акоме, он потерял, и дом, и хозяина по вине Минванаби. Потом Мара украдкой вложила в руку Кевина свою руку. В их беглом рукопожатии были и понимание, и поддержка, но все еще разрывалась на части душа Кевина, ставшая ареной битвы между преданностью, любовью и отвращением к собственному бессилию что-то предпринять. Судьба оторвала его от семьи и забросила в далекий мир. Он избрал для себя жизнь и любовь, а не жалкое существование пленника; но цена этого выбора только сейчас становилась очевидной. Кто же он - Кевин из Занна или Кевин из Акомы?
Стоя перед императорской ложей, Альмеко снова воздел руки. Когда шум улегся, он выкрикнул:
- К вящей славе Цурануани и в знак нашей преданности Свету Небес, мы посвящаем эти игры чествованию императора!
Снова раздался оглушительный рев толпы, от которого становилось больно и ушам и сердцу. Каким-то образом Кевину удалось все это вытерпеть. Хотя Люджан с Аракаси и смотрели сквозь пальцы на нарушение правил приличия, любые цуранские воины, охраняющие соседние ложи, могли без промедления прикончить мидкемийца, а уж потом разбираться, правильно ли они поступили, заподозрив его в дерзости по отношению к властительнице столь высокого ранга, как Мара.
В каком-то оцепенении Кевин наблюдал, как открылись двери в дальнем конце арены.
Ковыляя на нетвердых ногах, на залитый светом песок вышли около сотни мужчин в набедренных повязках. Возраст у них был самый разный, и отнюдь не каждый из них мог похвалиться крепким здоровьем. У всех были щиты и мечи, но опытному взгляду сразу становилось ясно, что для некоторых управляться с оружием - дело привычное; однако таких насчитывалось немного. Остальные выглядели растерянными и не вполне понимали, что им делать с мечами, которые они держали в руках.
- Эти в бойцы не годятся, - саркастически заметил Кевин. Вопреки самым лучшим своим намерениям, он не смог удержаться от колкости.
Аракаси объяснил:
- Это благотворительное представление. Все они приговорены к смерти. Они будут сражаться, и того единственного, кто в конце концов останется в живых, отпустят на свободу.
Протрубили трубы, и началась резня. Когда Кевин - еще до пленения - воевал в отряде своего отца, он много раз видел, как убивают людей в бою. Но действо, которое разворачивалось здесь, не было ни сражением, ни даже дикарским состязанием Между заведомо неравными противниками. Для того, что происходило на песчаной арене в Кентосани, существовало только одно название: бойня. Горстка хорошо тренированных молодчиков вела себя на поле точь-в-точь как коты среди мышей в амбаре, без разбора убивая всех, кто попадется на пути. Наконец на поле остался с десяток таких искусников. Когда они начали сражаться между собой, это уже больше походило на поединки равных.
Кевину тошно было смотреть на арену, и он перевел взгляд на зрителей, но это не принесло облегчения. Создавалось впечатление, что цурани наслаждаются не спортом, а видом крови. Они получали массу удовольствия от зрелища каждой мучительной агонии, да еще занимались сравнением подробностей - как именно умирал очередной смертник. Заключались пари по самым разным поводам: как долго будут продолжаться конвульсии человека со вспоротым животом и сколько раз он успеет вскрикнуть, перед тем как испустит дух. Никого не интересовало искусство той горстки бойцов, которые еще держались на ногах.
Кевин чувствовал, что сейчас его вывернет наизнанку, и лишь усилием воли сохранял контроль над собой, пока мерзкая забава не подошла к концу. Человек с мечом и кинжалом нанес противнику завершающий удар ниже щита. Хваленый цуранский император безучастно наблюдал за событиями на арене, а Имперский Стратег переговаривался с одним из своих советников, как будто кровавая резня была повседневным явлением.
Ярость, вспыхнувшая в сердце Кевина из-за этого бессмысленного надругательства над человеческой жизнью, заставила его взглянуть в сторону ложи магов. Он хотел понять, каким образом Всемогущий, некогда бывший жителем Королевства, может мириться с такими зверствами. Даже издалека было видно, что Миламбер стоит, словно окаменев; но тут его толстый сосед прервал беседу с окружающими и, как могло показаться, воззрился на ложу Акомы.
Внезапно поддавшись испугу, Кевин отвел взгляд. Неужели маг способен читать мысли? Не подумав, он уже собрался спросить об этом Мару, но вовремя удержался. Властительница Акомы наблюдала за кровопусканием на арене с истинно цуранским безразличием, но ее неестественно распрямленные плечи могли послужить убедительным свидетельством, что и ей не по себе. Мара умела отличить бой от бойни.
Победитель с самым чванливым видом расхаживал посреди распростертых тел, потрясая окровавленным мечом. Кевин снова покосился в сторону главных лож, и на этот раз сумел отчетливо разглядеть на лице Миламбера выражение нескрываемого отвращения: даже глаза мага сверкали недобрым огнем. Негодование Миламбера заметил не один Кевин. Господа в соседних ложах перешептывались, поглядывая на мага, и некоторые из них слегка приуныли.
От взора Аракаси ничего не могло укрыться, и он прошептал Кевину:
- Все это не к добру. Всемогущий могут поступать как им вздумается, и даже Свет Небес не рискует оспаривать их волю. Если этот твой бывший земляк разделяет твое отвращение к убийству, может случиться большой переполох.
Победитель кончил свою похвальбу и удалился с арены. Появившиеся рабы уволокли трупы, а грабельщики разровняли пропитанный кровью песок. Трубы возвестили начало следующего зрелища. Кевин уже мечтал только об одном - о глотке воды, чтобы смочить пересохшие губы.
На стадионе появился отряд мужчин в набедренных повязках; они были выше ростом и более светловолосы, чем большинство цурани. Кевин сразу распознал в них своих собратьев из родного мира. Их плечи блестели от масла; они принесли с собой множество разнообразных веревок, крючьев, сетей, пик и длинных ножей. Праздничная обстановка не ввела их в заблуждение, и толпы нарядных зрителей удостоились лишь их нескольких беглых взглядов. Собранные и настороженные, они понимали, что с любой стороны им может грозить неведомая опасность. Кевину было хорошо знакомо это чувство гнетущей неопределенности: недаром же приходилось ему стоять на посту в ночные часы или обходить дозором пространство ничьей земли, каждый миг ожидая нападения неприятеля.
