Рунный след - Живетьева Инна (серия книг TXT) 📗
— Да, подождите там, — кивнул ведун и повел Влада вглубь ущелья.
— Как ты думаешь, у него получится? — Маша присела рядом, привалилась теплым плечом.
— Не знаю, — пробормотала Лера.
Она вспомнила нежно-розовый, цвета яблоневых лепестков дым, родившийся от капли Машиной крови. Опалово светящийся столб заставил даже дайарену восхищенно качнуть головой. А вот у Али расцвел оранжево-алый, и не понять было, где заканчивалось пламя и начинался дым. Интересно, насколько определяется цвет даром? Или тут дело только в самом человеке? Подходит ли, допустим, Симе темно-фиолетовый с яркими золотистыми точками, мельтешившими, словно тучка мошки под лампой?
— Получается, мы нужны дриду из-за силы? — Славка явно желал обсудить новости. А вот Лере не хотелось — словно бы там, в душной комнате, пропитанной запахом трав, они заглянули каждый в себя. Хотелось молча думать, перебирать в памяти краски и прикидывать: так или нет?
— Смысл? Сами мы ничего сделать с ней не можем, а учить нас вроде никто не рвался, — заметил Алешка. — Да и без толку, сказала же.
— Что, Слава, размечтался? Типа, ты ух теперь, супермаг! Ка-а-ак дашь фаерболом дриду по лбу! — поддела Аля. — Или нет: пожалует тебе князь сотню, и рванешь ты на подвиги впереди всех на белом коне.
Придумать достойный ответ Славка не успел, вернулись Талем и Влад. Ведун прислонился к камню у входа в пещеру:
— Не могу. Не могу пробить корочку. Знаю, чувствую, что за ней — все есть, не выжжено, а не могу!
Влад присел напротив Леры. Девочка вспомнила, что цвет его — черный с желтым, — был приглушен, словно подернут взлетевшим пеплом. И только легкое дыхание дайарены позволило увидеть на мгновение яркие краски. А вот у Антона загустел под ладонью дым темно-зеленый с белыми вертикальными полосами, почти непрозрачный.
— Можно убить любовь, погасить ненависть, раздуть страх, накормить злобу — снаружи. Но вот равнодушие, сковавшее все, пробить не могу. Влад, ты должен пытаться сам, изнутри, понимаешь?
Мальчик кивнул, он согласился бы сейчас и с любым другим советом.
— Он должен кого-нибудь полюбить? — предположила Маша.
— Тогда оттает. Но ты думаешь, сможет — сейчас?
Лера качнула ногой, стукнувшись пяткой о камень. Было противно, словно она вот-вот нырнет в болотную жижу. Девочка даже губы скривила от омерзения. Отложить, посоветоваться с Талемом? Духу не хватит такое предлагать и такую ношу перекладывать. Лучше уж сейчас, пока помнятся алые отблески в ее дыме:
— А если он кого-нибудь возненавидит?
Талем глянул на нее внимательно:
— Может и получиться. Ненависть — она вспыхивает легче, чем любовь.
Лера спрыгнула с камня, шагнула чуть в сторону, уперлась лопатками в скалу:
— Влад, а ты знаешь, как на самом деле умер Костя?
Антон полоснул ненавидящим взглядом, легла скорбная морщинка на лоб ведуна, глянула растерянно Маша. А Влад поднял голову и словно впечатал взглядом Леру в камень.
— Его могли спасти, могли успеть. Нужен был ключ, всего лишь ключ от каморки в подвале. И за ним пошел Антон, — Лера старалась передать все как можно точнее, убеждая деталями — все произошло именно так. Влад смотрел непонимающе, словно фильм на иностранном языке. — …Антон Ласка даже не искал. Просто — не искал. — У Влада дрогнули ресницы, он зашарил рукой по стене в поисках опоры. — Если бы он сразу сказал мне, только сразу! — с отчаяньем вырвалось у девочки. — Я бы сходила сама, и все. Костя сейчас был бы жив.
Лера качнула головой: тишина, словно в уши залилась вода. Глухо доносился шум ветра, как чье-то дыхание, когда не хватает воздуха и рвет легкие. И точно из-под воды, медленно вставал Влад.
— Да не дал бы Ласк ключ! — заорал Антон, разрывая тишину.
Дальше все смешалось. Мальчишки с трудом удерживали Влада, рвавшегося с ножом к Антону. Безумными глазами смотрела Машка, с отвращением — Аля.
Сима стояла между мальчишками и Антоном, положив руку на оголовье меча. Ее обычно спокойные глаза сощурились до щелочек, и было не разобрать выражения, но Лера понимала: Влада она не пропустит. Не ради Антона, а ради него самого. И тут пещеру накрыл голос Талема, гулко отразился от стен, ударил в барабанные перепонки.
У Леры подогнулись ноги, и она села на землю. Стоять остались только трое: сам ведун, Влад с подрагивающими от ненависти руками и вжимающийся в стену Антон. Сима рывком попыталась подняться, но Талем остановил ее, веско произнеся:
— Не мешай.
Антон вцепился зубами в кулак, давя в себе заячий привизг. Лера брезгливо заметила, что он даже не пытается защищаться. Воздух сгустился между стоящими напротив друг друга мальчишками и слегка подрагивал, как марево над раскаленным асфальтом.
А потом Влад круто развернулся и вышел из пещеры, черным сгустком промелькнув мимо Леры. Антон выдохнул, сполз по стене на землю, словно и не человек вовсе, а смятая груда тряпья.
— Рик, будь ты князем, а Антон — твоим подданным, что бы ты решил? — Славка произнес это негромко, но к нему повернулись все.
— Колодки на площади, лишение имени — дабы отныне носил только прозвище, отречение от титула, если он есть, изгнание, — перечислил Рик.
Аля вздрогнула. Она прекрасно понимала страх Антона, и суровость наказания испугала.
— Я не твой подданный, — вскинулся Антон.
— Ты — подданный князя, — холодно возразил Рик. — Или так, или ты остаешься рабом, купленным на княжьи деньги. А я — наследник князя Отина и имею право вершить суд. — Голос его стал жестче: — Дарую тебе выбор: либо я решаю, либо — они, — княжич кивнул на ребят.
— Они, — глухо сказал Антон.
— Так встань хотя бы, — брезгливо велел Рик.
Антон не решился огрызнуться, поднялся.
— А что решать? — слегка удивился Славка. — Не бросать же его здесь. Будем тащить дальше. За Владом, конечно, присмотрим, не убьет. Только, Антон, держись от него подальше. Если он захочет набить тебе морду, лично я удерживать не стану.
— Да не поможет тебе святой Вакк, ты отрекся и от чести и от дружбы, — поставил точку Рик.
Подносили только вино, разное: от терпкого старого, до легкого молодого. И если девочки могли отказаться, то мальчишки были обязаны хотя бы пригубить: раз они имели оружие, то по законам горного племени считались взрослыми. От вымоченного в чем-то остром мяса горело во рту, и Славка понемногу прихлебывал из кружки. Ладно, у Филата голова крепкая, присмотрит за Владом. Страшно: вдруг его снова переклинит, и он бросится с ножом на Антона. Вон, сидит, ничего не ест, только по знаку старейшины прикасается губами к краю деревянной кружки.
У Славки уже шумело в голове. А стоило закрыть глаза, как в темноте вспыхивали ало-багровые искры…
…Когда окончательно стемнело, и площадь перед ритуальными столбами освещал только огромный догорающий костер, молодые воины разгребли горячие даже на вид угли, разровняли их толстым слоем. В полумраке из толпы вышла девочка, приблизительно, ровесница Маши. Скинула длинное одеяние, оставшись лишь в широкой полоске ткани, намотанной на бедра. На ее тонких предплечьях было так много нанизано браслетов — деревянных, из шкурок, перьев, — что они казались причудливыми рукавами. Девочка улыбнулась, вроде бы застенчиво, но тут же стрельнула взглядом в сторону гостей. Сидевший рядом со Славкой Влад торопливо выпрямился. Поклонилась — длинные черные косы скользнули с плеч и упали до земли — и резко, словно подброшенная пружинкой, распрямилась. Славка, смутившись, отвел взгляд от темных сосков.
Глухо загудели барабаны, резко ударили в ладоши, и девочка шагнула босыми пятками на угли. Тряхнула косами и пошла по пышущему жаром кругу, точно рожденная в пламени. Багровые блики скользили по смуглому вспотевшему телу, у Славки все сильнее шумело в голове, и в такт барабанам пульсировала кровь.
От толпы отделилась еще одна девочка, уронила на землю яркую легкую ткань и скользнула в жар. Одежды опадали, словно крылышки бабочек, и вот уже с десяток танцовщиц выбивали босыми пятками искры…
