Кощеевы земли - Самсонов Александр (книги серии онлайн txt) 📗
После наспех проведенного ритуала амазонка и оборотень спрятались на опушке, а Никита забрался на крышу сарая, откуда перед ним раскинулась местность, которую предстояло пройти. Теперь, полностью погрузившись в мир Заповедника, он пытался разглядеть обитателей этих мест. Диких зверей или каких там еще существ, которыми пугали Кощей и Гамаюн, не наблюдалось, только аборигены предстали как на ладони.
С опушки стали заметны те детали, которые без наличия живых существ до сих пор не воспринимались ни как естественный пейзаж, ни как результаты воздействия существ на окружающую среду. Было видно, что урожай с полей собран и вовсю идет подготовка к посевной. Тощие лошаденки таскали вдоль полей нагруженные навозом телеги, а одетые в серые накидки селяне медленно раскидывали коричнево-зеленую субстанцию на серый грунт. Легкий ветерок приносил к опушке несравнимое «благоухание» деревенских сортиров, скотных дворов и выгребных ям.
– Ну и вонючки вы, люди! – Незаметно забравшийся на крышу бесенок нервно шевелил блестящим носом-пуговкой. – Какую только гадость вокруг своих же селений не разводите. Представь, ведь ночью мы там пойдем, а под ноги смотреть будет некогда.
– Безотходное производство, – хмыкнул в ответ человек, стараясь не вдыхать несущееся с полей амбре, – попытка создания чернозема в отдельно взятой деревне на неплодородных почвах.
Хоть Глузь и раздражал бесовской натурой мелкого шкодника, но в данной ситуации Никита с ним согласился на все сто, хотя постарался отделаться неуклюжей шуткой. У наполовину сельского жителя, каковым себя считал Басанов, такое отношение к земле протеста не вызывало, но для городской половины души стоящая в воздухе вонь ассоциировалась с огромным привокзальным сортиром, на который все уже махнули рукой – нужен не нужен, но пускай стоит, может, когда-нибудь и выветрится.
До наступления темноты по местным меркам оставалось около полутора часов. Край светила не успел коснуться горизонта, но, словно по сигналу, аборигены, нахлестывая тощих лошадок, стали спешно сворачивать сельскохозяйственные работы. Не прошло и нескольких минут, как они двумя колонами направились к своим деревням. Поля вокруг холмов опустели, только разбросанные то тут, то там кучи остались смердеть, привлекая тучи жужжащих насекомых.
Когда прятавшиеся в завалах на опушке оборотень и амазонка, не таясь, уже начали вылезать из укрытия, из леса со стуком и скрипом выметнулись несколько повозок с аборигенами и на скорости устремились к холмам. Создавалось впечатление, что их преследуют. Но за ними никто не выскочил, и вообще никакого шума, кроме того, что издавали мчащиеся повозки, слышно не было. Не сбавляя скорости, кавалькада разделилась на два потока и въехала в открытые проемы ворот. Едва последняя телега скрылась за огражденной частоколом границей деревни, створки со стуком закрылись. Над округой разнесся скрип налагаемых запоров, и наступила тишина. Как отрезало.
– Интересно. – Рудольф, отряхиваясь от мусора, прилипшего к одежде, когда он вынужденно бросился на землю, чтобы избежать нескромных взглядов торопящихся пейзан, озабоченно повел ушами. – У меня создалось стойкое мнение, что за этими человеками спешил кто-то очень грозный. Они даже по сторонам толком не глазели, а только назад и вперед. Кажется, мы рановато из укрытий повылезали.
– Может, обычай такой. – Но этот довод Нодьи прозвучал неубедительно.
– И отгородились они тоже по обычаю, – проворчал Рудольф. – Всем нутром чую грядущую гадость. И не одну.
Осторожный оборотень двигаться с места не спешил. Вытянув шею, он стал принюхиваться, но тяжелый запах, доносившийся с полей, сводил все усилия человека-волка на нет. Остроконечные, покрытые короткой серой шерстью уши жили отдельной жизнью, вращаясь по своим траекториям, тщательно сканируя окружающий с трех сторон лес.
– Пусто. Метров на триста ни одной живой души. – Вердикт оборотня никто сомнению не подверг – его возможности превосходили способности органов чувств всех соратников вместе взятых.
В ожидании тягуче и медленно тянулось время. Солнце как-то невзначай подкатило к горизонту, тени заметно удлинились и стали темнее. Посмотрев на неподвижно замершего оборотня, Басанов отбросил сомнения:
– Выдвигаемся. Сначала вдоль опушки, а с того угла придется идти по открытому полю. Зато кратчайшим путем на рощу со скалой выйдем. – Никита показал на предполагаемый маршрут и с некоторым удивлением понял, что спутники внимательно его слушают. Как будто так и надо (примерно так же слушают командира подчиненные в момент получения боевой задачи). Еще раз посмотрев на зависшее над горизонтом светило, добавил: – Минут через сорок стемнеет окончательно. Лезть в капище в полной темноте желания мало, а опасность может подстеречь где угодно. Так что пойдем. Ну, с богом.
Ночь навалилась почти мгновенно, как будто кто-то вырубил невидимый небесный выключатель. До рощи оставались считанные метры, когда наступила такая тьма, что не разглядеть пальцев вытянутой руки. Медленно переставляя ноги, ощупывая ими под собой землю, Басанов сразу отстал от быстро движущихся Рудольфа и Глузя. Помощь пришла со стороны амазонки. Нодья, до этого замыкавшая движение группы, приблизилась вплотную и ободряюще сжала предплечье. Крепкая рука, прихватившая рукав, придала уверенности, и Никита ощутил, что не бредет в непроглядной тьме, а вполне в состоянии ориентироваться на окружающей местности – постепенно стало проявляться ночное зрение, о котором человек иногда забывает.
В череде событий последних дней как-то стерлись воспоминания о родовом посвящении и слова деда о том, что теперь умением предков, выработанном веками, младший боярин владеет тоже, стали казаться полузабытым сном. Родовое умение до сих пор оставалось вещью необъяснимой и проявлялось не всегда, а иногда бывало, что оно напоминало про себя в те моменты, когда необходимости в этом не было. Вот и сейчас оно сработало, но робко и замедленно.
– Все, все. Я уже вижу нормально.
Шепот Никиты как-то чересчур громко разнесся над вспаханным полем. Додолка послушно разжала руку, но вперед не спешила, оставаясь рядом. До черневшего глухой непроницаемой стеной края рощи, среди которой пряталась невидимая в ночи скала, добрались без помех, но своих нетерпеливых спутников не обнаружили. Басанов нерешительно затоптался на месте, рука нащупала висевший на поясе нож – внезапное исчезновение двух походников начало его тревожить. Следовавшая тенью чуть позади, амазонка обошла человека и медленно прошла вдоль темного кустарника, окаймляющего опушку. В одном месте она остановилась. Басанов, внимательно наблюдавший за маневрами спутницы, заметил, как девушка напряглась и положила руки на висящее за спиной оружие.
– Здесь проход и свежие следы, – донесся громкий шепот Нодьи.
Чуть пригнувшись и вглядываясь в темноту, додолка вдыхала ночной воздух. В ее руках оказались – Никита даже не заметил, как это она сделала, – короткий меч, больше напоминающий узкий удлиненный кинжал, и дротик. Басанов направился к ней, но девушка преградила ему путь древком короткого копья.
– Стой. Пахнет мертвечиной, – просипела амазонка напряженным голосом. – Как будто что-то сдохло под кустами.
– Да брось ты. – Никита, оглядывая неподвижные кусты, принюхался. – Компостом в поле надышались, а теперь и чудится. Вонища-то со всех сторон бьет.
– Нет, – твердо возразила та, – это запах гниющего мяса. Чего-чего, а такое я всегда отличу.
– Да что там, ежик какой-нибудь сдох, – пошутил человек, стараясь успокоить то ли амазонку, то ли самого себя.
– А ты все-таки арбалет подготовь, со стрелами от нежити.
Голос бесенка, материализовавшегося на опушке, хлестнул по нервам. Наконечник дротика описал в воздухе петлю и замер в метре от мохнатой фигурки. «Точно черт из табакерки», – усмехнулся Басанов.
– Эй, поосторожнее! – Бесенок боязливо отодвинулся в темную листву. – Это же я – Глузь.
– Предупреждать надо, а то ненароком продырявлю.
