Буря мечей - Мартин Джордж Р.Р. (полная версия книги .TXT) 📗
Давос поднял глаза и долго смотрел на факел, не мигая, следя, как колеблется пламя. Он пытался проникнуть за огненную завесу и разглядеть, что живет там, в глубине — но там не было ничего, кроме огня, а его глаза скоро начали слезиться.
Полуослепший и усталый, Давос свернулся на соломе и поддался сну.
Три дня спустя (Овсянка приходил трижды, а Угорь дважды) Давос услышал снаружи голоса. Он тут же сел, прислонившись спиной к стене, и стал прислушиваться. В его неизменяющемся мире это было нечто новое. Шум шел слева, от лестницы, ведшей наверх.
— …безумие! — с молящими нотами кричал мужской голос. Кричащего тащили двое стражников с пылающими сердцами на груди. Овсянка шел впереди, бряцая ключами, сир Акселл Флорент — позади. — Акселл, — в отчаянии восклицал влекомый, — ради любви, которую ты ко мне питаешь, освободи меня. Ты не можешь так поступить, ведь я не изменник. — Это был пожилой человек, высокий и стройный, с серебристыми сединами, острой бородкой и длинным, породистым, искривленным от страха лицом. — Где Селиса, где королева? Я требую свидания с ней. Иные бы вас всех взяли! Отпустите меня!
Стражники не обращали внимания на его крики.
— Сюда, что ли? — спросил Овсянка, остановившись перед камерой. Давос встал и подумал, не ринуться ли наружу, когда откроют дверь. Но нет, это было бы безумием. Их слишком много, у стражников при себе мечи, а Овсянка силен, как бык.
Сир Акселл коротко кивнул.
— Пусть изменники насладятся обществом друг друга.
— Я не изменник!! — завопил узник. Овсянка тем временем отпер дверь. Узник был одет просто, в серый шерстяной дублет и черные бриджи, но его речь выдавала благородное происхождение. Только здесь это ему не поможет, подумал Давос.
Овсянка распахнул решетчатую дверь, и стражники по знаку сира Акселла швырнули узника внутрь. Тот чуть не упал, но Давос подхватил его. Незнакомец в тот же миг рванулся обратно к двери, но ее захлопнули прямо перед ним.
— Нет, — закричал он, — неееет. — Ноги внезапно подкосились под ним, и он медленно сполз на пол, цепляясь за железные прутья. Сир Акселл, Овсянка и двое стражников уже повернули прочь. — Вы не имеете права, — крикнул узник в их удаляющиеся спины. — Я десница короля!
В этот миг Давос узнал его.
— Вы Алестер Флорент. Узник повернул к нему голову.
— А вы…
— Сир Давос Сиворт. Лорд Алестер заморгал.
— Сиворт… да, Луковый Рыцарь. Вы пытались убить Мелисандру.
Давос не стал отпираться.
— У Штормового Предела вы носили красные с золотом доспехи, с цветами из ляпис-лазури на панцире. — Давос подал Флоренту руку и помог ему встать. Лорд Алестер стряхнул с себя грязную солому.
— Должен извиниться перед вами за свой теперешний вид, сир. Вся моя поклажа пропала, когда Ланнистеры вторглись в наш лагерь. Осталась только кольчуга, что была на мне, и перстни на пальцах.
«Перстни и сейчас при тебе», — подумал Давос, у которого и пальцев-то не было.
— Теперь в моем бархатном дублете и расшитом драгоценностями плаще щеголяет какой-нибудь кухарь или конюх, — продолжал лорд Алестер. — Но превратности войны не щадят никого. Не сомневаюсь, что и вы от них пострадали.
— Я потерял корабль, моих людей и четырех сыновей.
— Да проведет их Владыка Света сквозь мрак в лучший мир.
Да рассудит их Отец по справедливости, и да смилуется над ними Матерь, добавил про себя Давос, но не произнес этого вслух. Семерым нет больше места на Драконьем Камне.
— Мой сын теперь в Брайтуотере, где ему ничего не грозит, — сказал лорд, — но на «Ярости» погиб мой племянник, сир Имри, сын моего брата Райема.
Это сир Имри завел их на Черноводную, дав команду грести полным ходом и не обратив внимания на маленькие башенки в устье реки. Уж кого-кого, а его Давос помнил.
— Мой сын Марик был у вашего племянника гребным мастером. — Давос вспомнил, как в последний раз видел «Ярость», охваченную диким огнем. — На корабле никто не выжил?
— «Ярость» сгорела и пошла ко дну со всей своей командой. Ваш сын и мой племянник погибли, а с ними еще множество добрых людей. В тот день мы проиграли войну, сир.
Давос вспомнил, что говорила Мелисандра об углях под пеплом. Неудивительно, что этот человек оказался здесь.
— Его величество никогда не признает себя побежденным, милорд.
— Безумие, просто безумие. — Лорд Алестер снова опустился на пол, как будто ему было трудно стоять. — Станнис Баратеон никогда не займет Железного Трона. Разве это измена — говорить правду? Даже если эта правда горька? Флот его погиб, не считая лиссенийских кораблей, а Салладор Саан обратится в бегство от одного вида ланнистерского паруса. Большинство лордов, поддерживавших Станниса, перешли к Джоффри или расстались с жизнью…
— Даже лорды Узкого моря, присягнувшие Драконьему Камню?
Лорд Алестер слабо махнул рукой.
— Лорд Селтигар попал в плен и склонил колено. Монфорд Веларион погиб вместе со своим кораблем, Сангласса сожгла красная женщина, а лорд Бар-Эммон — это рыхлый юнец пятнадцати лет. Вот и все ваши лорды Узкого моря. Станнису остался только дом Флорентов против всей мощи Хайгардена, Солнечного Копья и Бобрового Утеса, а теперь и большинства штормовых лордов. Единственная наша надежда — это попытаться спасти хоть что-нибудь, заключив мир. Именно это я и намеревался сделать. Боги праведные, как они могут называть это изменой?
Давос встал и нахмурился.
— Что вы, собственно, сделали, милорд?
— Я не совершал измены. Не совершал. Я люблю короля не меньше, чем все они. Королева — моя родная племянница, и я остался верен ему, когда другие, кто поумнее, разбежались. Я его десница — как же я мог ему изменить?! Я хотел только спасти наши жизни… и нашу честь. — Лорд смочил языком губы. — Я написал письмо. Салладор Саан заверил меня, что у него есть человек, способный доставить мое послание в Королевскую Гавань, лорду Тайвину. Лорд Ланнистер человек разумный, а условия я предлагал честные… более чем честные.
— В чем они состояли, милорд?
— Здесь грязно, — молвил внезапно лорд Алестер. — И этот запах… откуда он?
— От ведра, — показал Давос. — Это наше отхожее место. Так что это были за условия?
Лорд уставился на ведро с ужасом.
— Лорд Станнис отречется от своих притязаний на Железный Трон и возьмет назад все, что говорил о незаконном происхождении Джоффри при условии, что король помирится с ним и оставит его лордом Драконьего Камня и Штормового Предела. Я, со своей стороны, поклялся сделать то же самое в обмен на возвращение мне замка Брайтуотер и всех наших земель. Я надеялся, что лорд Тайвин оценит мое предложение по достоинству. Ему предстоит еще разделаться со Старками и с Железными людьми. Я предложил скрепить наш договор, выдав Ширен за брата Джоффри Томмена. Лучших условий для нас вообразить невозможно. Даже вы должны это признать!
— Верно, должен. — Если у Станниса не будет сына, Драконий Камень и Штормовой Предел вследствие такого брака когда-нибудь перейдут к Томмену, что, несомненно, пришлось бы по вкусу лорду Тайвину. Кроме того, Ширен осталась бы заложницей Ланнистеров на случай, если Станнису вздумается поднять новый мятеж. — А что сказал его величество, когда вы изложили эти условия ему?
— При нем постоянно находится красная женщина, и он, боюсь… не совсем в здравом уме. Эти разговоры о каменном драконе — настоящее безумие. Неужели он ничему не научился на примере Эйериона Огненного, девяти магов и алхимиков? На примере Летнего Замка? Из всех этих грез о драконах никогда ничего доброго не выходило — я так и сказал Акселлу. Мой замысел лучше. Надежнее. Станнис дал мне свою печать и облек властью правителя. Десница говорит от имени короля.
— Не в таком деле. — Давос, не будучи придворным, даже не пытался смягчить прямоту своих слов. — Не в натуре Станниса сдаваться, пока он верит в справедливость своих требований. И он ни за что не отречется от того, что говорил о Джоффри, поскольку верит, что это правда. Что до брака, Томмен родился от того же кровосмешения, что и Джоффри, и его величество скорее позволит Ширен умереть, чем отдаст ее подобному отродью.
