Зеркала и лица Северный Ветер (СИ) - Оленева Екатерина Александровна (книги TXT) 📗
Её внимание привлекла прекрасная, сияющая огненным опереньем птица с шикарным золотым хвостом, напоминающим одновременно хвост золотой рыбки и завораживающий язык пламени.
- Феникс, - раздался за её спиной голос Дамблдора. - Красивый, правда? Он сейчас в самой лучше своей форме - середина жизненной фазы. Когда приходит время умирать, фениксы больше похожи на ощипанных кур. Потом они сгорают и всё начинается сначала - детство, юность, взросление и, неизбежное, хоть и грустное, увядание. Вечный жизненный круг. Вам нравится?
- Разве фениксы могут не нравиться, сэр?
- Всякое бывает. Встречал я людей, которым больше были по душе василиски.
Лили было неуютно под пристальным, оценивающим профессорским взглядом. Возможно, она переняла отношение Нарциссы, Сириуса и Сева к этому человеку. Он не внушал ей доверия.
Профессора Дамблдора считали великим волшебником и вполне заслуженно - равных в магии директору не было. Его так же считали прекрасным стратегом и одним из умнейших людей в магической Британии. И это было правдой.
Даже самой для самой себя Лили не могла объяснить ту неприязнь, ту недоверчивую настороженность, которую всегда испытывала, стоило взгляду директора обратиться к ней.
Лили не считала профессора Дамблдора непорядочным или способным на предательство, стяжательство или трусость. Она верила, что директор Хогвартса играет за светлую сторону. Но иногда её начинало казаться, что Альбус Дамблдор считает себя всемогущим богом, а все остальные для него лишь пешки. Хуже того, Лили подозревала, что в случае необходимости Дамблдор вполне способен пустить свои пешки в расход. Для всеобщего блага, разумеется.
Лили не хотела быть пешкой. Ни в чьей игре. Однако Дамблдор был слишком опытным, слишком умелым манипулятором, и она сомневалась, что сумеет оказать достойное сопротивление. Хуже того, вряд ли вообще сумеет понять, что действует не по собственной воле.
Можно ли верить тому, кто умеет ковыряться в чужих мозгах и перестраивать их, как ему заблагорассудится?
- Как ваше самочувствие, мисс Эванс?
- Хорошо, сэр.
- После того что вам удалось пережить, - сочувственно покачал головой директор, - вам не следовало так быстро подниматься с постели. Лучше было бы отдохнуть.
- Именно об этом я хотела поговорить, сэр.
Профессор Дамблдор сел в кресло, сложив перед собой руки.
Удивительное дело, несмотря на годы, которые заметно отражались в каждой складочке, в каждой морщинке этого человека, он всё ещё создавал впечатление силы.
- Что именно вы хотели обсудить, мисс Эванс?
- Я хочу уехать из школы. Я хочу вернуться домой.
Их взгляды встретились.
Профессор Дамблдор неторопливо, словно в задумчивости, постучал пальцами по столешнице, не отрывая от Лили испытывающего взгляда.
- Не хотите присесть? Может быть, чаю?
- Нет, сэр, - отказалась Лили. - Спасибо.
- Я понимаю ваше желание взять тайм-аут. Замечу только, что сейчас не совсем подходящее время, ведь скоро экзамены.
- Это не важно, сэр, я не планирую возвращаться.
Директор снова устремил на Лили взгляд пронизывающих синих глаз.
- Вы хотите сбежать, мисс Эванс? Правильно я вас понял?
- Прошу вас, сэр, ненужно разговоров о гриффиндорской храбрости! Здесь не в трусости дело.
- А в чем же?
- Мне не нравится Волдеморт, но вынуждена признать его правоту: таким, как я, в Хогвартсе не место.
- Не все волшебники, как вы знаете, смотрят с предубеждением на магглорожденных, мисс Эванс.
- Те из них, кто, якобы, относится к таким, как я, без предубеждения, на самом деле ещё хуже. Вы не знаете, какого это, когда с тобой заискивают, словно с экзотической зверюшкой. Слащавый либерализм - кому он нужен? Мой отец всегда придерживался консервативных взглядов. Он говорил, что старые, добрые традиции - это фундамент, на которых держится всё. Насильно мил не будешь, сэр. Министерство может написать хоть тысячу законов. Оно может плетью или сладкими посулами заставлять чистокровных волшебников терпеть таких, как я, грязнокровок. Вы, может быть, считаете, что, великодушно открывая нам окно в ваш мир, дарите счастье? Это не так! Нельзя быть счастливым там, где тебя лишь терпят. В своем мире я буду равной среди равных. В мире магов я могу быть кем угодно - вызовом, символом, противником или идеей, но я никогда не буду своей, никогда не буду счастливой и любимой. Мне это не подходит, сэр. Я ухожу.
- Я понимаю, вы устали. И после того, что вам пришлось пережить в последние дни...
- Я повторю, я буду повторять снова и снова, пока вы меня не услышите: Я. Хочу. Домой!!! И я поеду домой. Побегу, пойду, поползу, наконец!
Дамблдор вздохнул и снова смерил Лили взглядом:
- Мисс Эванс, ох уж эта мне горячность, свойственная молодости. Тот шаг, который вы собираетесь сделать - он, мягко говоря, очень сложный. Отдаёте ли вы себе отчёт, что просто уйти, вот так, вам не позволят? Вы слишком много о нас знаете.
- Статус Секретности? Я буду молчать. Да даже если и вздумаю кричать на каждом перекрестке, что я фея или ведьма, магглы мне не поверят. Я не хочу ни в сумасшедший дом, ни на разбирательство дел в Министерстве Магии. Я не создам проблем, обещаю. Позвольте мне уйти, сэр. Пожалуйста!
- Осталось всего полгода до окончания школы. А потом вы сможете идти, куда пожелаете. Но не думаю, что вы действительно надеетесь забыть о том, что родились ведьмой, мисс Эванс.
Ей показалось, или тень сарказма действительно послышалась в голосе директора?
- Вы позволите мне уйти?
Взгляд Дамблдора не был тяжелым, но выносить его было нелегко.
- В Хогвартсе нет узников. Идите, если хотите.
Лили поспешно поднялась со стула. Ей не хотелось произносить слова благодарности, но не сказать их было бы невежливо с её стороны:
- Спасибо, сэр.
- К сожалению, вам не за что меня благодарить. Я по-прежнему считаю, что вы собираетесь совершить огромную ошибку. Давайте сделаем так, мисс Эванс. Вы поедете домой, отдохнёте, успокоитесь. Хогварт будет ждать вас.
'Не дождётся', - подумала Лили.
- Хорошего дня, сэр, - сказала она вслух.
На этом они раскланялись.
Лили чувствовала, как за спиной вырастают легкие, злые крылья. Безумные и яркие, они помогут ей вырваться из паутины.
Конечно, она любила Хогвартс. Любила здесь многое, прикипела душой. Но ведь мы не всегда уходим тогда, когда больше не любим. Иногда обстоятельства складываются так, что уходить приходится ещё любя.
Нарцисса, хочет она того или нет, скоро будет во враждебном лагере. Джеймс ухаживает за Дорказ, они с ним прекрасная пара, а присутствие Лили только помеха этим отношениям. Алисе скоро будет совсем не до Лили, у неё будет Фрэнк. С Дороти и Мэри их отношения были чисто приятельскими.
Северус?..
Она вычеркнет его из сердца. На этот раз - совершенно точно. Человек, променявший её на такое ничтожество, как Розье, Лейстрейнджи, Мальсибер, Яксли не стоит ни сожаления, ни памяти. Он предал всё, что связывало их. Перечеркнул. Лили достаточно повзрослела за год, чтобы понять - совершая свой выбор он действовал вполне осознанно. И, кстати, никогда не обманывал её на этот счёт, Лили обманывалась сама.
Северус Снейп - предатель.
Эти слова багровыми буквами плыли по стенам, заставляя Лили кипеть от бессильной ярости.
Предатель.
Он всегда знал, что она следовала за ним. Он привёл её сюда, в эту мышеловку и оставил, бросил, выкинул из своих мыслей, из своего сердца. Он заполнил ту пустоту, которую она занимала в его сердце своими Пожирателями и ему было плевать на то, что при этом чувствует она! Ему было плевать на боль, разбитые мечты, слёзы Лили.
Сухую злость на Северуса Снейпа сопровождало презрение к себе. Любить людей недостойных, что ни говори, унизительно. Отдавать своё сердце без остатка, тратить время - дни, месяцы, годы на мечты о человеке, который плевать на тебя хотел - унизительно. Чтобы там не говорило Святое Писание о всепрощении, но как кровь - не вода, так и ненависть не то чувство, от которого легко можно отмахнуться.
