Чародей поневоле (сборник) - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги регистрация TXT) 📗
Артур помолчал, уткнулся носом в складки материнского платья и пробормотал:
— Я… не глупенький, мамочка.
— Ну конечно, не глупенький,— улыбнулась мать, потрепала мальчика по спине, уложила в кровать и хорошенько укрыла одеялом.— Вот какой у меня храбрый мальчик. Мы ведь с тобой знаем, что страшил не бывает, правда?
— Правда, мамочка,— не очень уверенно отозвался Артур.
— Спи крепко, милый,— сказала мать и тихо прикрыла дверь.
Светильник отбрасывал на стены тени, и они плавно танцевали. Малыш лежал, наблюдая за этим танцем света и теней.
Потом вздохнул и повернулся на бок. Веки его отяжелели и уже готовы были сомкнуться, когда взгляд его случайно упал на окно.
В окно заглядывала огромная бесформенная рожа с маленькими сверкающими глазками, мясистым носом и провалом рта, в котором желтели квадратные зубы. Косматые коричневые волосы выбивались из-под блестящего шлема с крыльями.
Страшилище ухмылялось, глядя на ребенка, его свинячьи глазки масляно сверкали.
— Мама! Ма-а-а-а-а-а-а-а-а-ма! Страшила!
А чудище осклабилось и тремя ударами обитой сталью дубинки сокрушило прочнейшую бревенчатую стену.
Ребенок вскрикнул, вскочил с кровати и побежал, прихрамывая, к тяжелой двери спальни.
Чудище забиралось в спальню через пролом в стене.
Дверь распахнулась настежь. Мать в ужасе прижала к себе дитя и стала кричать, призывая мужа. А потом она развернулась и побежала прочь.
Чудовище басовито, противно расхохоталось и бросилось за ней следом.
А в другом доме жуткое чудище схватило ребенка за лодыжки и стукнуло головой о стену. Потом оно размахнулось своей тяжеленной дубинкой, отбило меч отца, вогнало дубинку в его живот, снова размахнулось и изо всех сил ударило по виску. Хрустнула кость, хлынула кровь.
Мать попятилась, крича, а чудище подобрало оброненный ее мужем меч. Оно развернулось к женщине, небрежно отодвинуло ее в сторону взмахом дубинки, а затем одним могучим ударом сокрушило фамильный комод.
В это время в первом доме пролилось масло из светильника, упавшего на пол, и пламя объяло пол и стены.
Горели уже и другие дома.
Женщины и дети, крича, разбегались, а за ними, хохоча, гнались страшилища.
Деревенские мужчины хватали топоры и гарпуны и бросались на защиту жен и детей.
Но страшилища крушили их черепа обитыми сталью дубинками, разрубали грудь огромными, острыми как бритвы секирами и шли вперед, оставляя за собой груды изуродованных тел.
Но вот громом прогремел конский топот, и в деревню влетел отряд конников. Это заметил пламя пожарища местный лорд. Он и привел в деревню конный отряд, который встал на пути у страшилищ.
— Копья к бою! — прокричал лорд.— Вперед!
Но страшилища только расхохотались.
Конники опустили копья, вогнали шпоры в бока лошадей, бросились вперед… и застыли — и кони, и люди не могли тронуться с места.
Каждый из страшилищ переводил взгляд с одного воина на другого, потом — на третьего и снова возвращался взглядом к первому, на краткий миг задерживая его.
Конники, все как один, раскрыли рты, выпучили глаза. Из онемевших пальцев вывалились копья.
Медленно-медленно сделали кони шаг вперед, покачнулись, шагнули снова. Их всадники были неподвижны. Плечи их повисли, руки болтались как тряпки.
А маленькие свинячьи глазки страшилищ сверкали. Ухмылки их стали шире, они довольно закивали.
А кони все так же медленно, спотыкаясь на каждом шагу, двигались вперед.
Страшилища победно возопили, их дубинки взметнулись и упали на головы лошадей. Следом взлетели вверх топоры и ударили, глубоко вгрызаясь в плоть всадников. Те упали, поверженные, из седел, заливаясь кровью. Слетали с плеч головы, хрустели кости под тяжелыми подметками — страшилища, хохоча, протопали по телам убитых всадников и взломали двери деревенского амбара.
Граф Баиччи, вассал герцога Логира, лежал обезглавленный в грязи, и кровь его, вытекая, смешивалась с кровью его конников и просачивалась в высохшую, жадную до влаги землю.
Женщины и дети, успевшие добежать до холмов, в ужасе смотрели, как горят их дома, а корабли-драконы, низко осевшие на волнах под весом добычи, уходили за отмель.
А когда корабли поравнялись с мысом, ветер донес до уцелевших жителей деревни эхо мерзкого хохота.
Эти вести дошли до короля Туана Логира, в столицу Раннимед, и король пришел в ярость.
Разгневалась и королева.
— О нет! — бушевала она.— Эти дьявольские отродья огнем и мечом сметают с лица земли деревню, убивают мужчин и бесчестят женщин, а детей, верно, уводят в заложники, а ты, как ты намерен поступить? О, конечно, ты не станешь мстить за это!
Ей было немногим больше двадцати, да и король был едва старше ее, но он сидел прямо, словно окаменел, и лицо его было серьезно и спокойно.
— Каково число погибших? — вопросил он.
— Все мужчины в деревне погибли, ваше величество,— отвечал гонец, еле сдерживая тоску и страх.— Сотня и еще пять десятков. Четырнадцать женщин и шестеро детей. И еще двадцать добрых конников и граф Баиччи.
Глаза королевы округлились от ужаса.
— Сотня и пять десятков…— проговорила она помертвевшими губами.— Сотня и пять десятков…— А потом добавила громче: — Сто пятьдесят женщин овдовели за одну ночь! И дети… Шестеро детей убито!
— Да помилует Господь их души,— негромко сказал король и опустил голову.
— О да, молись, молись! — фыркнула королева.— Твои подданные лежат, истекая кровью, а ты будешь только молиться! — Она повернула голову к гонцу: — Были ли обесчещены женщины?
— Нет,— ответил гонец и понурил голову.— Хвала Господу, нет.
— Нет,— почти механически повторила королева.— Нет? — Она резко развернулась к супругу — Но почему же они побрезговали нашими женщинами?
— Быть может, они побоялись, что прискачут другие воины,— робко высказал предположение гонец.
Королева одарила его взглядом, в который вложила все презрение, на которое только была способна.
— Если так, то они — еще менее мужчины, чем наши, а наши, Господь свидетель, слабы.
Гонец выпрямился. Лицо короля стало подобно камню.
Он медленно откинулся на спинку трона, не спуская глаз с гонца:
— Скажи мне, добрый человек, как же это произошло, что целый отряд конников не смог противостоять этим разбойникам?
Королева скривилась:
— А как еще могло произойти?
Король сидел неподвижно, в ожидании ответа гонца.
— То было колдовство, ваше величество,— дрогнувшим голосом ответил гонец.— Конники были околдованы, они сами шли навстречу собственной гибели, ибо враги зачаровали их Оком Зла.
Молчание сковало зал. Даже королева молчала. На этой далекой планете суеверия имели нехорошую привычку сбываться.
Первым заговорил король. Он поерзал на троне и обратился к Главному Советнику.
Для этого ему пришлось опустить взгляд, поскольку хоть Бром О'Берин и был в плечах столь же широк, как и сам король, роста в нем было всего два фута.
— Бром,— сказал король.— Отправь пять отрядов пехотинцев, по одному к каждому из великих лордов, чьи уделы граничат с морем.
— Всего по одному отряду! — возмутилась королева.— С какой легкостью ты принимаешь решения, мой добрый супруг! Неужели нельзя послать больше твоих драгоценных воинов!
Король встал и обернулся к сэру Марису, сенешалю.
— Сэр Марис, отправьте также три отряда королевской гвардии. Четвертый останется здесь, дабы охранять ее величество королеву Катарину. Пусть три отряда соберутся во дворе внизу через час, и снабди их припасами на долгую и многотрудную дорогу.
— Будет исполнено, ваше величество,— сказал сэр Марис и поклонился.
— И проследи за тем, чтобы подготовили мои доспехи.
— Доспехи! — ахнула королева.— О нет, нет, супруг мой! Что ты задумал?
— То, что велит мне мой долг,— ответил король, обернулся к ней и сжал ее руки в своих.— Я — король, и моим подданным грозит беда. Я должен ехать к руинам этой деревни и искать следы страшилищ. А потом, если получится, я должен построить корабли и плыть следом за ними.
