Король темных просторов - Крес Феликс В. (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Таменат-посланник, однорукий старик, громадный, словно гора, со все еще высоко поднятой лысой головой, подошел к окну, бросил взгляд на внутренний двор замка, по которому беспокойно бегали псы. Он привык называть свой дом замком; однако это был всего лишь приземистый восьмиугольник, окруженный стеной. На Черном побережье такого дома было бы недостаточно. Но здесь, на этом острове, давно уже не осталось стражей Брошенных Предметов. Другое дело — в море. Гехеги иногда выходили на сушу, но для защиты от них вполне хватало псов-басогов, а уж стена гарантировала полную безопасность.
Он наклонил голову, прислушиваясь: ему показалось, что издалека донеслось пение сирен. Действительно, они пели… Он любил их песни, очень грустные, однако понимал, что именно в это мгновение на каком-то паруснике гибнут искатели приключений. Сирены никогда не пели просто так.
Честно говоря, он уже давно не слышал их пения. Наверное, уже несколько лет.
Может быть, он и помог бы погибающим, несмотря на то что глубоко презирал путешествия за бессмысленным богатством, каковым были для авантюристов Брошенные Предметы. Однако он не мог ничем помочь, не видя того, против чего хотел использовать Формулу. Он мог защитить от пения сирен самого себя, но лишь от такого, доносящегося издалека. Если бы пение звучало более отчетливо, он мучился бы как любой другой или немногим меньше. Другое дело, что он наверняка остался бы в живых.
Пение внезапно смолкло, и Таменат подумал, что теперь очередной корабль с мертвой командой будет дрейфовать по морю, пока не прибьется к каким-нибудь берегам. Кто знает, может быть, даже к его острову? Сирены пели совсем недолго. Видимо, они находились рядом с кораблем, раз столь короткого пения оказалось достаточно.
Самый старый мудрец Шерера отвернулся от окна и направился к середине комнаты. Большой стол устилали страницы, исписанные мелким почерком.
Таменат творил свой вклад в Книгу всего.
Пора. Он знал, что скоро умрет.
Наклонившись, он подсунул руку под крышку стола, после чего, выпрямившись, слегка приподнял его и передвинул. Перемещение стола вокруг кресла вносило в его монотонную жизнь хоть какое-то разнообразие.
Он уселся на широкое сиденье — твердое, из дубового пня, которое когда-то вырубил сам.
Потом встал и принес Книгу… Память. Память его подводила — все чаще.
Мрак постепенно заполнял комнату…
Таменат читал.
Много лет назад, когда Шернь превратила два осенних месяца в зимние, он испытал такое же чувство, как и сейчас. Он искал след законов, которые подтверждали бы, что именно теперь, в этом году, Шернь вернет равновесие, отобрав у зимы лишние месяцы.
Он нашел.
Еще неделю назад он не смог бы признать эти строки законом. Однако так оно и было. Вне всяких сомнений. Это были заметки жившего много веков назад посланника, имя которого виднелось в начале страницы. Когда-нибудь будет там виднеться имя его, Тамената.
Он еще раз перечитал страницу. Обычные слова, рассуждения о природе мира и войны, которые внезапно стали невероятно многозначными, доказывая, что его предположения совпадают с тем, что содержится в Полосах.
У него заболели глаза. Он быстро уставал… С грустью он подумал, что придется обеспечить себе освещение, которое до сих пор не требовалось. Однако в последнее время он со все большим трудом видел в темноте.
«Петля Шерни, — подумал он. — То, что началось девять лет назад, в этом году закончится. Петля…»
Петли Шерни были феноменом, с которым не в силах была справиться математика. Они походили на ироническую улыбку правящей миром силы, хотя и мертвой. Доказанные, несомненно истинные, формулы и теоремы внезапно оказывались неверными. Объективно существующие, поддающиеся эмпирической проверке явления не поддавались теоретическому описанию. Как феномен времени в Крае. При сохранении непрерывности пространства — разрывы четвертого измерения.
Таменат вздохнул. Он не мог этого понять. Он был малозначащим посланником, смешным мудрецом… Одним из тех, кто вместо философских постулатов вписывает в Книгу всего преобразованные формулы. Работа поденщика, мальчика на посылках, приносящего хозяевам нужные инструменты. Кто-нибудь вроде великого Дорлана благодаря найденным в Книге готовым преобразованиям когда-нибудь сэкономит время и силы. В деле познания Шерни математик был не более чем слугой историка-философа.
«Старческие сантименты», — укоризненно сказал он сам себе.
Он перевернул страницу и пробежал взглядом по десяткам букв. Внезапно рука дрогнула.
— Пророчество, — вслух произнес он.
Воистину. Теперь это было пророчеством. В год замыкания петли. Он не думал, что ему дано будет увидеть пророчество…
Он пошевелил губами, читая о двух Темных Полосах, проклятых Шернью. Внезапно он понял, как сильно ошибался. Это не петля Шерни. Это петля Проклятых Полос, единственным союзником которых были Просторы.
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, утомленные борьбой с мраком.
Еще до того, как возник разум, Шернь вела войну с враждебной силой, подобно ей стоявшей над миром. — Алером. Алер был побежден, но Шернь лишилась в той войне нескольких Темных и Светлых Полос. Светлых — больше. Чтобы сохранить равновесие собственной сущности, Шернь была вынуждена отвергнуть две Темные Полосы, отгородив их от остальных Ференом — стеной, вознесенной из Светлых Черт, отделенных от Полос. Проклятые Полосы, отброшенные за небесный купол, все же проникали в мир; такие вторжения называли Трещинами Шерни, хотя, по существу, они таковыми не были. Легче всего Проклятые Полосы проникали в мир над Просторами, соединенные с ними каким-то таинственным союзом, что было весьма необычно. Первобытная стихия Просторов, существовавших задолго до того, как такие силы, как Шернь, начали создавать сушу, была явно враждебной и попросту гибельной для Полос. Просторы никогда не подчинялись Шерни. В нескольких сотнях миль от Шерера Шерни уже не было. Никто не знал, каким образом Проклятые Полосы могут — до определенной степени — сосуществовать с Просторами. Каким образом… и зачем?
Сила, подобная Шерни, должна была быть внутренне уравновешенной. Закон равновесия — первый и важнейший из законов всего, касающийся как Шерни, так и Шерера. Таменат считал, что это первостепенное правило для всех сил и миров, которые где-либо существовали, существуют или будут существовать. Постоянное нарушение равновесия неминуемо влечет за собой гибель. Силы, мира… Чего бы то ни было. Иногда ему казалось, что Просторы стремятся именно к этому. К нарушению равновесия Шерни — чуждой для них (и потому враждебной) созидательной силы. Две Проклятые Полосы, результат крупнейшего в истории нарушения равновесия Шерни, естественным образом стремились вновь слиться с остальной ее частью. Ферен — стена, отделяющая их от остальных Полос, — была создана не без причины. Быть может, существовала возможность уничтожить Ферен. Если бы это удалось, Шернь вновь оказалась бы выведена из равновесия. Никто был не в состоянии сказать, возможно ли восстановить однажды разрушенную преграду. Но могло быть и иначе. Таменат (и не он один) не раз задумывался о том, почему Шернь, после победоносной войны с Алером, не уничтожила свои лишние Полосы. Достаточно было бросить их против побежденной, но все еще способной уничтожать мощи Алера… Быть может, по каким-то причинам это оказалось невозможно. Таменат, однако, считал, что скорее ненужно и нежелательно. Шернь была слепой, неразумной, но достаточно целесообразно действовавшей силой. Может быть, лишние (и вредные!) Темные Полосы могли сыграть полезную роль, брошенные не против Алера, а против Просторов? Их союз с вольной стихией мог оказаться чисто внешним, в действительности же, быть может, Проклятые Полосы и Просторы угрожали друг другу, создавая тем самым новое, своеобразное равновесие?
Значит, перемирие — или, скорее, холодная война?
Таменат снова вздохнул. Он не знал. Никто не знал.
Он не считал, что на этот раз получил возможность понять. Однако, хотя он не мог знать, что, собственно, происходит, он мог хотя бы выяснить как.
