Последний из Драконьих Владык - Бочаров Анатолий Юрьевич (книги онлайн полностью TXT) 📗
Стены энергетического купола дрогнули – и начали сжиматься. Буря напирала на них, обрушивала стрелы молнией и каменный смерч, готовая их сокрушить. Последние выжившие из поредевшего отряда, некогда покинувшего Димбольд, встали плечом к плечу. На губах у Кельвина пузырилась кровавая пена, Боба и Астрид колотило в судорогах, даже Патрик Телфрин весь побелел. О Марте, Сильвии и Луисе и говорить нечего – отрешенные лица людей, готовых встретить свою смерть. Марта зачем-то вытащила саблю – может думала, что та ей поможет. А может, решила вонзить клинок себе в сердце, не дожидаясь, пока на нее обрушатся камни и пламя.
Ничто из этого больше не имело никакого значения. Сегодня больше никто не умрет. Делвин Дирхейл отчетливо понимал, что справится и сумеет их всех спасти. Наконец он сделает нечто полезное, а не станет бессильно смотреть, как в очередной раз погибают доверившиеся ему люди. В его ушах пели бесплотные голоса, перед глазами возникали рунические символы на полузабытых наречиях. Он выдернул из ножен меч – наблюдая, как символы, отлитые на его клинке, отделяются от холодной стали, зависают в воздухе, наполняются новым, своим собственным светом. «Прошедшие через тьму – возвратимся на звезды». Воистину так. Хотя для начала – просто домой.
Буря, будто почувствовав, как в сердце умирающего Наргонда пробудилась новая диковинная магия, противоборствующая с ней, усилила свой натиск – но Делвин понимал, что им больше не стоит бояться порожденного имперцами шторма. Он сделал шаг – и коснулся защитного экрана острием клинка. Почти потухший выставленный Кельвином барьер вспыхнул с новой силой.
– Раз у вас есть такие таланты, чего раньше стояли столбом?! – крикнул Телфрин.
– Пытался вновь сделаться сам собой. Впервые и навсегда.
– И откуда вы знаете Высокое Наречие, черт вас дери?!
Делвин не сразу понял, что заговорил на языке Древних, уже много столетий как мертвом. Отец обучал его этому наречию – но в недостаточной степени, чтобы пользоваться им свободно. Однако теперь все нужные слова рождались на языке без малейшего усилия, сами собой. Напротив, Делвину пришлось постараться, чтобы ответить Патрику на привычном для них обоих языке.
– Помните, я рассказывал, что Теран Третий пожаловал фамильный клинок Ворфалеров моему предку за ратную доблесть? Это не совсем так, а вернее – причина не в этом. – Делвин не видел больше смысла хранить свой секрет. Не тогда, когда они все оказались в едином шаге от смерти. – Мой далекий пращур Александр Дирхейл сам был бастардом короля Терана. Король соблазнил супругу тогдашнего лорда Нового Валиса, а когда его отпрыск подрос, подарил ему заветный клинок и поведал о тайне рождения. С тех пор тайное знание передавалось в нашем роду. Я Ворфалер – такой же, как вы, как принцесса Джулианна, как узурпатор. Денгальские Дирхейлы, как сэр Мэтью, ваш давний знакомец – настоящие, но вот только не мы.
– Вы рехнулись.
Вопреки этим словам, Телфрин смотрел на него очень внимательно и серьезно. Будто видел впервые. Все остальные, собравшиеся под защитой силового пола, смотрели тоже. Особенно Астрид. Делвин, почти всегда молчаливый и скованный, ощущал сейчас, что слова льются из груди без малейшего принуждения. Это так приятно и просто – сбросить все годами носимые маски и оказаться собой настоящим, без притворства, без лжи.
– Мы молчали о том, откуда происходит наш род, чтобы выжить в междоусобицах, столетиями сотрясавших Гвенхейд. Отец доверил мне тайну, единственному из трех своих сыновей, обучил магии и отправил служить престолу. Мы не горды – ведь мы всего лишь потомки бастарда. Мы не искали власти и славы. Просто служили королевству, в пределах отпущенных нам сил. Однако теперь, думаю, все изменится. Вы не желали воевать с узурпатором, Патрик Валентайн Ворфалер? Прекрасно, значит это сделаю я сам. Ибо я, как и вы, один из последних Драконьих Владык в этом мире.
Он отвернулся, больше не глядя на Телфрина. «Патрик не тот человек, которого я пытался найти – но я справлюсь и без него. Хватит бегать от собственной природы. Главное, добраться до Тенвента, а там мы покажем и Кледвину, и принцу Стефану, что им не стоило покушаться на Гвенхейд».
Делвин Ворфалер вскинул клинок, весь отдаваясь пробуждающемуся внутри него знанию. Заклинание сплеталось тугими узлами, набухая, поднимаясь из вековой тени в пылающий свет. Оно не требовало чрезмерных вливаний энергий – лишь знания и правильного понимания, что именно ты вознамерился сделать. Пространство – неоднородно. В нем имеются свои особенные обходные и прямые пути, свои червоточины, подобные тем, которые пронизывают перезревшее яблоко изнутри. Можно проскочить темными путями – и выйти в конечном счете на свет.
Буря преобразилась – вернее, пропала вовсе, а вместе с ней пропал и город Наргонд, так и не спасенный от армий Империи. За пределами защитного экрана бесновался свет – мириады цветов и оттенков, переплетение красок, буйство оттенков. Пурпур и золото, багрянец и сталь, лиловое и черное, изумрудное и рубиновое, все возможные сочетания, перемешанные, слитые воедино, будто художник вылил на холст все имевшиеся у него краски. Свет и тьма закручивались юлой, распадались на тысячу составляющих и сплетались снова. Не было ни верха, ни низа, пропали земля и неба, в бешеном вращении растворились стороны света. Делвин, Патрик и их спутники не двигались с места – и вместе с тем предолевали, наверное, за одну секунду добрую сотню миль.
Делвин стоял, не опуская фамильного клинка, а весь мир будто поворачивался вокруг незримой оси. Пространство разрывалось, преображалось, теряло прежний объем и форму. Он уже понимал, что сделал не совсем то, что предполагал изначально. Не телепортацию, не мгновенный перенос с места на места. Но путешествие через червоточину, через кротовую нору, как называл это в своих рассказах о магии отец – тоже вполне подойдет. Подойдет что угодно, чтобы закончить это излишне затянувшееся путешествие и попасть наконец в Тенвент.
Пусть Телфрин идет на все четыре стороны, возвращается хоть в Димбольд, хоть в Наргонд, куда ему будет угодно. Делвин расскажет генералу Марлину о своем подлинном происхождении, продемонстрирует силу, которой овладел – а дальше они сообща продумают план дальнейших действий. Как бы ни был силен узурпатор, и на него найдется управа, если применить древнюю магию. А дальше стоит поскорее подготовить Гвенхейд, чтобы встретить Стефана Айтверна и его армаду – и опрокинуть их в море.
Свет достиг наивысшей точки, сделался почти ослепляющим – а потом единомоментно померк. Вместе с переливами потусторонних цветов и красок пропал и созданный Кельвином раньше защитный барьер. Видимо, некромант окончательно потерял возможность его поддерживать. Мир преломился, исказился, перетек в обычную форму – а затем над головами вновь развернулось привычное небо. Высокое, синее, с белыми облаками на нем, с ясным солнцем, уже поднявшимся над восточным горизонтом. В ноздри ударило степное разнотравье, сочные запахи раннего лета. И почему-то, вместе с ними – запах гари и пепла. Совершенно лишний здесь, отдаленный, неуместный, он как будто бы просочился в Гвенхейд сквозь кротовую нору прямиком из гибнущего Наргонда.
Ноги подломились, руки утратили силу. Магическое знание, еще недавно доступное почти во всей полноте, истаяло безо всякого следа. Потаенное могущество Древних вновь сделалось недоступным. Ведомые Основателям секреты, минуту назад осознаваемые ясно и четко, теперь пропадали, вымывались из памяти. Так забывается сон, едва стоит настать пробуждению. От отчаяния Делвину захотелось кричать. Только что ему была доступна изначальная Сила, достаточная, казалось, чтобы двигать горы и иссушать моря – но теперь она пропала, не оставив после себя ничего. Меч выпал из обессилевших пальцов куда-то вниз, в густую траву.
Следом опустился в траву и сам Делвин, прикладывая немалые усилия, чтобы не потерять сознание. Астрид тормошила его, пыталась помочь встать, совсем рядом оказались ее большие серые глаза, такие красивые и, несмотря на все размолвки и ссоры, родные. Небо плыло над головой, величественное и вечное. Ноздри забивал странный, дурманящий и одновременно опасный запах, не давая спокойно дышать. «Мы справились, спаслись, сумели», билась в виску лихорадочная мысль, но почему-то не никак получилось насладиться триумфом. Не оставляло чувство, что произошло нечто неправильное и непоправимое.
