Альвийский лес (СИ) - Пасценди Доминик Григорьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Для себя Уаиллар объяснил такое доверие тем, что Старый, вероятно, принял его в свой клан — не проведя обычных у аиллуэ церемоний, но круглоухие многое, если не всё, делали не так, как принято у его народа.
Он подумал, что при таком безоглядном доверии круглоухие могут быть легкой добычей для того, кто задумает это доверие обмануть.
Дорога была скучной, и воин, в свою очередь, доверяя тем, кто его вёз, позволил себе задремать.
Чуткий сон его прервало прекращение движения. Затем дверца повозки отворилась, и круглоухий не-воин, управлявший лошадьми, сделал жест рукой.
Уаиллар потянулся, разгоняя кровь и приводя мышцы в рабочее состояние, и мягким прыжком покинул повозку. Он практически мгновенно скрылся в лесу — место было знакомое, именно отсюда он в прошлый раз двинулся к своему аиллоу.
Сейчас дорога ему была в другом направлении, в сторону и поближе, но всё равно надо было или оббежать, или переплыть залив озера. Для скорости Уаиллар выбрал водный путь, соответственно срезав дорогу и по земле.
Тут он сделал ошибку, которая едва не стоила ему впоследствии жизни: он забыл, что черно-серый порошок, которым кормят громотрубы, боится воды.
К рассвету воин аиллуо был уже далеко. До поляны, так сильно врезавшейся в его жизнь — и так резко поменявшей её — было еще чуть больше дня пути. Хотя он не спал всю ночь, усталости он не чувствовал: наотдыхался за предыдущие дни. Мешали только громотруба и меч, тяжесть их была непривычна и распределялась не очень удобно. Громотруба еще и надоедливо болталась на боку. Все-таки надо было перед уходом как следует проверить, как сидит на теле кожаная алларэу.
На бегу Уаиллар несколько раз сделал то, что не имел возможности полноценно сделать у многокожих: поупражнялся с мечом. Выдергивал его на скорость, стараясь разнообразить хваты и отрабатывая нанесение удара слитным движением, без перерыва. У него довольно быстро начало получаться. Он всё больше привыкал к размерам, весу и балансу меча, приспосабливая движения к новому оружию.
Больше всего ему нравилось то, как меч рубит даже довольно толстые ветки, почти не испытывая сопротивления. Копье аллэ не очень приспособлено для рубящих ударов, острая кромка лезвия может не выдержать — поэтому аиллуо используют удары колющие и режущие. Меч, как казалось Уаиллару, способен перерубить даже толстую кость, что давало гораздо больше возможностей в бою.
А еще по пути воин аиллуо размышлял о том, каким могущественным мог бы стать его клан — его собственный клан, где он был бы Великим Вождем — если бы у всех воинов было стальное оружие и они могли бы сражаться в строю, как многокожие. Он думал, как стал бы обучать воинов строю, и понимал, насколько это было бы непросто, поскольку аиллуо всегда сражались каждый за себя, и доблесть воина была его личной доблестью. В строю же, как понял Уаиллар, наблюдая за упражнениями многокожих, главная доблесть — не сразиться самому с самым великим воином противника, а не разорвать строй и защищать своих соседей, действуя с ними как единое целое.
Пришлось бы полностью ломать представления воинов о жизни и её ценностях.
Но клан с таким оружием и такой манерой ведения боя легко победил бы другие кланы, и его глава мог бы стать Великим Вождем всех аиллуо. И тогда…
На этом месте мысли воина теряли чёткость, потому что, честно говоря, он и сам не очень представлял себе, что именно будет тогда.
Если бы Уаиллар вдруг рассказал то, о чём он думает, Старому — тот заметил бы, что аиллуо попросту мечтает. И непременно спросил бы, а где, собственно, он собирается брать оружие многокожих, чтобы дать его своим однокланникам.
То, что круглоухим приходится как-то изготавливать вещи, которыми они обладают, воину просто не приходило в голову. А тем более — насколько это может быть сложным. Всё, чем на его глазах пользовались круглоухие, было уже готовое. Если им нужно было что-то, они просто приносили это откуда-то или доставали из сундуков.
Некоторые вещи явно проходили через огонь, Уаиллар это чувствовал. И он видел огонь в руках многокожих — костер, который они разжигали по дороге, очаг в доме Харрана. Но этот огонь был для приготовления пищи; воин, попробовав такую пищу, весьма её одобрил. Где проходили через огонь такие изделия, как меч, как посуда — он и не задумывался.
Уаиллар вообще никогда не задавался вопросом, откуда круглоухие берут то, что используют в своей жизни: одежду, многочисленные предметы быта, и тем более оружие. Аиллуэ брали то, что им нужно, у Природы, уговаривая растения и, иногда, животных (например, когда хотели молока). Использовать огонь было уарро. Преобразовывать неживое было уарро. И даже некоторые уговоры растений были уарро. Ничего похожего на вещи круглоухих у аиллуэ не было.
Так что получить оружие многокожих можно было только у многокожих.
А для этого с ними надо было дружить.
Меж тем пресловутая поляна была уже совсем близко. Место было довольно посещаемое, причем не только сокланниками Уаиллара. Там росла самая лучшая уэллэу, и было её довольно много. По давно заведенному обычаю, если на поляне встречались воины разных кланов, охранявшие своих беременных женщин, они делали вид, что не видят друг друга. А вот воину-одиночке, попадись он там, могло не поздоровиться. Впрочем, смотря как он вёл бы себя на поляне: того, кто собирает траву для жены, скорее всего, также "не заметили" бы.
Уаиллару же, попадись он сокланникам, точно пришлось бы сражаться за свою жизнь, что бы он ни делал. Поэтому ему следовало бы удвоить внимание и осторожность, но за мечтами он этого не сделал.
За что и поплатился, как только вышел на открытое место: прямо перед ним, в двух перелётах копья, собирали уэллэу две женщины, разборчиво выделяя по только им понятным признакам отдельные листья и осторожно отщипывая их от веток. Они сидели близко друг к другу, обирая два соседних куста. За их спинами, в небольшом отдалении, стояли четыре незнакомых аиллуо, опираясь на копья. Они были собраны и внимательны, и постоянно осматривали поляну, по-умному распределив её между собой так, чтобы каждый смотрел на свою часть.
Естественно, Уаиллар был ими мгновенно обнаружен. Тихий звук — и обе женщины тут же приникли к земле, стараясь слиться с нею. Воины же рассредоточились, окружая пришельца.
Уаиллар выхватил громотрубу и завозился, взводя колесцо. Как только один из аиллуо оказался в двух десятках шагов, он нажал на спусковой рычажок. Колесцо прокрутилось, брызнув искрами, но выстрела не последовало. Еще два оборота ключа, еще одно нажатие — воин другого клана был уже в нескольких шагах — и опять ничего.
Уаиллар еле успел отбить громотрубой летящее в него копьё (и порадоваться, что воин оказался таким бестолковым, что бросил его вместо того, чтобы приблизиться ещё и ударить), как справа от него возник второй противник.
Громотруба полетела в голову первому (тот успел уклониться, но получил по ключице, что сбило бросок ножа). Уаиллар привычным уже движением выхватил меч и рубанул копьё второго воина. Тот на несколько мгновений застыл, тупо глядя на обрубок древка; это его и погубило: колющий удар в печень не оставил ему надежды на жизнь.
Дальше Уаиллару пришлось крутиться, как, наверное, ни в одном из сражений, где он участвовал прежде. Оставшиеся три воина были молоды, сильны, хорошо обучены и опытны. На его стороне было зато превосходство в оружии: постепенно он оставил всех троих без копий, перерубая древки то удачным ударом, то в парировании, когда отбивал копьё. Никому из аиллуо не пришло бы в голову отводить удар копья лезвием, но сталь меча позволяла это делать, и каждый такой удар не только сбивал движение копья, но и надрубал древко.
Один из троих аиллуо не только лишился копья, но и тут же охромел, получив широкую рану на левом бедре. Оставшись без копий, воины попытались достать Уаиллара метательными ножами, но тут он был в своей стихии: не так-то просто было попасть ножом в военного вождя клана Оллаулэ, даже и трём противникам сразу.
