Основатель - Пехов Алексей Юрьевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗

— Они все пусты! — Ра-Ил вытер лезвие ритуального кинжала о свою одежду. — Ни капли силы, ни частицы умения! Все, что я даю им, уходит как будто в песок!

Некромант выпрямился и прошел в зал, больше не обращая внимания на кровь, пачкающую подол его белоснежного одеяния. Приблизился к жрецу, задумчиво посмотрел на новую жертву — длинноногую чернокожую девушку.

— Но ты же понимаешь, что это значит? Дело не в них.

Ра-Ил содрал с головы золотую маску, небрежно отбросил ее в сторону.

— Да. Дело во мне. Они не могут принять мою силу, потому что ее у меня нет. Я надеялся, время излечит… Но, видимо, ждать бесполезно…

— Бесполезно убивать новообращенных, мстя им за свою беспомощность. Сколько еще веков ты будешь сидеть в этом зале, упиваясь воспоминаниями прошлого?! — жестко спросил Вольфгер. В его светлых чуть косящих глазах загорелся зеленый магический огонь, но он тут же притушил его и произнес мягко: — Если не возражаешь, я заберу тела. Мне, в отличие от тебя, они пригодятся.

Повернулся и неторопливо пошел прочь. Остановился у подножия лестницы и бросил небрежно:

— Ты больше не лугат. Смирись с этим.

Ра-Ил с ненавистью взглянул на его высокую фигуру, медленно, с величием живого бога-фараона, поднимающуюся по лестнице.

Кадаверциан был прав. И осознание этого вызывало еще большую ярость.

Девушка у его ног открыла затуманенные глаза и глубоко, с дрожью, вздохнула. Эта была последней.

Жрец поднял руку и снова взрезал свое запястье, произнося про себя слова обряда посвящения…

Рамон тряхнул головой, прогоняя видение. Провел обеими руками по лицу. Улыбнулся Дине, напряженно наблюдающей за ним:

— Воспоминания.

— Я поняла, — отозвалась она, но тактично не стала спрашивать, что именно он вспомнил.

На полу, точно в том месте, где возникала вершина пирамиды, тускло светился алтарь. Золотой круг, образованный тонкими золотыми дорожками, тянущимися в центр, к выемке в форме человеческого тела.

Вьесчи крепко сжал кулак, чувствуя, как начинает покалывать пальцы сила, разбуженная телепатом-даханаваром. В воздухе запахло озоном.

А потом снова вспомнилась мертвая жертва, залитая кровью, но негоциант усилием воли прогнал видение.

— С тобой так не будет, — уверенно сказал он, глядя на Дину, присевшую на корточки возле круга.

— Не будет что? — спросила воспитанница, поднимая взгляд от золотых дорожек.

Рамон не ответил. Его все сильнее охватывало лихорадочное возбуждение.

Предвкушение…

— Сними все лишнее, ложись сюда и не бойся.

Девушка послушно разулась, стянула курточку, расстегнула длинные бусы из разноцветного стекла и бросила поверх одежды. Оставшись в тонкой кофточке и юбке, она, помедлив, осторожно опустилась на алтарь, поеживаясь от холода металла.

— Не бойся, — повторил Рамон.

Лицо Дины было спокойно, она смотрела на патрона с любопытством, полностью доверяя ему. А он подумал, была бы воспитанница так же невозмутима, если бы знала о десятках молодых людей, загубленных им в злобном отчаянии.

Негоциант вынул из кармана брюк перочинный нож, опустился на колени рядом с Диной, бережно взял ее левую руку, перевернул вверх запястьем и быстрым движением надрезал вену. Девушка вздрогнула от боли, инстинктивно дернулась, но Рамон держал ее крепко. Тяжелые красные капли закапали на золотую дорожку и, сливаясь друг с другом, побежали тонким живым ручейком. Быстро заполняя желобки, прорезанные в золоте, вычерчивали запутанный узор.

В глазах Дины мелькнул страх. Вместе с кровью из нее уходили и силы, но негоциант не собирался отпускать ее. С терпеливым вниманием естествоиспытателя он смотрел на девушку, замечал, как белеют ее губы и сереют щеки.

Наверное, на его лице отразилась тень прежнего безумия, с каким он пытался передать людям часть своей несуществующей силы, потому что девушка отчаянно рванулась, желая выбраться из алтаря. Вьесчи толкнул ее обратно и крепко прижал руку, из которой теперь лился непрерывный красный ручеек, к золотому основанию круга.

— Нет! — вскрикнула она, пытаясь освободиться. — Рамон, не надо!

Он почти не обратил внимания на то, что она назвала его по имени, хотя это было впервые.

Кадаверциан привыкли работать со смертью, едва ли не умирать сами в своих немыслимых магических действах, нахтцеррет равнодушно относились к убийству, вриколакос не знали страха перед физической гибелью, асиман ставили над ней эксперименты, фэриартос умели видеть в ней своеобразную красоту. Вьесчи не знали ничего из этого. Поэтому страх перед смертью ослепил ученицу негоцианта, и несколько минут перед тем, как потерять сознание, она отчаянно боролась за свою жизнь. А потом затихла, покорно вытянувшись на каменном ложе, окруженная тонким красным орнаментом, вытекшим из ее вен.

Рамон погладил Дину по спутанным русым волосам и закатал рукав своей рубашки. Теперь его кровь с растворенной в ней древней магией полилась на желтый металл, смешалась с кровью воспитанницы. Багровая жидкость, ставшая похожей на подвижную ртуть, быстро устремилась в обратную сторону — к руке девушки, и через порез стала втекать обратно, неся с собой новую силу.

Негоциант помнил свои эксперименты с магией других кланов. Все вьесчи, которым он пытался дать ее, погибали. Но сейчас все должно быть по-другому.

«В ней должна быть сила Лугата, хотя бы далекий отголосок, тень, эхо», — думал он. Чем быстрее пустели желобки, наполненные их смешанной кровью, тем ярче розовели губы Дины, чаще билась жилка на ее обнаженной шее, и сильнее бурлила в Рамоне прежняя сила…

В какой-то миг ему показалось, что ученица перестала дышать, но спустя мгновение она с хрипом вдохнула воздух и закашлялась. Резко села, с недоумением глядя, как последние красные капли впитываются в ее руку, и закрывается порез. Потом огляделась по сторонам, будто впервые видя зал, задержала взгляд широко распахнутых глаз на Рамоне, сидящем рядом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне показалось, ты хочешь меня убить. — Она взглянула на запястье, на котором не осталось даже следа пореза, потерла кожу.

— Я и убил тебя, — усмехнулся Рамон.

Воспитанница нахмурилась. И сейчас же воздух вокруг ее головы задрожал, запахло озоном, послышался сухой треск электрического разряда, и девушка вскрикнула, обожженная собственной магией.

Негоциант рассмеялся, глядя на ее изумленное лицо, и сказал, не сдерживая торжества и удовлетворения:

— Дина Лугат.

Он помог ей подняться, крепко обнял и прижал к себе, чувствуя ответное объятие. Девушка уже простила ему пережитые боль и страх.

— Почему я? — спросила она, прижимаясь лицом к его груди. — Ты мог обратить любого.

— Потому что я уже привык к тебе, — ответил он полушутливо-полусерьезно.

Снова подумал о том, что будет делать с остальными вьесчи, лишенными магии, но не бесполезными, и решил оставить все как есть. Не имело смысла разрушать дело, на создание которого потрачено немало сотен лет.

Самым главным сейчас становилось завершение триады. Иначе сила, пробужденная Даханаваром и усиленная древним храмом, не получит достойного применения.

Глава 29

Чужая стая

Огромная серая волчица бежала, все сильнее углубляясь в лес по тропинке, едва заметной в снегу.

В вершинах деревьев гудел ветер.

Рогнеда скользила под тяжелыми ветвями, усыпанными снегом, и чутко принюхивалась. Этой дорогой не ходил никто из оборотней. Так повелось. В каждом лесу есть запретные места, окутанные тайнами легенд. В каждом доме есть правила, которые нельзя нарушать.

Летом здесь было глухо, сыро, неуютно. Молчали птицы и не цокали белки. Зима выбелила коряги, засыпала бурелом, сгладила черные вывороченные корни. Дневное небо было затянуто тяжелыми снеговыми облаками, сквозь них не пробивался ни один лучик солнца. Но Рогнеда чувствовала его жар.