Дороги смертников - Каменистый Артем (читать книги полностью txt) 📗
Красота.
Не оборачиваясь, принц довольно произнес:
– Друг мой Азере, а ведь мы даже магов еще в ход не пускали. Как бы твоим ребяткам не остаться без работы – армейцы неплохо начали.
– Да, неплохо, – скупо признал маг. – Интересно, когда закончат? Уже полдень, а бой так и идет.
– Если потребуется, будем и ночью наступать. Если темп не замедлится, к утру точно перейдем через горы. Не будь у них этих линий из кольев и рогаток, все было бы гораздо быстрее – пустили бы тяжелую кавалерию, и она бы без пехоты очистила весь проход. Кстати, надо не забыть про ночного пленника – после боя пусть им займутся палачи. Если он не полный псих, то надо вытянуть из него все клещами – соврал ведь, подлец. Обещал, что хабрийцы отступят, а они вон как огрызаются – каждый шаг с боем дается.
Маг, проведя рукой перед собой, заметил:
– Мне доводилось видеть немало битв, и трупов в серьезном бою обычно гораздо больше. Против нас сражаются не главные силы – думаю, тысяч двадцать – тридцать солдат. Возможно, армия и в самом деле отошла, а их оставили в заслоне.
– Тем лучше – заслон этот мы уничтожим до последнего солдата. А это около четверти армии Фоки, если ты не ошибся. Раз он ими пожертвовал, наверное, и в самом деле отошли. Жаль, что затея с разведчиками, которых послали в горы, провалилась: сигналов от них так и не дождались. Видимо, патрули у Фоки поработали… Вот и не знаем, сколько их и где основные силы…
Маг, указав вперед, напряженно констатировал:
– А вот и башня, о которой говорил тот пленный.
– И в самом деле, – удивился принц. – Да ведь это не башня – это шпиль какой-то. И не лень им было такую громадину поднимать. Фока, наверное, решил ее поставить пограничным знаком… Легко свалить – сейчас солдаты разберут эту линию завалов, и пошлем туда кавалерию. Стоп, а это что такое? – Принц, поднеся к лицу подзорную трубу, внимательно изучил открывшееся зрелище. – Азере, похоже, основные силы Фоки стоят возле этого шпиля. А на шпиле – куча флагов, и герб Хабрии висит. Они что, для поднятия духа его соорудили?! Не очень-то им это поможет… и не пойму одного: зачем они до полудня тянули?
– Здесь самое узкое место, а склоны непроходимы. Удобно обороняться.
– Им это не поможет.
– Стрелков у них много – у нас будут серьезные потери. Узкий фронт играет им на руку.
– Ничего, солдат не должен жить вечно.
– Принц, позвольте мне попробовать обойти их. Здесь на восток поднимается тропа, поверху можно пройти им за спину. Патрули нам не помешают. Если после удара они начнут отступать, маги неплохо должны отработать.
– Магов надо беречь – у нас их не так много, как хотелось бы.
– Я не буду кидать их на толпу стрелков необдуманно – только наверняка.
– Нет, мне они понадобятся здесь. Хабрийцы расслабились, позабыли про магов. Сейчас самое время ударить по их пороху дружно, под прикрытием массы солдат.
– Жаль, – вздохнул Азере. – Мне, если откровенно, просто хотелось проверить вон ту плоскую гору, про которую рассказывал пленник. Дальновидец сообщил, что на ней действительно есть маленький отряд солдат. Возможно, оттуда кто-то из высших офицеров хабрийцев наблюдает за битвой.
– Ах вот оно что – как я сам не догадался? Возьмите пару своих и сотню гвардейцев – лично разомнитесь, может, возьмете его в плен. Даю возможность совершить подвиг, а то в Столице посмеются, если узнают, что Азере в битву не влез. Здесь я тобой рисковать не могу – корпус магов поведут твои помощники. И заодно сверху изучи всю их позицию – что там у них дальше приготовлено.
Отряд нерегулярщиков потерял четырнадцать бойцов, разбирая все новые и новые заграждения противника. Самые большие потери были при первой атаке – после нее опыта прибавилось и больше не глупили. Солдаты побросали щиты – они в этом бою лишь помеха, а при обстреле бросались на землю ничком, вжимаясь в малейшие неровности почвы. Один раз о щитах пришлось пожалеть – хабрийцы, прекратив отступление, бросились в атаку. При виде кирасиров, стройными шеренгами накатывающихся с неумолимостью горного камнепада, нерегулярщики бросились бежать, но их быстро остановил Хфорц с парой офицеров и десятком солдат из первой роты. Он заставил всех выстроиться в три ряда, выставив копья. Даже дурак понимал – хабрийцы легко растопчут горстку незащищенных людей. Но до этого не дошло – противника остановили ливнем болтов и стрел, затем с ним схлестнулись полки имперской пехоты. Лязг вышел знатный – будто тысячи кузнецов работают. В итоге враг начал откатываться назад, с трудом выдерживая строй: иначе сметут кавалерией. Видимо, ценатер на это и надеялся и заставил людей держать позицию из мелкого тщеславия, показывая имперцам, что анийцы способны не только удирать без оглядки.
Около полудня нерегулярщиков отвели с передовой. Видимо, сочли, что их отряд сильно потрепало и он достоин отдыха. Трясущиеся от возбуждения, окровавленные бойцы, дожидаясь подхода полка, расселись вокруг полукруглой земляной баррикады, скрывавшей брошенную хабрийцами пушку. Тим был настолько опустошен всей этой рискованной беготней и постоянным соседством со смертью, что даже не стал осматривать диковинное оружие. Несколько часов жизни в качестве рабочего мяса для битвы напрочь убили в нем все ростки любопытства.
Присев у стенки низенькой хибарки, созданной хабрийцами из разнообразного обозного хлама, он, вытянув в струну гудящие ноги, с наслаждением предавался отдыху. Только сейчас понял, что изрядно вымотался, – в бою это как-то не ощущалось. За всю свою жизнь он никогда так не рисковал – на протяжении всех этих часов его могли убить в любой момент. А он ни разу даже оружием не воспользовался – меч так и не покинул ножен, а стрелы не доставались из колчана. Когда вернется домой и будет рассказывать у костра об этой битве, соплеменники его не поймут. Вместо того чтобы разить противника, он занозил руки, выворачивая из земли колья, перетаскивал рогатки, крушил шатры, палатки и шалаши, уворачивался из-под копыт собственной кавалерии и ползал в пыли при обстрелах.
На насыпи, прямо перед глазами Тима, лежал хабрийский солдат. Шлем сорван, волосы слиплись в кровавый колтун, на спине кираса смята, под ее краем топорщится хвостовик болта. Лениво прикидывая его габариты, Тим размышлял, не стоит ли снять кирасу – размер вроде бы подходящий. Да и сапоги у него хорошие. Надо бы подняться и заняться мародерством, пока это не сделал кто-нибудь другой. Тим уже было собрался вставать, как вдруг солдат пошевелился и протяжно простонал.
Ранен? Нет, агония. Хабриец захрипел, ноги его характерно задергались. Тиму доводилось видеть смерть не один раз, и он понял, что солдат этот уже не опасен – он очнулся лишь для того, чтобы умереть. Жизнь покидает тело, сейчас утихнут последние конвульсии – и можно будет приступить к мародерству.
На агонизирующего хабрийца спикировала тварь. Такую нормальный человек если и увидит, то только в кошмарах, а вот Тим их замечал частенько. Взглянешь на нее прямо – и пропадает сразу, а вот периферийное зрение подобных существ показывает охотно. А еще их видно при пробуждении, в те мгновения, когда дурман сна еще не полностью освободил мозг. На погибшем «Клио» он видел целую стаю тварей, крутившихся вокруг туши кашалота, когда матросы убивали рвущих ее акул. Но чаще всего Тим сталкивался с ними в детстве, при многочисленных болезнях. Стоило только лихорадке взяться за него всерьез, как эти уродины тут как тут – мерзко порхают под потолком юрты, жадно поглядывая на мальчика. Как стервятники, чуя вероятность поживы, они мгновенно собирались в месте, пахнущем страданием и смертью – их пищей.
Но сейчас рассудок Тима был ясен. Почему же тогда он видит тварь так отчетливо? Битва сильно подействовала на голову или зрение? Образина, встряхнув своим синюшным телом, подмигнула Тиму единственным глазом, занимавшим всю переднюю часть морщинистой головы, склонилась к агонизирующему солдату. Из хабрийца тут же потянулись тонкие струйки – будто слабый дымок. Стервятник бездны, как называл подобных созданий шаман становища, жадно задрожал, впитывая эти испарения всеми многочисленными складками своей туши.
