Колдун из Темногорска - Алферова Марианна Владимировна (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Вашего сына Романом зовут? – кашлянув, спросил Остряков.
– Да, да, – закивала старуха. – Он себе еще кличку такую странную придумал – «господин Вернон.
– Так его нет сейчас в Темногорске, – сказал Остряков.
– Как нет? Откуда ты знаешь? Ты его видел?
Остряков кивнул:
– Он где-то здесь, недалеко от Питера, вместе с Лешкой Стеновским Беловодье ищет.
Старуха охнула, как от боли:
– Что ж выходит, я меч против Ромки делала? Против мальчика моего? – вся ее нарочитая неприязнь к сыну разом слетела.
– Нет, нет, что вы, – запротестовал Остряков. – Меч против Алексея Стеновского. Колодин его все время хотел обойти. Постоянно доказывал, что он ничуть не хуже. Он какой меч заказал? Китайский. Все сходится. Игорь много лет изучал китайские единоборства. А почему? Да потому, что Стен увлекался каратэ. Я не в курсе всех этих течений, но, похоже, Игорь хочет все сделать как Стен, но только иначе. И в конце концов со Стеновским разделаться. Ясно?
Старуха не отвечала, она смотрела в одну точку и губы ее беззвучно шевелились. Поначалу Острякову показалось, что Колодин вновь подчинил ее разум, но ошибся. Старуха очнулась. Глянула на него своими колючими глазами и сказала хриплым каркающим голосом, в котором слышался какой-то дикий злой смех:
– Ладно, дружок, поехали в Пустосвятово. Я хоть и старая, да из ума не выжила, вас, молодых, обхитрить сумею.
ГЛАВА 3
Беловодье в осаде
Хорошо ли жить в собачьей будке, да не в переносном смысле, а в самом прямом, как вы думаете? Глаша думала, что плохо. Напялив на голову зимнюю мохнатую шапку и завязав ее так, чтобы наружу торчал только нос, который она густо измазала сажей, Глаша могла из будки высунуться только до половины – старая вывернутая искусственным мехом наружу крутка напоминала свалявшуюся собачью шерсть. А вот то, что ниже талии – солидный Глашкин зад, и распухшие от долгого пребывая в воде ноги за собачьи не принял бы даже деревенский дурачок Кузя. Впрочем, дурачков в Пустосвятово хватало. В каждом десятом доме обитал какой-нибудь пучеглазый косоглазый уродец, пускающий слюни, и немилосердно коверкающий слова. Родились они все в один год, когда Романов дед Севастьян, по природе колдун, а по должности – осушитель болот, то бишь мелиоратор, – извел знаменитое клюквенное болото Ржавая топь. В тот год и народились у Пустосвятовских баб уродцы. Ни одного нормального – все юродивые мужского и женского пола. И в январе рождались, и в мае, и даже к исходу года – в декабре. А с января нового года Севастьян ту мерзкую работу кинул, и стал жить отшельником. И пошел к водяному мириться. Ржавую топь, разумеется, не вернешь, там нынче заросшие осокой и лебедой поля, а вот уродцы рождаться перестали. Случилось это за три года до появления Романа на свет.
Глашка всю эту историю, разумеется, не знала. Глашке ее собственной истории хватило. Чтобы как-то спастись от холода и непогоды она заднюю стенку будки по досочкам разобрала и себе укрытие для тела среди бревен сладила. Утром на нее цепь собственный сын надел и прошептал:
– Мамочка, никто не узнает, что ты снова с нами живешь.
После обеда он ей кусочек вкусненького, от бабки утаенного вынес.
А вот дочка ее возвращению не обрадовалась – боялась, что пронюхают соседи, кто это у них во дворе в собачьей будке поселился, и на смех подымут. Девчонке уже чудилось, как дети бегают следом и кричат:
– Валька, мамка твоя – собака! А ты и сама выходит – сучка, эй, где твой хвост, где лапы? Покажь! Может, ты уже шерстью прорастать стала.
Потому Валюша мимо будки целый день проходила с таким видом, будто там по-прежнему никого не было – головенку кверху, и отвернувшись. Глаша не сердилась – как можно на собственное дитя сердиться? А вот обидно ей было. Она даже поплакала немного.
Одно Глаше не ясно – догадалась бабка, то есть ее родная мать, кто у них на дворе в собачьей будке поселился ночью? Бабка на Глашу, нарядившуюся собакой, внимания не обращала целый день. Однако принесла жидкий супчик, и в него хлеба накрошила. Глаша суп выпила – суп был жиденький, воды много, а вода утопленнице необходима. Хлеб из миски прибежал выбрать соседский пес Борька. За проявленную доброту он теперь Глашу лаем предупреждал, если какой незнакомец на их улицу заворачивал. Только кому же к нищим сироткам в дом ходить? Однако нашелся гость незваный. Вечером пьянчужка кур из сарая решил утащить. Но Глаша вмиг услышала, как он крадется. Утопленницам спать не надо, они все ночи напролет глаза таращат. Выскочила Глаза из будки. На ворюгу поганого кинулась и давай щекотать. Едва до смерти не защекотала. Уже мужик заходиться стал – вот-вот концы отдаст – да сумел вырваться. Удрал поганый, себя не помня.
Потом всю ночь тихо было. Уже светать начинало. Скоро и бабка поднимется, пойдет кур кормить. Как раз тут Глаше показалось, что зовет ее кто-то. Раз кликнул, другой…
Она из будки выскочила, цепь с себя сняла, подбежала к калитке. У забора стояла старуха Марья Севастьяновна Воробьева, сама на себя не похожая, без платка, с растрепанными волосами.
– Ты что, в собачьей будке так и собираешься жить? – язвительно спросила старуха.
– Роман приказал…
– Мало ли что он приказал. А я приказываю – беги, спасай его. Беда Ромке грозит нешуточная! А не то в самом деле собачья жизнь для тебя настанет. Беги, скорее! – Глашка уже калиточку открыла и хотела припустить по улице, но старуха ее остановила. – Стой, дуреха! Кольцо Ромке отдай. И скажи, что у кольца этого есть одно свойство, которое Ромка не ведает.
– Какое свойство?
– А вот такое… – И старуха торопливо принялась шептать на ухо утопленнице. – Поняла? Все поняла? Запомнила?
– Угу…
– Так беги! Беги скорее! Потому как если Ромка умрет, и мне жить не надобно!
Весь день моросил вызванный Романом дождь. Удобный для прощупывания местности, дождь старательно вымочил весь сухостой в очерченном круге. Крыша в нескольких местах текла, а в окно, даже заделанное полиэтиленом, немилосердно задувал ветер. Самодельная печка плевалась дымом так, что в сарае нечем было дышать, дрова гореть никак не желали. Тепла от печки было чуть, и оно тут же улетучивалось сквозь щели. Так что существование в мнимом Беловодье было довольно убогое.
«Надеюсь, в настоящем городе мечты быт налажен лучше», – усмехнулся про себя Роман, выбираясь наружу из неуютного их убежища.
Дыма он терпеть не мог почти так же сильно, как и огня. Когда Роман болел, то непременно снилось ему, что он сидит у костра. От дыма он начинал кашлять, потом – задыхаться. Раздирал ногтями одежду и… просыпался в холодном поту.
Интересно, сколько времени придется горе-актерам сидеть взаперти, ночуя на ложе из еловых веток, питаясь концентрами, разогретыми на примусе? При этом им надо не только отсидеться, но и убедить господина Колодина, что перед ним подлинное творение Гамаюнова, Град Небесный на Земле, недостижимая мечта многих поколений. Оставалось одно – ждать. Свой ход беглецы уже сделали. Сейчас была очередь Степана Максимовича. Роман надеялся, что на два-три хода вперед он события просчитал. Надеялся – да. Но уверен не был. Все планы и расчеты были весьма шатки прежде всего потому, что никто из них толком не знал, какими ресурсами на самом деле обладает господин Колодин, сколько может выставить людей, и кого из власть имущих успел купить. Поначалу беглецы полагали, что Колодин приведет человек двадцать, вооруженных до зубов, и после небольшой перестрелки можно будет сматываться, оставив победителям в добычу руины так называемого Беловодья. Пусть думают, что обитателя города-рая ушли на дно озера, как это случалось в легендах, и сидят там в виде лягушек или какой другой нечисти. Но теперь Роман подозревал, что он недооценил противника. Если Колодин сумел заранее перекрыть все подступы к мнимому Беловодью, то ускользнуть по намеченной дорожке так легко не удастся.
