Тьма миров (СИ) - Рябов Игорь Владимирович (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Еще левее за отдельным маленьким столиком безумолку трещали, периодически срываясь на неискренний смех, три девицы в ярких цветастых нарядах чуточку потрепанно-затасканного вида. Косметики на лица оказалось наложено столько, что вопрос об их профессиональной принадлежности отпадал при первом же взгляде. Наверняка, любвеобильные жрицы досуга. А ведь если смыть с размалеванных личиков несколько слоев «штукатурки», то вполне возможно, что в результате под косметическими наростами обнаружится изначальная привлекательность хозяйки. Но это их выбор, Мериду мало интересующий.
А еще в зале ели, пили, пировали, гуляли, пытались запевать недружными голосами, пьяно хватали друг друга за грудки всё, кому было не лень притащить сюда свои задницы, начиная от неграмотных лапотников и заканчивая богатыми купцами. Вот только магов по-прежнему ни одного не было видно!
— Да нет же, Горок, мы бы по своей воле проклятую ведьму ни в жисть не отпустили целехонькой, — девушка уже доедала рагу, когда до её ушей долетел заинтриговавший обрывок разговора соседей по столу. Семеро мужиков простоватой внешности в еще более простецкой одёжке, явно не богачи и не торговцы, досыта наевшись и уже изрядно нахлебавшись горячительного, вплотную занялись общением. Спиртного перед ними оставалось еще много, а под разговор оно приятнее пьется, чем в тишине. — Знаешь, сколько она нам пакостей наделала?
— Откуда ж мне знать, дружище, коли я, почитай, годков пять в вашей селухе не бывал. Мы щас с братаном всё больше на юге в Замшелом лесу охотимся. Там живности столько развелось, что за ней даже гоняться не приходится. Чапаешь по чаще, хвать кого-нить за ухи, хребтом об ствол и в мешок. Верно, Каян? — столь косматый и бородатый охотник, что кроме волос на лице только осоловелые глаза виднелись да мясистый нос торчал над усами, подтверждающее кивнул головой и влил очередную стопку горлодерки куда-то в кустистые заросли. Видать, мимо рта не промазал, так как следом за сивухой в дебри волос отправился ядрёный огурчик. — А в ваших краях все пятки обобьешь, пока хотя бы облезлого зайца повстречаешь. Так еще и гоняйся потом за ним полдня. И чо, эта срань много у вас нашкодничать успела?
— А то! — тряхнув русыми вихрами, вскинулся еще один собеседник, до того захмелевший, что в причиненных им пакостях усмотрел повод для гордого выпячивания груди. — Но мы ж её… ик, спыймали опосля.
— Да брешете, поди! Откуда в вашем засранном захолустье ведьме появиться? — с хрустом дожевав огурец, басовито прогудел бородач и вновь потянулся к початой литровой бутыли. — У нас тут в Уходвинске и то, кажись, ни одной нет.
— Так то у вас! А вот у нас, мля пеньковая, своя выросла!
— Дык, выходит, она ваша деревенская что ли? — с пьяненьким смешком поинтересовался менее заросший охотник.
— Сам ты деревня неумытая! У нас посёлок… Нет, её залётным ветром жене корчмаря надуло годков 15 назад, — обиженно огрызнулся крепыш-селянин, с досады тут же залпом осушив кружку крепкого пива и с громким стуком поставив её обратно на столешницу. — А я тебе, Горок, о чём уже целую сгоревшую свечу толкую? Может помнишь рыжую Айку, корчмареву дочку?
Горок, ничуть не расстроившись от своей точно подмеченной неумытости, кивнул головой, запустив еще более грязную лапу в большую плошку с квашеной капустой.
— Пока она мелкая была, росла, кажись, как все. Никаких особливых причуд мы за ней не замечали. А выросла — и понеслось!
— Куда понеслось? Без меня? — оторвав голову от столешницы тонким осипшим голоском пропищал самый молодой из кампании. Его мутный взгляд мазнул по собеседникам и уткнулся в недопитую бутыль, приобретя некоторую осмысленность. — Вот теперь понеслась. Наливай!
— Тебе уже хватит, — пробасил косматый Каян, но на донышко кружки бедолаге всё же наплескал, после чего переместил бутыль из пределов досягаемости хлюпика, от греха подальше — к себе поближе. — Ну… так это… на костер ведьму — и вся недолга! Коли житья вам от неё нет.
— У-у, какое там житьё, — сменив гордость на нытьё, промычал белобрысый. — Эта стервячка только пуд… полд… подлянки, — с трудом выговорил мужик, — нам творила. Зимой вот аккурат в канун Лютника-пересмешника я в корчме вечером зависал… Ик. Ой!.. Так эта Айка ставит передо мной заказанный жбан, закусь всяку разну и тихо так, чтоб никто не слышал, говорит: ты, мол, дядька Куся завтра отсидись дома, на Солёную Глушицу рыбачить, как собирался, не ходи. Дескать, поскользнешься и руку сломаешь. А лёд на озере еще тонкий, удара твоим телом не выдержит. Утонешь, короче. А у самой, чертовки, глаза блестят, будто лихорадкой мается, и веснушки на роже такие честные-честные…
— А ты чо?
Мужики дружно подняли кружки, чокнулись и, наскоро закусив, вопросительно уставились на рассказчика.
— Чо, чо?! — передразнил собутыльников светловолосый селянин, скорчив горестную гримасу, словно его изжога с утра замучила. — Дурень я, что ей поверил! На следующий день, коль на Солёную Глушицу не пошел, так решил белок в Белоборском урочище настрелять. Закинул лук за спину, прихватил колчан, обул лыжи и отправился в прямо противоположную сторону от озера. Так возле Елковской протоки в овраге и ногу сломал, и лыжи потерял. Да и сам насилу оттуда выбрался. Хорошо, хоть шею не свернул. А как уж домой приполз под вечер даже и не помню. Вишь, чо стерва вытворяет?! Не мытьем, так катаньем возьмет, лишь бы всё по её словам вышло, как по писанному, без задёва. Это, значит, чтоб мы её боялись…
— А м-м-м-мы с-с-со свояк-к-к-ком…
— Да сиди уж, не мыкай! Знаю я твою историю, только пока ты её расскажешь — петухи яйца нести начнут, — криво усмехнулся крепыш-селянин, подвинув жбан с пивом под нос заики. — Пей лучше!.. Они со свояком отмечали в корчме его удачную покупку. Он тут у вас в Уходвинске лошадь у какого-то бродяги эльфа за полцены сторговал. Хорошая коняга, крепкая, молодая, справная. Как не посидеть? Ну и засиделись они допоздна, чуток лишка перебрав «Жадинки». Свояк возьми, да и ущипни с пьяных глаз легонько ведьму ради шутки за мягкое место, когда она им очередной полуштоф подавала. А эта стерва так их обоих взглядом опалила, что-то едва слышно сквозь зубы процедив, что родственнички, струхнув не на шутку, быстренько допили остатки и решили поскорее ноги из корчмы уносить. Ан не тут-то было! Тыкались, мыкались и пыкались по селу вплоть до самого утра, словно слепые кутята. Мой дом с ихними хатами на одной улице. Так сам слышал, не брешу, как они трижды то с песнями, то с матюгами мимо проходили. И только когда рассвело, эти двое горемык смогли отыскать дорогу до своих хибар. А там их уже другие радости поджидали: из Шоба жена колотушкой до полудня пыль выбивала, как только не устала! А у его свояка купленная лошадь бесследно из амбара исчезла, точно и не было её там и в помине.
— Так я ж и говорю, что костер для ведьмы надо б спроворить, пока она вас там всех не извела на корню, — опять принялся за своё лохматый бородач. — У вас в селе все безрукие что ли? Или не знаете с какого конца за топор браться, чтоб дровишек для пакостницы нарубить?
— Спроворили, а чо толку-то? — с пьяной печалью вздохнул рассказчик. — Только мы девку туда наладили, как невесть откуда заявился чародей. Грозный такой, мать его не мыть! Охраняют они что ли начинающих чертовок? Или она его как позвала? Да только нас он разогнал, хотя мы твердо на своем стояли. Но маг пересилил честных людей: ведьму отбил и с собой увел. А вместо её кострища у нас половина поселка выгорела дотла от его молний. Эх, попадись он мне в другой обстановке под взведенный арбалет!..
Не прошло и пяти секунд, как крепыш, витиевато выругавшись, удивленно округлил глаза:
— Да вон же он, этот гад волшебный! Легок на помине, чтоб ему и в Сумеречных пределах икалось не переставая!
— Что-то он не похож на крутого мага, каким вы его тут расписывали. Ухайдакаем в два счета, чтоб знал, как в наших дружков молниями швыряться, — косматый с пьяной решительностью и бесшабашностью потихоньку начал засучивать рукава рубахи.
